В а л е р и й. Да есть.

Т е р е н т ь е в. И на Кубе?

В а л е р и й. И на Кубе.

Т е р е н т ь е в. И в Германии?

В а л е р и й. Есть и в Германии.

Т е р е н т ь е в. В Западной или в Восточной?

В а л е р и й. В той и другой.

Т е р е н т ь е в. Скажи пожалуйста! И не боишься?

Валерий неопределенно повел плечами.

Вот ругают все нынешнюю молодежь — и такие вы, и разэтакие, а мне вы нравитесь! Честное слово! Есть что-то в вас.

В а л е р и й (рассеянно). Что же именно?

Т е р е н т ь е в. На жизнь смотрите свободней, без аскетизма. Желания свои не усекаете.

В а л е р и й. А это хорошо?

Т е р е н т ь е в. Ясно — хорошо.

В а л е р и й. А если мне пожелается, чтобы передо мной все коленопреклоненными стояли?

Т е р е н т ь е в (смеется). Ну зачем же? Зачем? По нынешним временам человек человеку друг и брат! (Подмигивает по-свойски.) Девушка у тебя, парень, очень уж хороша! В кино бы такую снимать!..

Валерий не отзывается.

Ну… А если, к примеру, на плоту пожар случится или еще что, ты и на берег можешь радировать?

В а л е р и й. Почему бы и нет? Укависты теперь — не редкость. В каждом поселке найдутся.

Т е р е н т ь е в. Скажи пожалуйста…

Быстро вошла Н е л л и и протянула Валерию руку.

Н е л л и. Будем считать, что инцидент исчерпан. Одна из сторон была неправа. Какая — уточнять не будем. (Терентьеву.) А начну я, пожалуй, с вас, если не возражаете.

Т е р е н т ь е в (насторожился). Что это?

Н е л л и. Не пугайтесь. Портрет будет выполнен в реалистической манере. Глаза будут глазами, а не восьмигранными гайками. Вас узнает жена, дети и даже тот, кто хотя бы раз с вами встречался. Долго вас не задержу… (Разговаривая, быстро делает карандашный набросок в альбом.)

Т е р е н т ь е в (с интересом следит за ней). А и в самом деле! Ну, не ожидал! Молодчина! И оба вы молодцы — один другого стоите! Разрешите мне на память.

Н е л л и. Но тут пока что одни контуры.

Т е р е н т ь е в. И вполне достаточно. Нет, уж позвольте. Редкий случай. (Сам выдирает листок.) Сохраню. И автограф, как полагается. Очень вам благодарен. Дома в рамку повешу. Ох, лихо! (Отходит, незаметно комкая рисунок.)

Н е л л и (Валерию). Ну, я была неправа! Я!.. (Поцеловала его и присела рядом.) Как у тебя тут? Готово?

Терентьев вызвал к себе Филиппа и что-то рассказывает ему, кивком головы указывая назад.

В а л е р и й (радостно). Родригес! Родригес! Я нащупал позывные Родригеса!

Н е л л и. Ну, ну!

Склонились и замерли.

Хорошо бы еще Димку Шведова отыскать! Ведь он теперь в Атлантике!

Филипп быстро подходит к ним, громыхая сапогами.

Ф и л и п п. С кем это вы в морзянку играете?

В а л е р и й. Не мешайте. Не мешайте.

Н е л л и. Скажи ему, что мы на плоту! Плывем к Волге! Великой русской реке!

Филипп резким рывком срывает антенну.

Что вы наделали?

Ф и л и п п. Где разрешение?

Н е л л и. Хам!

В а л е р и й. Нелли!

Н е л л и. Да-да, пьяный хам!

Г р а н я. Чем они тебе помешали?

Ф и л и п п. С тобой, уголовница, я не разговариваю.

В а л е р и й. Я радист-любитель, коротковолновик.

Ф и л и п п. Документы?

Н е л л и. Валера, не показывай! Он пьяный!

И г н а т (указывает на Терентъева). А что же ты у него не проверишь?

Т е р е н т ь е в. У меня? (Лезет в карман.) Всегда пожалуйста.

Ф и л и п п. Не надо! (Валерию.) А ты предъяви.

Валерий достает документы.

Т е р е н т ь е в (на ухо). Ссади с плота… Ребята, да уплывите вы от греха подальше!

Ф и л и п п (перебивая). Прошу не указывать! (Прячет документы.) Корочки получите в другом месте. (Пошел к домику и задержался.) Вот плывут этакие в лодочке надувной да ключиком тук-тук, тук-тук. Вроде бы бабушке привет передают, а над ними — мост. А по мосту идет состав с танками! А на Западе уже известно! Как это получается?.. И не запеленгуешь! Потому что сейчас они отсюда, а через час — уже из другого места! Ясно? (Уходит.)

И г н а т. Что за чертовщина?

В а л е р и й. Может, у него психоз?

Н е л л и. Белая горячка, черная меланхолия на почве алкоголизма! (Стучит в окно.) Отдайте! Верните!

