«Да свершится суд.

Да наступит день.

Dies irae, dies illa»

Я смотрю на этот глупый лозунг Инициированных. Какой день? Какой гнев? Божий суд? Хм… Сенат давно решил, что он в качестве Бога.

— Он никогда не свершится. И не наступит день гнева.

Я разворачиваюсь и начинаю осматривать помещение. В здании никого. Инквизиторская школа маленькая, похожая на офис фирмы. Двери, ведущие в маленькие комнатушки для подчинённых, сделаны под порталы и их немного. М-да. Не Саббат.

Сильное различие. Я смотрю на коридор с порталами: и куда могут они вести? Скорее всего, только в столицы больших стран, а там, через сеть других. Ну что же? Выбирать не приходиться.

Я решаю идти в третью дверь, из-под которой хотя бы сквозняк не чувствуется.

Рядом с входом висит что-то типа метрик о «служащих» здесь: имя, возраст, откуда родом, стаж и должность. Я тут же нахожу только что убитого Инквиза. Его унылая рожа смотрит на меня с прикрепленного на кнопку снимка поляроида. Угу…

«Эйвинд Ларсен. Первый директор школы».

Ничего себе! Он Светоч? Я только что прирезала Светоча!

Я начинаю нервно хохотать. Ну и дела! М-да…

Я уже столько совершила, что убийство Светоча лишь пополняет мой список. Моргану это понравится.

— Где я?

— Что простите?

— Город какой? Нью-Йорк?

— Да, чокнутая! Это Нью-Йорк. — Хохочет афроамериканец, и я тут же вижу у него два вставных золотых зуба. Да и выглядит он, как рэпер: черное с золотом. Услышанный ответ нравится мне. Даже больше. Я стою посреди улицы и думаю о том, куда податься. Ночь продолжается и здесь, но уже шумно, с яркими неоновыми вывесками и щитами рекламы. Первое желание — рвануть к Моргану. Его главный офис находится недалеко отсюда, но здравый смысл тут же дает о себе знать: может, тело Светоча уже нашли и на меня ведут охоту? Куртка-то у них осталась! Значит, нужно переждать где-то… Где?

Ответ приходит неожиданно в виде образа из детства — парни из соседнего двора окружили меня, готовые отпинать за воровство, и крик со стороны: «Эй! Только попробуйте тронуть мою сестру!»

Дэвид!

Я посылаю через кровь зов к своему брату. Приходится потрудиться, потому что наверняка дрыхнет или под дозой.

— Дэвид! Дэвид!

— Крис?

Удивление слышится в его голосе. Ощущать его зов внутри себя странно и одновременно привычно. Хех! А я, оказывается, соскучилась!

— Что случилось? Крис?

— Дэвид, мне нужна помощь!

— Ну?

— Мне нужно спрятаться… Переждать.

И он тут же диктует адрес, не спрашивая насколько всё серьезно. В этом мой брат.

Редондо Бич. Тишина. Рассвет стелется солнечными лучами по асфальту, крышам, путаясь в листве пальм. Свежо и запах океана. Иду по продиктованному адресу. Людей на улице нет, все спят, как сурки, в своих сладких ванильных домишках и, наверное, видят сны, как расплачиваются со всеми долгами, сжигают дом, разводятся, показывают средний палец начальнику и сбегают от цивилизации. Мелочная жизнь порождает мелочные сны.

Дом долго искать не пришлось. Большой, внушительный, с чистой облагороженной лужайкой. Но магическая «вонь» чувствовалась еще на подходе к нему. Любой Инициированный сразу же поймет, что тут Химеры. Кажется, именно возле него мы патрулировали с Оденкирком в поисках Мелани.

Пройдя по серой, выложенной камнем, дорожке, я снова посылаю зов брату, игнорируя звонок в дверь. Тишина. Но в доме чувствую присутствие Дэвида. Через некоторое время, передо мной открывается дверь, и я вижу зелено-серое худое лицо младшего.

— Привет, обдолбыш.

Дэвид щерится в ответ.

— Крыса, ты еще жива? Хвост не прищемила?

— Надеюсь, что нет.

Я вхожу в дом, сразу ощутив его странный дух и аромат — смесь тяжелого сладкого парфюма с запахом марихуаны.

— Ты тут живешь?

— Считай, что да.

— А дом Савова?

— Там уж нет никого…

Он плюхается на диван и трет глаза, громко зевая. Не могу понять — я его разбудила или он даже не ложился? Судя по одежде, он будто с вечеринки. И в то же время выглядит слишком потрепанно.

— В смысле, никого?

— Савов мертв, Тьма Египетская тоже, Карранца свернули шею, Слэйд — эта озабоченная амфибия — в офисе у Моргана, остался я и Суккуб. И то Суккуба сегодня-завтра в Сенат посадят. Сидит-ждет.

