АКТ ПЕРВЫЙ

За распахнутыми окнами — летний дождь, крупный, отвесный. Струи скатываются с крыши, шуршат в листве. Ю л ь к а, хрупкая светловолосая девушка, суетливо перебегает в комнате с места на место. Вытащила из-за ширмы плащ, из-под кровати резиновые сапожки. На столе — недопитый стакан чая с бутербродом, распахнутая книга.

Ю л ь к а (жует и читает). «Скарлатина… Родители ни в коем случае не должны сами «лечить» ребенка… При первых признаках болезни ребенка надо уложить в постель…» Так, все сделано правильно!.. «Посуду ребенка надо мыть отдельно…» И об этом я Анне сказала.

В небе прогромыхало — ворчливо, с ленцой.

Ну, все, что ли? (Выглядывает.)

Ослепительная вспышка, треск.

Тьфу на тебя! Тьфу!.. Вот гад! Вот гад противный!..

Дождь забарабанил нешуточный. Сделалось темно.

(Закрывает створки.)

В струях дождя за окном женщина, стучит в стекло.

Кто там?.. (Узнала.) Поля! Полюшка! Давай скорей, а то прохлещет насквозь! У крыльца грязно, залезай здесь!.. Полюшка!.. (Обнимает появившуюся подругу.) Когда приехала? Как же я не знала?

П о л и н а. Ты не видела мой чемодан?

Ю л ь к а. Не заметила.

Гром ударяет раз за разом.

Вот гад! Вот гад! Все лето так! Ни искупаться, ни позагорать! Только погожий денек выдастся, спрячу сапоги с плащом — надоели, с глаз долой! — кофточку-безрукавку выглажу, а он — трах-бах, та-ра-рах!

Гром как бы подтверждает ее слова.

Давай еще, давай! Гвозди́! Ну, не противный ли, а?

Смеются.

Когда же ты?

П о л и н а. Только что. Поставила чемодан, хотела до школы дойти, а он…

Замерли, ждут, втянув головы и зажав уши. Но гром молчит. Снова смеются, обнялись.

Ю л ь к а. На юге-то солнце было?

П о л и н а. А разве не видно? (Ушла за ширму, снимает мокрую одежду.)

Ю л ь к а (восхищенно). Поля… Полюшка!.. Какая ты вся шоколадненькая…

П о л и н а. Подай кофту.

Ю л ь к а. Погоди. Я хоть полюбуюсь на тебя. Мы тут все такие поганки бледнолицые.

П о л и н а. Ты меня заморозишь.

Ю л ь к а. А я тебе чаю дам. Горячего. С мармеладом.

П о л и н а. Юлька!

Ю л ь к а. Полюшка… пройдись по комнате. Ну, что тебе стоит? Пожалуйста. Ходила же ты по пляжу. А здесь никого нет. Шторы можно задернуть.

П о л и н а. Ну, хватит.

Юлька подает ей кофту.

Ты куда-то собираешься идти?

Ю л ь к а. К Анне Митревой. У нее ребенок заболел скарлатиной, а золовка живо сбегала к Соломониде. Хорошо, что я проведала!

Полина выходит переодетая. Подошла к рабочему столу, к полке с книгами. Ко всему притрагивается.

(Следит за ней.) В гостях хорошо, а дома лучше?

Полина кивает.

А я б так всю жизнь по гостям ездила!

П о л и н а (задумчиво). Прощай, отпуск. Прощай, Москва и дальние дороги… Меня никто не спрашивал?

Ю л ь к а. Как же! По нескольку раз на день!

П о л и н а. Кто?

Ю л ь к а. Ученики. Знакомые. И больше всех, конечно… Павел Гаврилович.

П о л и н а (живо). Да?

Ю л ь к а. Скоро заявится.

П о л и н а. Каким тоном ты о нем говоришь?

Ю л ь к а. Обыкновенным.

П о л и н а. За что ты его невзлюбила?

Ю л ь к а. Неправда! Павел Гаврилович очень порядочный человек! И я его уважаю!.. Но он… не для те-бя!

П о л и н а (смеется). Почему?

Ю л ь к а. По-то-му!

П о л и н а. Ох, Юлька! Человек, ищущий друга без недостатков, остается в жизни одиноким. Кто это сказал?

Ю л ь к а. Баль-зак!.. Сам он, видно, был хорош!.. А ты, Полюшка, не торопись. Не торопись. И если Павел Гаврилович снова начнет тебя уговаривать, то…

П о л и н а. Это в твои годы хорошо мечтать о ком-то необыкновенном.

Ю л ь к а. Ты еще такая молодая… красивая… и шоколадненькая! Дай я от тебя откушу! Ам!

П о л и н а. Вот тебе часики за комплимент. Твой заказ выполнила.

Ю л ь к а. Какие крохотули! Прелесть! Прелесть! (Чмокнула подругу.) Поля, все еще устроится. И ты дождешься его.

П о л и н а. Кого?

Ю л ь к а. Человека, который создан именно для тебя!

П о л и н а. Ого, какой высокопарный слог!

