Барон фон Вейхс».

Перечитав несколько раз приказ, в котором, подчеркивалось в двух пунктах слово «немедленно» и категорическое требование выделить крупные силы от армии, Паулюс чутьем опытного военачальника почувствовал, что положение для армии сложилось весьма угрожающее.

Медлить было нельзя. Надо было действовать, и как можно быстрее.

* * *

Так думали в первый день контрнаступления войск Юго-Западного и Донского фронтов наши противники: Вейхс, Паулюс, Мильдер, Нельте и тысячи других генералов и офицеров— от командующего группой армий «Б» до командиров немецких дивизий. Они больше верили сводкам и докладам своих подчиненных и не понимали подлинного хода событий, развернувшихся южнее Дона, в заснеженных степях большой донской излучины. И хотя отданные приказы привели в действие многие немецкие части и соединения, но боевые действия советских войск опередили планы и замыслы немецкого командования.

Мощный поток советских танков, пехоты, артиллерии прорвал, как бурный весенний поток, плотину обороны румынских войск и покатился на юг, безудержно, с артиллерийским громом, стальной армадой танков и пехоты, сметая на своем пути встречающиеся преграды, сокрушая и уничтожая вражеские гарнизоны. И остатки их, плененные советскими войсками, потянулись темными извилистыми колоннами на север, оставляя у дорог штабеля винтовок, автоматов, артиллерийские орудия и минометы — теперь уже трофеев.

Пожалуй, в этот первый день стремительного поступления советских войск лучше всех понимал, что поражение близко и неизбежно, командир 2-го румынского корпуса, принявший первый удар 6-й танковой армии русских, да командующий 3-й румынской армией генерал-полковник Дмитреску.

* * *

Как только Мильдеру стало известно о контрнаступлении русских, он долго изучал карту военных действий. «Нет, это уже не случайное явление, — сказал он себе. — Нам придется, по-видимому, вести с ними тяжелые сражения. Мой долг как командира предупредить корпус».

Мильдер тут же вызвал к себе адъютанта и, рассматривая район боевых действий, стал ему диктовать:

— Пишите приказ войскам корпуса! Не торопитесь и, прошу, не переспрашивайте меня. «Ставлю в известность всех — от рядового солдата до офицера. В ближайшие дни ожидаются сильные и, возможно, последние атаки со стороны русских. Мы должны непременно их отбить. В этом главная задача. Я ясно сознаю, какие трудности боевого напряжения перенесет каждый из нас. Возможно. — Мильдер сделал паузу, взглянул на адъютанта. — Возможно, некоторым из нас суждено погибнуть во имя Германии, от которой нас отделяют сотни километров. Но в этой схватке с врагом и предстоящих испытаниях никто так не разделяет вашу судьбу, как я, находясь с вами рядом и сочувствуя всем вам. Я знаю из боев прошлой мировой войны, что после длительного и изнурительного налета артиллерии врага стойкость одного солдата способна остановить наступление сотен. Сегодня происходит то же, что несколько десятков лет назад. Настоящий солдат — всегда и во все времена — солдат! Все, кто служит в моем корпусе, должны знать, что он никогда не терпел поражений. Корпус пронес свои боевые знамена через города и поля Франции. Он сокрушил последние остатки врага в Югославии. Боевые знамена его реяли в побежденной Варшаве. Помните об этом всегда, везде, в любых безвыходных положениях. Сегодня, как никогда, победа нужна нам, и ее творцами будете вы — солдаты! Мы хорошо знаем, что перед нашим корпусом ожидается сильный и решительный противник. И дело нашей солдатской славы — отразить все атаки до назначенного нам фюрером освобождения, к этом у нас обязывает великая армия Германии, обязывают... — Мильдер задумался, прошелся по комнате, — …обязывают родные и близкие, кто дорог нам, кто нас ждет с победой. Я как командир корпуса говорю нам перед решительным и тяжелым сражением, говорю в приказе, поскольку не могу сказать каждому лично».

Мильдер позвонил начальнику штаба:

— К вам принесут мой приказ. Размножьте его и доведите до сведения каждого в корпусе.