Сэр Чарльз потянул за шнурок колокольчика, что-то сказал лакею, и тот вскоре вернулся с графином.

— Вот, попробуйте. Не так пагубно для печени, как рейнское.

Он заметил трясущиеся руки гостя, щедро плеснул в чистый бокал бренди и поставил перед Филипом.

— Я принимал участие в боевых действиях, знаете ли. В Голландии, в девяностые. Сам убил несколько человек. Не сказать, чтобы меня это страшно расстроило. Но разумеется, последнее сражение намного превышает остальные по жестокости и числу пролитой крови. Понимаю, это оставило след.

— Тогда тем более понимаете, что я менее всего подхожу для поиска убийц.

— Я бы не сказал. Разумеется, надо это обдумать. Скажу, что я обсудил это дело с сэром Гарри Трелони, Уильямом Рэшли и лордом Вэйси. Они не увидели ничего такого в вашем послужном списке. Разумеется, вам решать, как толковать этот список. Может, вам нужно несколько дней, чтобы поразмыслить над моим предложением. Дайте ответ, скажем, к следующему четвергу. Этого времени хватит?

Филип выпил бренди. Волнение улеглось — в последнее время оно стало проходить быстрее.

— Вполне хватит, — ответил Филип.

Сеньор и сеньора де Бертендона прибыли в Англию с трехдневным опозданием, пятнадцатого декабря. Их судну пришлось переждать шторм в Бискайском заливе в Сен-Назере. Оба достойно выдержали испытания и, переночевав в Фалмуте, поехали в Тренвит в наемном экипаже, в сопровождении Джеффри Чарльза и малышки Хуаны, их внучки. Поскольку экипаж не сумел бы преодолеть большой холм, пришлось поехать по главной дороге в Труро, оттуда через Шортленсенд в Марасанвос, там они пересекли другую главную дорогу рядом с Уэрри-хаусом, где жили Бодруганы, откуда тряслись по проселку с немилосердными колдобинами, пока наконец не добрались до ворот Тренвита.

Джеффри Чарльз, всякий раз извиняясь за очередной ухаб, с сожалением задумался, что дороги не улучшились со времени свадьбы его матери в 1784 году. Тридцать пять лет запустения.

Его теща выглядела бы мрачной и нездоровой, если бы не присутствие любимой внучки, которая изредка визжала от восторга, когда экипаж грозился вот-вот перевернуться. Гениальный ход со стороны Амадоры, это она придумала, чтобы малышка сопровождала отца в Фалмут. Хуана провела в Фалмуте почти три дня и ужасно радовалась, что отец в ее полном распоряжении.

Когда они подъехали к дому, светилось закатное небо, и вместе с мерцающими в доме огнями создавалась впечатляющая картина. Хотя отсюда не было видно море, но его близость к дому незримо ощущалась. Джеффри Чарльз понял, что родители ожидали увидеть дом поменьше и даже более низкопробный. Размер и архитектура Тренвита удовлетворили обоих. У парадных дверей их встречала любимая дочь.

Джеффри Чарльз и Амадора запланировали прием на двадцать первое число. Им не терпелось поскорее назначить дату, еще до приезда родителей, потому что хотелось создать рождественскую атмосферу, а гостям предоставить достаточно времени для ответа. Но из-за задержки с прибытием осталось совсем мало времени, чтобы подготовить родителей. Сеньор де Бертендона подхватил простуду и пролежал пару дней в постели. А значит, друзья и родственники вряд ли смогут встретиться с почетным гостями до приема. Джеффри Чарльз заехал в Нампару, чтобы прояснить ситуацию и попросить на время трех слуг, пополнив ими ряды уже нанятых. Когда он собрался уходить, Демельза обратилась к нему с просьбой пригласить и Бена Картера. Джеффри Чарльз с улыбкой воззрился на нее.

— Кто это? Что за Бен?

— Картер. Ты прекрасно его знаешь. Он управляет Уил-Лежер.

— Ах да, конечно. Его имя не приходило мне на ум, но я не возражаю.

— Сомневаюсь, что он придет, — произнес Росс, который только что вернулся. — Что ты задумала, дорогая?

— Все равно пригласи, — обратилась Демельза к Джеффри Чарльзу. — Хорошо?

— Разумеется. Он приличный парень. Я пошлю кого-нибудь к нему.

— Думаю, он вполне освоится, — продолжила Демельза. — Ведь придет Дрейк. И Сэм, если мы его убедим. И еще пара человек, которых ты знаешь всю жизнь.

