Глава пятая

В конце месяца Джеффри Чарльз нашел Демельзу в саду, земля в котором отсырела из-за ноябрьской сырости. Он беззаботно поцеловал ее и спросил, далеко ли Росс.

— Он на пляже с Гарри. С последним приливом к берегу кое-что прибило, Пол Дэниэл и остальные из Меллина собирают, что получше. Вроде там табак и рулоны ткани.

Джеффри Чарльз вытянул шею.

— Ах да, кажется, я их вижу. А как ты поживаешь, моя дорогая тетушка? Клянусь честью, ты совсем не постарела.

— Разве «клянусь честью» не означает «прости за такую отвратительную выдумку»? — отозвалась Демельза.

— Вовсе нет, и тебе прекрасно об этом известно. После гибели Джереми тебя словно подменили. Мы все боялись за тебя. Теперь ты выглядишь как прежде и воспряла духом. Я замечаю это каждый раз, как прихожу.

— Тогда заходи почаще, — посоветовала Демельза и тоже глянула через ограду. — По-моему, Росс уже идет домой. Не хочешь его подождать?

— Ну конечно, я его дождусь. Вообще-то я пришел повидать вас обоих и принес свежие новости.

— Да? Ох, теперь я вся в нетерпении. Как там Амадора и малышка Хуана?

— Держатся хорошо, благодарю.

— На этот раз хочешь мальчика?

— Амадора хочет. Я совершенно не возражаю. Хорошо бы увековечить фамилию Полдарк в Тренвите.

Они вместе пошли через заросли кустарника в дюнах к лесенке в стене.

— Кстати, дела у твоей племянницы идут славно.

— Ох, рада это слышать.

— Вера, нянька Хуаны, уезжает с мужем-шахтером в Австралию, так что Эстер повысят в должности. Станет более уважаемой и платить ей будут больше.

— Чудесно. Только не будем сообщать Сэму.

Оба рассмеялись.

— А если серьезно, — сказал Джеффри Чарльз, — то в шутке есть доля правды. Эсси и Амадора настолько отлично поладили, так что когда родится дитя, скорее всего, наймут другую няньку, а Эсси оставят в качестве компаньонки.

Группа на пляже приближалась. Все тащили добычу. Демельза помахала, и ей помахали в ответ. Генри сорвался на бег, намереваясь опередить старших.

— Амадора, — продолжил Джеффри Чарльз, — до сих пор очень застенчива. Ей трудно влиться в общество. Они с Морвенной лучшие подруги, но Морвенна не может жить в Тренвите из-за плохих воспоминаний о нем. Кроме того, она дочь викария-протестанта. И у Дрейка есть верфь. Они приезжают, как тебе известно, дважды в год... Ты упомянула Сэма, наверное, отчасти в шутку, но религия в какой-то мере лежит в основе замкнутости и застенчивости Амадоры. Католик-папист — бранное словечко в Англии. Ей до сих пор кажется, что прислуга считает ее чужачкой и даже шпионкой. Мы с ней над этим посмеиваемся, но... Эстер совсем другая. Эстер, конечно же, ходит в церковь, но не проявляет особой приверженности к вере Сэма. Дважды она ходила с Амадорой на мессу в католическую церковь неподалеку от Труро и сказала, что ей понравилось. Господи, что бы подумал Сэм, услышав от нее такое!

Генри почти добежал до них, что есть силы выкрикивая на ходу новости, которые уже знали все члены семьи. Ужасная боль кольнула сердце Демельзы, когда она вспомнила похожий образ десятилетней давности, только тогда Джереми бежал к ней через заросли песколюбки. Интересно, растет ли в Бельгии такая трава?

Жители Меллина радостно, но уважительно их поприветствовали. У шахтеров не так-то просто заслужить уважение, но один Полдарк всю жизнь провел среди них, а сейчас стал баронетом, другой — майор и ветеран Ватерлоо. Демельза, само собой, одна из них, но никому и в голову не приходило позволять себе с ней вольности.

Когда шахтеры удалились с добычей, а Генри побежал в дом чего-нибудь перекусить, Джеффри Чарльз заговорил:

— Я пришел сообщить, что сегодня получил письмо от тестя и тещи, они приедут к нам на Рождество. Мы уже их приглашали, но они не решались на поездку. Теперь они едут, Амадора в панике, и мне велено оставаться в Корнуолле и готовиться их встречать, как только они прибудут в Фалмут.

— Надеюсь, они поймут, что дочь их живет не в диких землях, — сказал Росс. — Они когда-нибудь бывали в Англии?

— Времена сейчас бурные. Но тесть восхищается Англией и англичанами, так что надеюсь оправдать ожидания.

