Опасная компания

Я сидела и косилась на недовольную Деннард, делая постоянные реплики на телепередачу, которая шла в эфире. Это была программа про трудности родов и о подготовке к ним. Честно, мне было противно смотреть, зная, что через семь месяцев мне проходить через всё это. Кадры были не для слабонервных: кричащие и стонущие роженицы, нудный закадровый голос, чьё-то УЗИ, синие сморщенные новорожденные в какой-то слизи и опухшие от счастья мамочки. Хотелось выключить или переключить. Но я стойко смотрела эту передачу только из-за того, что это бесило Деннард, которая раздражала меня больше, чем эта программа.

Мне навязали ее общество, и она никуда деться от меня не могла. Поэтому я целенаправленно выносила ей мозг, объясняя это причудами беременности, в тайне надеясь, что Кристен не выдержит и сбежит от меня или позвонит Марго с мольбой, чтобы ее отозвали. Но чуда так и не происходило.

— Ой! Смотри, какой сладенький! — Я почти визжу от умиления, показывая на противного, только что вынутого из черти откуда, синего новорожденного. Неужели моя дочь такая же будет? Фу!

Когда малышей отмывают, они хоть на людей похожи. Следующий кадр и снова идет рассказ про другую женщину, у которой сложности в родах. Она пыжится и кричит от боли. Я еле справляюсь с желанием схватить пульт и переключить. Отворачиваюсь и смотрю на Кристен: у нее зависло брезгливое выражение на лице, при этом в руках она держит газету, будто читает, хотя полностью внимание приковано к происходящему на экране. Она ловит мой взгляд и выражение меняется на спокойное.

— Что?

— Тебе противно.

— Ну да. А что в этом красивого? Это же ужас какой-то! — Она удивленно таращится то на меня, то на экран.

— Ужас? Между прочим, мне проходить этот ужас. Могла бы сделать хоть вид, что тебе не всё равно! — В глазах Деннард мелькает ненависть ко мне. Я прям чувствую, как закипает магия в ее крови. — Тогда принеси мне еще шоколадного торта из ресторана!

Ее глаза расширяются от удивления:

— Ты и так уже съела четыре куска!

— И что? Я хочу шоколадный торт!

— Тогда иди сама! — Деннард взрывается на меня, не выдержав моего поведения. Ведь знает, что я сейчас скажу. Собственно, я это и делаю:

— Эй! Ты моя прислужница. Или ты хочешь, чтобы я пожаловалась своей Темной?

Деннард еле сдерживается, чтобы не послать меня грубо и подальше, но яростно встает и направляется в ресторан отеля за тортом.

— И минералки прихвати! — Ору я вслед, прежде чем дверь гостиничного номера с грохотом захлопнется за ней. Стоит оказаться мне одной, я тут же переключаю на другой канал, где идут бои без правил: два мускулистых лоснящихся мужика сцепились на ринге, пот, слюни, те же крики, что и у рожениц. Но смотреть намного интереснее и приятней. Даже заводит в сексуальном плане. Твою мать! Я стала какой-то ненасытной из-за этих гормонов. Постоянно вспоминаю Кевина и наши ночи с ним. Попробовал бы от меня сейчас уйти. Да я ему вмиг голову откусила бы только за одну мысль! От злости я переключаю канал: теперь мне показывают, как львица пожирает антилопу. И что-то стало так жалко зверушку! Бежала себе, паслась где-то, а тут появилась хищница и сожрала её.

Хлопок двери за спиной возвестил, что пришла моя львица.

— Вот. В ресторане сказали, что это последний кусок. Ты все съела сегодня. Больше не будет. Только завтра!

— Ой, как жалко! — Я встаю и иду к Кристен, которая смотрит на меня враждебным взглядом. Надо подсластить ей пилюлю. — Спасибо тебе! Ты такая милая, хорошая! Заботливая! Ты уж извини, что я такая противная! Сама понимаешь, беременность, гормоны! Я такая сейчас ужасная… Я же растолстею скоро. Стану жирная! Никому ненужная!

И начинаю плакать. Моя истерика еще больше выбивает Кристен из колеи: стоит и не знает, куда себя деть. Я же, рыдая, начинаю поедать обалденно вкусный шоколадный торт, при этом не забывая всхлипывать и говорить с набитым ртом полнейший бред:

— Ты не представляешь, каково это… Меня бросили. Любимый мертв. Сестра мертва. Я одна! Это ужасно! Еще беременность! Смотри, как эта гадина резвится! — Я киваю на экран, где показывается львиный прайд. — Одна из этих сейчас съела антилопу! Ты представляешь? Я себя чувствую такой же антилопой! Меня загнали и съели живьем! А я так любила жизнь, вечеринки! И во что я превратилась?

