— Почему врала?

— Да…

На мгновение я даже опешила, представив, каково видеть человека рядом и знать, что ему остался год. Каково Дэррилу было общаться с Эйвиндом, зная, что тот скоро умрет… Вот поэтому и молчал.

— Прости…

— Это ты нас прости. Ты — светлая душа, но ты слишком жаждешь, чтобы у всех всё было по справедливости и хорошо. А оно так не бывает, Мел…

— Дэррил, тогда скажи мне, скажи правду сейчас! Какая она горькая ни была бы! Ты и Ева врете мне по поводу меня и Рэя? Мы скоро умрем?

Он встает и теперь наши глаза почти на одном уровне.

— Нет, Мэл, вы не умрете. У вас с Рэем все будет хорошо. Ева не лгала.

Он смотрит тяжелым взглядом: пристально, наблюдая за моей реакцией. Мне хочется поставить под сомнения его слова, но тушуюсь от этого прямого тяжелого взгляда и соглашаюсь.

— Что-нибудь еще есть, что ты скрываешь от меня?

Пауза. И снова его вкрадчивый голос.

— Мы с Лидией будем жить в вашем с Рэем доме.

— Что?

— Что слышала. Я не знаю, как и почему, но вы отдадите нам дом с Лидией.

Я удивляюсь. Интересный факт, но ничего не значащий сейчас. Хотя… У нас с Рэем все-таки будет дом, и пускай, что мы его отдадим. Но он ведь будет!

Молча сажусь на ступеньку, смотря во мрак ночного Саббата. Дэррил опускается рядом, и мы оба замираем в тишине, слушая свое дыхание. Мысли в голове копошатся, как мыши, и не дают покоя: в них обрывками всплывает только что услышанное, прикладывающая к губам палец Мириам, поющая Варя, «следующая станция — Площадь Революции»…

— Какая следующая станция твоего поезда?

— Не знаю. Знаю, что сегодня должен быть здесь…

Дэррил грустно отвечает, а я задумываюсь вопросом: «Что-то всё-таки должно случиться? Или это уже случилось?»

Наверное, я должна рассказать про сон.

— Дэррил, мне сейчас сон приснился. Мне кажется, он вещий…

— С чего решила? У тебя дар ясновидения?

— Нет. Но он очень странный. Там была Мириам… — И я рассказываю всё, стараясь передать удивительную атмосферу сновидения. Дэррил, выслушав, молчит пару минут и затем выдает:

— Когда небеса выпускают душу, значит надо прислушаться.

— Но она ничего не сказала.

— Но тебе сказали «Иди».

— И куда мне идти?

Он жмет плечами. Я тяжело вздыхаю.

— Не сон, а головоломка!

— Все сны — головоломки…

И снова замолкаем, растворяемся во мраке, в обоюдной немоте ночи. Тем для разговора нет. Точнее, есть — можно найти, но мы не хотим. И молчание продолжается до тех пор, пока мы не слышим звуки открываемой тяжелой парадной двери. Удар. Я замираю в ожидании увидеть вошедшего, но никто не появляется в холле…

— Что это было? — Дэррил напряжённо смотрит то на меня, то на пустоту холла с высоты ступеней. Я же чувствую любопытство и азарт. Спать не хочется совершенно, а в стенах замка я чувствую себя безопасно. К тому же мне нужно хоть что-то для ума, чтобы отвлечься от постоянных переживаний и проматывания одних и тех же мыслей. Поэтому молча спускаюсь с последних ступенек и иду к входной двери.

— Мел?

— Я хочу посмотреть, что это было…

Сердце от волнения стучит громко и горячо. Я подхожу к двери и выглядываю наружу. На крыльце никого. Лишь ветер и холодный камень ступеней. Смело шагаю на улицу, чувствуя за собой подоспевшего Дэррила. Но я не отвлекаюсь на него, потому что замечаю знакомую мужскую удаляющуюся фигуру, направляющуюся к подземельям.

— Кто это?

— Ной Валльде. Наверное, пришел домой, но опять вызвали в Сенат…

— Он Архивариус?

— Да…

Я смотрю, как Ной заворачивает к ступеням, и решение приходит моментально. Я срываюсь с места и бегу к нему, не осознавая, что творю. Лишь мгновение спустя я понимаю свои действия: Сенат! Через Ноя я смогу узнать, как пробраться туда!

Я пролетаю через двор, молясь про себя, что Валльде еще не успел скрыться в портале, что еще успею заметить его. Упав на ступенях и чудом не свернув себе шею, я практически вваливаюсь в мокрую, вязкую тишину подземелий. И хочется снова расплакаться: темно, что глаз выколи. Никого нет в коридоре с дверьми!

Упустила!

С шорохом подошв о камни подоспевает Дэррил. Я слышу, как он громко дышит.