Ю л ь к а. Не смейся!.. Этот человек есть, обязательно где-то есть! И он ищет тебя! И непременно найдет, только нужно терпеливо ждать!.. Вот я… ты же знаешь, что мне никто особенно из здешних парней не нравился.

П о л и н а. Ну, ну, ну.

Ю л ь к а. Совершенно случайно!

П о л и н а. Да кто же?

Ю л ь к а. Иду я как-то по вызову к больному, догоняет меня на мотоцикле незнакомый мужчина. В кожаной куртке. Высокий. Предложил подвезти. Я села. А что?

П о л и н а. Познакомились.

Ю л ь к а. Конечно!.. Ты видела — высоковольтную линию по нашим увалам тянут?

П о л и н а. За Охтой.

Ю л ь к а. Что ты! Теперь совсем близко! Прямо через болота, через реку шагнули! И это все… он. Ну, не один он. Их там много. Но он у них главный. Его все слушаются.

П о л и н а. Дождалась? Создан именно для тебя?

Ю л ь к а. Он… он такой энергичный, такой серьезный и вежливый! Зашел вчера ко мне на работу. За репудином от комаров. А может, и не за репудином… Посидели, поговорили. Мне надо идти. И подает он мне с вешалки… мою поддергаечку. Ой! Как будто манто английской королеве! А подкладочка-то у меня продралась. Ключи из кармана носы выставили. Ой! Я теперь, Полюшка, такая счастливая, такая счастливая, что про это и в цветной кинокартине не рассказать!

В дверь стучат.

Он! (Метнулась за ширму. Стаскивает с ног резиновые сапоги, надевает модельные туфли.)

П о л и н а. Войдите!

На пороге — Г р у н я и К у з ь м а Б и с е р о в ы. Она полная, дышащая деревенским здоровьем. Он жилистый и шумливый.

Г р у н я (певуче). Можно али не ко времени?

К у з ь м а. Ведь сказано — войдите! (Подталкивает жену.)

П о л и н а. Здравствуйте!

К у з ь м а. Здорово, пропащая! Здорово!

Г р у н я. Полегче руками-то — не свое… Мы, Полина Александровна, сразу вас заприметили и собрались, да — гроза! А повидать страсть как охота, никакого удержу нет, так мы… взяли по тазу да и шли под ними. Всей деревне на потеху. Смехота смехотищенская!.. Зонтиками-то не обзавелись.

Ставят тазы к стене в прихожей.

П о л и н а. Садитесь. Давно вас не видела.

К у з ь м а. И сядем! Как же? (Юльке.) Здорово, ящерица!

Ю л ь к а (увернулась от длинных рук Кузьмы). Здравствуйте, Кузьма Ильич.

Г р у н я (смотрит влюбленно на Полину). Загорела, пополнела.

К у з ь м а. Ну! На то и отпуск! Как же? (Похлопывает себя ладошками по коленям.) Трам-та-та-там-та, трам-та-та-та!

Г р у н я. В Москве-то останавливались или насквозь?

П о л и н а. Останавливалась.

Г р у н я. О-ох…

К у з ь м а (запел). «Москва-столица, Москва моя!..»

Г р у н я. Ты чего?

К у з ь м а. Для встречи-то… надо бы, а?

Г р у н я. Кому охота по грязи в магазин бежать?

П о л и н а. Никуда бежать не надо. Все предусмотрено. Еще в Москве. (Достает бутылку.)

К у з ь м а (рассматривает этикетку, мурлыча на тот же мотив). Вопрос исчерпан, вопросов больше нет!

П о л и н а. Кузьма Ильич, но вам нельзя пить.

К у з ь м а. Можно, можно! Вон Юлька — фельдшерица, она знает.

Ю л ь к а (переглянулась с Груней). Только одну рюмочку. Каверны в легких у вас еще не зарубцевались.

К у з ь м а. Чепуха! Я теперь почти не кашляю! Все в норме.

П о л и н а. Юля, подогрей чай.

К у з ь м а. Ящерица, бери меня в помощники! Где штопор?..

Уходит с Юлькой на кухню.

Груня посмеивается.

П о л и н а. Над чем, Груня?

Г р у н я. Потом расскажу… при случае. Ведь все его болезни, Полина Александровна, это только видимость одна. Я с Юлькой…

С улицы входит Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Лицо приветливое, в морщинах. При разговоре любит покачивать головой.

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. О-о-ва… Народу-то что… И я сюда же. С приездом, Полина Александровна.

П о л и н а. Спасибо, Таисья Степановна.

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Уж мы так и заждались. Без вас будто чего-то и недостает в селе.

Г р у н я. Истинная правда! Вечером зайти не к кому!

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Паша у меня раза по три на дню спрашивает: не приехала ли Полина Александровна, не приехала ли Полина Александровна? Скоро прибежит, я уж ему сказала. (Увидела чемодан и свертки.) О-о-ва… багажу-то что! Поди, пол-Москвы закупила?

П о л и н а. Закупила. Обошла Москву не один раз, пока все заказы выполнила.