Я театрально развожу руки, но Кристен уже перешла в режим «я тебя не слышу». Когда я начинала «истерить», она словно отключалась от внешнего мира. И вот мой финальный аккорд:

— Ладно. Тебе меня не понять. Прости! Пойду в комнату, побуду одна.

Я забираю тарелку с остатками торта и ухожу в спальню, где могу облегченно выдохнуть. Спектакль окончен. Зрители аплодируют. Знаю точно, что Деннард сейчас облегченно вздыхает, материт меня на чем свет стоит и пытается забыться. Что мне и надо! Она теряет бдительность в таких случаях. А это значит, что я могу заняться снова поисками «Доброго сердца». Я уже успела снять наличные со своей карты, чтобы Марго не проследила, куда я их трачу и, главное, где. Через интернет просмотрела все графики автобусов, выписала себе на бумажку, где можно снять машину. В принципе, к побегу я готова. Осталось одна мелочь — узнать, сваливаю я к Оденкирку или нет.

Я включаю музыку на полную громкость. Из динамиков ноутбука плавно зазвучали унылые песни Селин Дион. Беру телефон и направляюсь в туалет. Там я проделываю один старый фокус, но магически сложный. Раньше у меня не получилось бы, но тогда я не была беременна и не чувствовала такую мощную магию в себе. Взяв карандаш для глаз, на лбу рисую сенатский знак — «всевидящее око», а на губы себе наносишь руну Лагуз или Леля — зеркально повернутую единицу. И набираю номер психиатрической клиники.

Гудки. С интервалом. Размеренные. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к ним, желая слиться с тем человеком, кто сейчас ответит на том конце.

— Добрый день! Вы позвонили в частную психиатрическую клинику «Доброе сердце». Мы поможем достичь гармонии разумом и душой.

Я шепчу в трубку на одном выдохе заклинание на родном языке:

— Ведьмины слова тебе прямо в уши.

Ты правды не слышишь. Ложь мою слушай.

Предо мной душой не криви.

Только правду говори.

Да будет так.

Я слышу, как на том конце замолчали. Метка ока начинает жечь лоб. Сработало! Я чувствую говорящую — точнее, слышу, как она стала моей марионеткой. Я начинаю говорить ровным спокойным голосом с большими паузами, чтобы эта женщина додумывала себе, кто звонит и по какому поводу:

— Здравствуйте, вам звонит Варвара Шувалова. Скажите, Рэйнольд Оденкирк у вас?

— Да, мисс Хелмак. Мистер Оденкирк сейчас на приеме у доктора Зиннера. Освободится через полчаса. Ему что-то передать?

— Нет, спасибо. А в какой он палате? Скажите номер.

— Нет, мисс Хелмак, мы его переводить не стали. Он все еще находится в шестьдесят четвертой комнате в кампусе А на втором этаже.

— Спасибо.

— До свидания, мисс Хелмак.

Я кладу трубку и открываю глаза. Начинаю улыбаться хищной улыбкой. Все-таки роль антилопы — не моя. Я — львица, которая только что нашла жертву. Пора на охоту! Я чувствую, как магии во мне поубавилось. Слишком много сил вложила на воздействие по телефону. Это сильно энергозатратно, чем если бы делала гипноз на эту же Смертную, глядя в глаза. Но делать нечего, времени мало. Итак, пора действовать.

— Как насчет потанцевать?

Кристен оборачивается на меня и смотрит странным взглядом. Мне кажется, еще чуть-чуть и у нее, как на таблоидах, красной строкой побежит: «ТЫ МЕНЯ ДОСТАЛА».

— Ты серьезно?

— Ну да. Тут рядом есть клуб. Можно сходить, потусовать, развлечься. Ты как?

Кристен смотрит на меня не доверяющим взглядом. Я тяжело вздыхаю:

— Обещаю, доставать тебя не буду! Если хочешь, можем сделать вид, что каждая сама по себе.

— Окей. А с чего вдруг такое желание?

— Просто, подумала, я же беременна, не больна. Почему должна отказывать себе в радостях жизни? Тем более, пока живота не видно, можно и с мальчиками потусить.

Кристен прищуривается и смотрит. Я выжидаю, умоляя про себя, чтобы она согласилась.

— Ладно.

Есть! Поверила!

— Только с одним условием?

— С каким? — Я чуть напрягаюсь, но услышав вопрос, облегченно выдыхаю.