— Не ушиблась?

— Нет. Пустяки…

— Видела, куда он ушел?

— Нет…

— Ure! — И в руке Дэррила, подобно факелу, вспыхивает мобильник. Огонь освящает нас и двери.

— Он ушел… Ушел! А я могла бы узнать, какая из этих проклятых дверей ведет в Сенат!

От накатившей злости пинаю первую попавшуюся дверь из целого ряда.

— Номер в конце 28.56.

— Что?

Я удивленно оборачиваюсь на Дэррила. Тот стоит и смотрит остекленевшим взглядом себе под ноги.

— Номер в конце 28.56. — Повторяет он мне.

— Откуда ты узнал номер?

Дэррил поднимает взгляд и смотрит пронзительно.

— Это следующая наша станция. Я только что увидел картинку.

Я потрясено выдыхаю. Никогда не видела, как это происходит у него. Оказывается, это как видения у Евы или Ноя.

— Хорошо… — Я пытаюсь собрать остатки своего мозга и мыслить логически. — Если я не заметила Ноя, значит, он ушел не далеко — в одну из этих дверей. Так?

Дэррил кивает и медленно начинает двигаться по одной стороне.

— На! — Он кидает мне что-то, и предмет падает со звяканьем у моих ног. Даже с горящим мобильником, вместо факела, разглядеть, куда упала вещь, тяжело. Я начинаю шарить по полу руками и нахожу авторучку. Произношу заклинание огня, и предмет вспыхивает подобно длинной спичке.

— Ты по той стороне смотри, а я по этой. Номер 28.56!

— Да, я запомнила.

И мы двинулись. На каждой табличке числились длинные номера, и я подолгу всматривалась, боясь пропустить заветные числа.

— Вот она.

Я смотрю на дверь, чей номер заканчивается на 28.56.

Портал гудит магией, как и остальные, взывая, чтобы вошли в него.

— Ну что? Пойдем?

Я оборачиваюсь на серьёзного и молчаливого друга. Хочу донести, что идея не самая лучшая, но единственная для меня:

— Ты понимаешь, что меня возможно схватят? Это опасно! Все считают мою идею безрассудной.

Я вспоминаю, как прореагировали все, особенно Рэй, когда Варвара выдала с головой мой план пойти к Бароне.

— Какая разница, Мел? Это то, что от меня требуют. Я должен с тобой войти в эту дверь. Не мне решать.

— Это следующая станция твоего поезда?

— Да. И сейчас наши пути сходятся.

Он произносит и смело открывает дверь передо мной. Чернота впереди, будто провал. Все это напоминает коридор, когда ты умираешь. Сначала такая же темнота, которая зовет тебя, а потом будет свет и выход.

По ногам идет легкий сквозняк. Я, собравшись духом, шагаю туда и иду на ощупь вперед. Дверь моментально находится. Толкаю. Поддается легко и быстро.

Свет тут же резко бьет по глазам, но я привыкаю.

Двери.

Меня окружает ряд дверей, которые даже не прикреплены к стене. Просто стоят с какими-то датчиками на огромном пространстве, напоминающим пустую подземную парковку. И холод, будто я в морозильнике.

Ёжусь.

— Где мы?

— Это Сенат.

Я оборачиваюсь и вижу довольное лицо Дэррила.

— Ты здесь был когда-нибудь?

— Лишь раз. В основном, меня выпроваживали сразу в Карцер, минуя центральный вход.

— Это центральный вход? Напоминает парковку!

— Да. Эти двери — порталы, притом во все остальные по всему миру. Самые мощные на свете!

Я осторожно начинаю осматривать дверь, из которой мы только что вышли. Обычная. Деревянная. С медной ручкой. Рядом датчик с логотипом Сената на экране. Я почти протянула руку, чтобы коснуться его, как прозвучал писк и хлопок — справа через пару дверей вышел Архивариус. Он сразу заметил нас, холодно кивнул в знак приветствия и пошел к ступеням, ведущим наверх.

Его внезапное появление меня отрезвило.

Я н а х о ж у с ь в ц е н т р е И н н и ц и и р о в а н н о г о м и р а.

Боже! Я сделала это! Я добралась до Сената!

***

Я молилась давно. В последний раз это было в детстве на воскресной службе, куда нас водила мама. Хотя, как Инициированная, как Инквизитор, я должна быть верующей. Ведь так нас представляет та часть истории, которую знают смертные: священники — рьяные боголюбители, сжигавшие ведьм и колдунов, зачастую обычных женщин и мужчин.

Каждый год главы конфессий отпускают нам грехи на службах. Кто верит в Аллаха, тот под рукой исламской общины, кто в Православии, тот под защитой православной церкви. Я католичка. Каждый год езжу в Ватикан на исповедь и причащение, для нас Инициированных-католиков служат специально мессу.