— Как их зовут? — спросила Демельза. — Ты говорил, но я...

— Амадор де Бертендона, вот как его зовут. Он из древнего рода и депутат Кортесов. Отлично говорит на английском. Мать ее португалка. Ее зовут Хасинта. Она не говорит по-английски, по крайней мере, не говорила, когда мы впервые встретились, но училась, и на Пасху произнесла несколько простейших слов. Когда я попросил руки их дочери, она стала главным камнем преткновения. Тесть погружен в свои размышления, но очень снисходителен. По-моему, милосердие и снисходительность у него в крови. А она, наоборот, была настроена скептически, но мы побороли ее ужас.

— Когда примерно они приедут?

— Где-то двенадцатого числа грядущего месяца.

— Ты устроишь прием в их честь, пока они будут у вас? — спросила Демельза.

Джеффри Чарльз с интересом взглянул на нее, а потом рассмеялся.

— Видела бы ты Амадору. Я предложил ей то же самое, но она «ой, нет», «ой, не надо», перенервничала еще больше, чем когда мы устраивали прием в первый раз. Но семя точно посеяно. Требуется лишь твой кипучий энтузиазм, и мы одержим победу.

— Давай же, — обратился Росс к Демельзе. — Если польешь семена, выйдешь победительницей.

Джеффри Чарльз снова рассмеялся.

— С кипучим энтузиазмом? — спросила Демельза.

— Точно.

Тем же вечером к Демельзе пришел Бен Картер. Его впустил Мэтью-Марк Мартин, родственник Бена. Демельза разучивала мелодию за фортепиано, которое Росс купил ей на крестины Генри, так что случайным образом встреча произошла в более просторной и элегантной гостиной.

Демельза сообщила, что муж поехал с Джеффри Чарльзом в Тренвит и пока не вернулся.

— Да, — хмуро согласился Бен. — Я видел, как он уходил.

— Вот как, — Демельза снова опустилась на табуретку за фортепиано.

Бен стоял в рабочей одежде и сильными пальцами сжимал шапку.

— Наверное, мне не следовало вас беспокоить, мэм, но меня мучает небольшой вопрос насчет моих увлечений, и я решил попросить вашего совета.

— Ох, — растерялась Демельза. — Что ж, можем побеседовать здесь наедине. Если ты хочешь обсудить что-то личное.

— Да, личное.

Бен осторожно сел на роскошный голубой стул, словно боялся его испачкать.

— Даже не знаю, с чего начать.

— Это связано с шахтой?

— О нет. Там все хорошо, пока жилы богаты...

— Тогда что?

— Честно говоря, миссис... Знаю, мне нельзя вас так называть...

Демельза улыбнулась.

— Неважно, как ты меня зовешь. Лучше расскажи, что там у тебя происходит.

Бен опять начал тискать шапку.

— Сказать по правде, меня привлекает ваша племянница.

Демельза выглядела донельзя пораженной.

— Моя племянница? Но я... Ох, так ты про Эсси?

Он кивнул и уставился в какую-то точку.

— Но... но что тут такого? Эсси Карн? Которая работает в Тренвите? Бен, это же прекрасная новость. А она... она отвечает тебе взаимностью?

— Она не знает о моих чувствах.

— И в этом проблема?

— Проблема в том, что мне хочется знать ваше мнение по поводу моего увлечения вашей племянницей. Вы знаете, я долго испытывал чувства к Клоуэнс. Это не исчезло и не изменилось. Но она давно для меня потеряна. Даже сейчас, когда она овдовела, я понимаю, что она не для меня. Когда-нибудь она снова выйдет замуж, но не за такого, как я. Может, выйдет за того лорда, который делал ей когда-то предложение. Разумеется, вас и сэра Росса это обрадует. Или найдутся другие претенденты. Я...

— Бен, остановись на минутку.

Он замолк.

— Клоуэнс не для тебя. Не знаю, почему, ведь вы росли вместе и хорошо ладили друг с другом. Но порой такое случается. Неожиданно у нас появился Стивен, можно так сказать, возник перед ней внезапно, и с первой их встречи остальные перестали для нее существовать. Тогда я сказала тебе (помнишь, мы об этом говорили в период их брака?), что это решение Клоуэнс. Никто не решал за нее. Ни я. Ни ее отец. Я сказала тебе: мы с Россом считаем, что наши дети сами должны выбрать себе человека по сердцу, мы не их заставляем и не влияем на их выбор. Сомневаешься?

— Нет, мэм. Простите. Сорвалось с языка.

Демельза взяла аккорд на фортепиано.