— Я пошлю приглашение, как только вернусь.

Когда он уехал, Росс обхватил жену и ущипнул.

— Что за милую игру ты затеяла?

— Это бесстыдство, — заметила Демельза. — Джентльмены так себя не ведут.

— Пора бы тебе уже знать, как они могут себя вести. Все равно держу пари, Бен не придет. У него даже нет подходящий одежды.

— А я вот подумала, Росс, что у тебя скопилось слишком много одежды. Старой одежды. Дай ему примерить, обязательно найдется что-нибудь подходящее.

— Ему не подойдет, — насмешливо отозвался Росс. — Уж ты прекрасно знаешь.

— Мне кажется, в плечах вполне подойдет. Конечно, ты немного повыше ростом. Наверное, на шесть дюймов.

— Почти на восемь.

— Остальное подправят ножницы.

— И кто, скажи на милость, будет орудовать ножницами?

— Его мать можно попросить. Джинни умеет обращаться с иголкой.

— У тебя странная затея ввести бедного парня в светское общество. Ты ведь не замышляешь чего-то между ним и Клоуэнс на ночь глядя?

— Разумеется, нет. Такого точно не случится.

Росс задумался.

— Помнишь крестины Джулии? Как мы сначала пригласили твою родню, а мою пригласили уже на следующий день.

— Даже не напоминай! Но это было... стихийным бедствием, вызванным заблуждением моего отца.

— А еще Джуда.

— Я всего лишь хочу немного развлечь Бена. В конце концов, он твой крестник, и мы еще ничего для него не сделали.

— Верно. Но после долгих-предолгих лет жизни с тобой у меня развилось шестое чувство, я чую, когда ты что-то замышляешь.

— Да, столько долгих лет мы прожили. Я вот думаю, что надеть. Что-нибудь новенькое? Они очень важные люди, родители Амадоры?

— Не важнее тех, кого мы прежде встречали. Интересно, явится ли Джордж.

— Джеффри Чарльз его пригласил. Он сам сказал. Ему кажется, что леди Харриет относится к ним с большой благосклонностью.

— А Джордж — его отчим. В последнюю нашу встречу в Тренвите между нами произошла отвратительная сцена.

— Не припомню, чтобы при встрече с Джорджем в Тренвите между вами не случалось отвратительных сцен!

— Да ладно, не бойся; на этот раз мы не станем драться. Мы оба уже слишком стары и слишком осторожны.

— Уж постарайся об этом не забывать.

Демельза обрадовалась, что уклонилась от разговора про Бена. Нет причин утаивать от Росса новое увлечение Бена, но ей хотелось самой все устроить. Направлять события, чтобы Бен и Эсси познакомились поближе, а это требовало деликатности и умений. Если Росс узнает, то добрыми намерениями может случайно расстроить все планы.

Мэгги Доуз всегда говорила, что зима в Корнуолле начинается двадцать первого января. Демельза вспомнила об этом, когда двадцать первого декабря установилась спокойная погода, легкая облачность, и море словно задремало.

Пришло около пятидесяти гостей. Джеффри Чарльз, который столько лет служил в армии и долго отсутствовал в Корнуолле, не успел завести обширный круг местных знакомых, но в армии у него появились друзья из Корнуолла, и десять из них приняли приглашение. Джон Трелони из Трелона, Вел Вивиан из Трелоуоррена, Гарри Бичем из Пенгрипа и Том Грегор из Тревартеника. Джеффри Чарльз обсудил с Россом, кого из представителей корнуольских семей пригласить, и в итоге они сошлись на нескольких. Но мрачные дни, зимние дожди, слякоть на дорогах помешала гостям прибыть.

Лорд Фалмут прислал Россу дружеское письмо с просьбой передать кузену, что у него самого «чуть ли не аншлаг», и при всем желании он не может бросить гостей. Зная о жестком неприятии Фалмута любых свобод для католиков, Росс гадал, а не было ли это лишь предлогом. До него дошли слухи, что после смерти старого короля, виконт может стать графом.

За два дня до приема приехал Дрейк с любимой женой Морвенной и дочерью Лавдей, они привезли подарок для Амадоры: особое кресло-качалку из бука и ивы, искусно смастеренную Дрейком зимними вечерами. Первую он сделал для Морвенны, а потом, когда она вызвала немалое восхищение у других, для Демельзы. На следующий день он возглавил поход в более лесистую местность за Уэрри-хаусом в поисках остролиста (особенно с ягодами) и разных видов плюща, чтобы украсить дом.