Г р а н я. Филипп, не дури!

Т е р е н т ь е в. Ну вытворяет! Ну! Научи дурака богу молиться, так он и…

Игнат направился к двери. Ему навстречу выходит М и ш к а. В руке у него ружье. Все удивлены его видом, и сам он смущен.

И г н а т. Ты что?

Г р а н я. Обалдел? Ружье-то зачем?

М и ш к а. Ничего не обалдел… Приказано присматривать… (Не очень уверен в себе.) Говорит — возможно, шпионы. Связь с заграницей поддерживают.

И г н а т. Не болтай!

Т е р е н т ь е в. Э-э, парень! Ружье — не игрушка! (Хочет отнять.)

Мишка увернулся.

(Уходит в домик.)

Г р а н я. Да, может, он не в себе, рехнулся, а ты его слушаешь?

М и ш к а. А кому я здесь подчиняюсь? Пьяный или трезвый, все одно — начальство.

Н е л л и (изумленно). Миша… и ты поверил? Поверил?

М и ш к а (в смятении). А кто вас знает, что вы за люди. С ним все выясняйте. Ишь какие… добренькие. (Кинул ей спиннинг.)

Н е л л и. Да-да! Шпионы! Резиденты! Тайну стомегагерцевой бомбы только что передали! Стрелять будешь?

В а л е р и й. Скажи своему самодуру — пусть вернет документы, и мы уплывем!

М и ш к а. Никуда не уплывете. И мечтать не смейте.

Н е л л и. Мы что, арестованы?

М и ш к а (распаляясь). И арестованы! Как думаете, все сойдет с рук?

Нелли, чтоб разозлить его, садится к рации.

Приемник не трогать! Да вы что думаете, меня сюда послали шутки шутить? И стрелять буду, если потребуется!

Удар грома. Все невольно вздрогнули.

Г р а н я. Пьяный… И его напоили.

Нелли смотрит на низко клубящиеся тучи и невольно прижимается к Валерию. Снова короткие гудки.

И г н а т. Что-то сигналят с буксира.

Г р а н я. Предупреждают о перекате. Ох и гроза тут же… (Валерию и Нелли.) Как бы у вас палатку и лодку волнами не снесло.

М и ш к а. К лодке не подходить!

И г н а т. Мишка! Убью щенка!

М и ш к а. Еще кто кого! (Отскочил и оборонился.)

В а л е р и й. Ну, знаешь… всему есть предел.

М и ш к а (отшвырнул его). Предел? Сейчас установим предел! Вот здесь будете. И чтоб никуда! К лодке и близко не подходить!

Игнат, оцепенело глядевший на все это, медленно двинулся к нему.

Не подходь! Кому говорят, не подходь! (Забеспокоился, направляет на него ствол.)

Игнат забирает ружье и наотмашь дает Мишке пощечину.

Г р а н я. Ты что? Ты что?

И г н а т (чуть слышно). Сопляк. (Так же медленно спускается вниз.)

Н е л л и (испуганно, Валерию). Что это?

В а л е р и й. Восстановление законности, правда, не совсем законными средствами.

Мишка наверху уткнулся лицом в руки и всхлипывает. Раскаты грома все ближе.

Г р а н я (Игнату). А говорил — надо легонько.

И г н а т. Сорвался. (Снова глянул на Мишку и хочет к нему подойти.) Миша…

М и ш к а (истошно). Не подходь! Убьюсь! В реку брошусь!

И г н а т. Эх, Мишка…

Г р а н я. Пускай отляжет обида.

И г н а т (решительно подошел к домику и распахивает дверь). Эй, лоцман! Не очень-то вожжи натягивай!

Ф и л и п п (стоит в дверях). Опять хвост поднимаешь?

И г н а т. Было — и поважнее ты посты занимал, да что-то не удержался! Гляди, как бы и отсюда не полетел!

Ф и л и п п. Ты у меня еще походишь взнузданный. Личностью стал?

И г н а т. Да, личностью! (С силой захлопывает дверь.)

Через окно видно, как Терентьев удерживает Филиппа от драки.

Н е л л и (восхищенно глядит на Игната). За таким человеком с закрытыми глазами можно идти. Так ему верю!

В а л е р и й. Из прокаленных…

Стремительный шквал обрушивается на плот. Тучи черными клиньями врезаются в небо, и кажется, что все вокруг рушится, кренится. То полный мрак, то ослепительные вспышки голубых молний. Люди мечутся по плоту, рокочет мотор, и слышится громкий голос Игната: «Крепите тросом членья! Тросом! Ни одно бревнышко не упустим!..» И хриплый бас Филиппа: «Не робей! Баграми! Баграми держи!..» Затем все разом стихает… Плывет над землей глухая ночь. В а л е р и й и Н е л л и спят в палатке. В домике темно. И г н а т и Г р а н я коротают время возле костра.

Г р а н я (как бы про себя). Вот о чем мне говорят берега… Почему же ты поторопилась, не дождалась того, с кем бы жила, не кривя душой?