Он кидает мне в руки банку кока-колы, которую я ловлю, ощутив ее тяжесть и холод жестянки.

Надавив пальцем на крышку, я с хрустом алюминия вскрываю и жадно начинаю пить. Чересчур сладко, но мне плевать. Газировка пенится во рту, пузырится и пощипывает язык. Шипит…

То, что всех Химер захватывает Сенат — это не страшно, это задумка Моргана, главное было — не попасть в первую волну, которая служила отвлекающим маневром: всех, первых попавшихся в руки Сената, жгли и уничтожали. Поэтому в первую волну шли самые неугодные, тупые и бездарные. Удивительно, как мой братец-наркоман не попался.

— А ты чего не в Карцере?

Дэвид жмет плечами и трет глаза, полностью развалившись на диване.

— Я тоже жду…

— Понятно. А я вот, прикинь, Светоча убила. Случайно!

Дэвид начинает ржать над моей формулировкой, и я ловлю себя на мысли, что сказанное действительно прозвучало достаточно глупо.

— Я, правда, не знала, что он Светоч. Прирезала и всё. Так что не думаю, что мне стоит попадаться Сенату. Мне, короче, надо перекантоваться у тебя. Кстати, у инквизов осталась моя куртка.

И снова Дэвид противно ржет. Считает меня тупой.

— Эй! Они ее отобрали! Я не стала ее искать, сразу сбежала.

— Поэтому ты такая ободранная, как кошка.

Он кивает на мои царапины от кустарника, когда упала с этой дурой Ме-е-е-елани. Ветки жестоко прошлись по моей шее, рукам и лицу, оставив бордовые полосы.

Я плюхаюсь в кресло, ощущая, как сильно устала. Ночь не спала, да еще слежка. Я уже забыла, когда была в душе в последний раз. Тру лицо, пытаясь сосредоточиться на мыслях.

— Наверное, меня будут искать. В Карцер мне нельзя. Выяснится, что я была шпионкой. Еще и убийство Светоча. А это карается, как одно из самых тяжких…

— Иди к Моргану. Он тебя любит.

— А если за мной хвост? С ума сошел?

— Значит, тебя не будет в Карцере на момент разделения?

— Нет…

Я вздыхаю. Хотела бы я участвовать в восстании? Нет, но, может быть, придется. Многие независимые Химеры — элита — свалила куда подальше, спряталась. Я бы тоже спряталась. Да кто отпустит?

— В душ хочу. — Я изрекаю единственное решение, которое приходит в данный момент.

— Иди. Второй этаж, налево до конца.

— А похавать в этом доме есть?

— Найдем.

Я встаю и иду на второй этаж. Ванную нахожу сразу же: розовая с леопардовыми занавесками на окне и пушистым стульчаком на унитазе. Барби бы подохла от счастья иметь такую ванную. Над унитазом висел постер с Мэрилин Монро, игриво подмигивающий мне. Скинув белье, я с удовольствием встаю под горячие струи воды.

Я долго стояла, не двигаясь, ощущая кожей, как хлещет душ по моему немного потрёпанному телу с синяками, ссадинами и царапинами.

Надо позвонить Моргану и попросить защиты. Надо ему все рассказать. Только по телефону? Или лучше наедине?

Хм… Лучше наедине. Выйдя из душа, я хватаю чужое розовое полотенце и, вытираясь, ощущаю, как на коже остаётся незнакомый аромат — смесь сладких духов, клубничного геля и автозагара.

Накинув халат, я по-хозяйски направляюсь искать себе одежду — комнату обладательницы этого особняка и розовой ванной комнаты я нахожу сразу же. Там же нахожу футболку взамен своей. Набрав номер Моргана по телефону, слышу противные затяжные гудки.

— Здравствуйте! Вас приветствует компания «Альфа Тринити». С вами разговаривает секретарь Роуз Ким.

— Добрый день. Хочу услышать Джеймса Моргана. Скажите, что это Деннард звонит с ценной информацией.

— Подождите минутку. — И в телефоне врубается Чайковский. Минута, две. Классика начинает раздражать покруче сверла над ухом. И вот, наконец-то, я слышу довольный и тягучий голос Моргана.

— Да?

— Мистер Морган, это Кристен Деннард. У меня для вас есть ценная информация.

— Интересно, что же ценного ты можешь мне сказать?

Довольный тон меня бесит окончательно.

— Поверьте, я нашла куда более ценного вам человека, чем ваш Оденкирк. Обезболивать, конечно, круто, но как насчет ран, которые вы постоянно залечиваете после расщепления? Может, вернемся к прошлому плану?