Глава 43

Хотя рукава его пиджака были связаны за спиной, Джереми гордился тем, как он выглядел в зеркале этим вечером, и тем, как, должно быть, выглядит сейчас перед всеми этими людьми в церкви, которые пришли на службу в канун Рождества. Пиджак от костюма был надет поверх очень белой мягкой рубашки с чёрными брюками и очень блестящими чёрными туфлями. Вместо галстука мистер Томас завязал вокруг его шеи бабочку и сказал ему, как "шикарно" он выглядит.

Он был осторожен, чтобы не испачкать одежду, ему не терпелось добраться до церкви, чтобы похвастаться ею.

Теперь он шёл, его обвивала рука его отца, пока они приветствовали друзей и шли к хору. Он сел со своим отцом в районе басов, наблюдал, как члены хора пролистывают свои сборники гимнов и листы с музыкой, слушал красивое пение и красивую органную музыку и смотрел на вертеп у алтаря – они положили Младенца Иисуса в колыбель, которая была окружена мерцающим волшебным светом.

Джереми не понимал ни проповедей, ни разговоров о Боге, ни уроков воскресной школы, ни библейских стихов, но одну вещь он понял: малыш Иисус любил его. И как и его отец, мистер Томас, младенец Иисус был милым. Он был добрым. Он был хорошим. И заставлял Джереми чувствовать себя хорошо.

Он был счастлив, что младенец Иисус снова родился. Счастлив, что младенец Иисус любил его.

Во время проповеди Джереми сидел рядом с отцом и думал, что принесёт ему Санта. Мистер Томас был уверен, что Санта не забудет про него, и ему хотелось верить мистеру Томасу, но была маленькая часть него, которая не верила. Не могла.

Во-первых, у них не было трубы, так что Санта не сможет попасть в дом. Мистер Томас обещал, что они оставят открытым окно на кухне, но Санта, наверное, слишком большой, чтобы пролезть через окно.

Так что... вот так.

А ещё: как Санта узнает, где он теперь живёт? Его мать погибла. Его отец был в Алабаме. Как Санта узнает, где его найти? Мистер Томас сказал, что Санта будет знать, но его терзали сомнения.

И ещё, наконец, был ли он хорошим мальчиком? Был ли он действительно хорошим мальчиком? Он не чувствовал себя так. В школе Энди Дребек сказал, что Джереми урод, а Санта не дарит подарки уродам. Джереми сказал, что это неправда, но в глубине души он сомневался. И он задумался потому, что на самом деле был уродом. Ни один другой ребёнок в школе не был безруким. На самом деле, он за всю свою жизнь не видел другого ребёнка, у которого не было бы рук. Из всех людей в мире, людей по телевизору, людей в фильмах, людей в церкви и в продуктовом магазине, и в отеле, где работал его отец, он был единственным, у кого не было рук.

Он был уродом.

Мистер Томас сказал, что это генетический дефект и ничего больше, что он такой же хороший, как любой другой ребёнок, что Бог любит его точно так же. Младенец Иисус любил его. Он верил в это.

И всё же. Он был уродом.

Если младенец Иисус любил его, почему Он не дал ему рук, как всем остальным? Почему он должен отличаться?

Тот факт, что у него не было рук, означал, что с ним что-то не так. Он был не таким, как другие дети. И тот факт, что он жил с мистером Томасом, а не со своим собственным отцом, тоже означал, что с ним что-то не так. Все остальные дети жили со своими родителями.

Энди Дребек сказал, что папа Джереми сбежал потому, что Джереми урод. Джереми клялся, что это неправда, но...

И ещё, наконец, была проблема с его матерью... с тем, что он сделал... с пожаром...

Это всё была его вина. Он знал это. Его психолог пыталась сказать ему, что это не так, но она врала, и он знал, что она врёт. Если бы он был хорошим мальчиком... если бы он слушался и не пытался готовить что-то без наблюдения мамы... если бы он был хорошим...

Но... он не был хорошим. И мама умерла из-за этого. И ничто из того, что говорила психолог, не могло никак изменить этот факт жизни.

Это была случайность. Конечно. Но... он был ответственным за это. Его мать была бы жива, если бы он не сделал то, что сделал. Она бы всё ещё была здесь.

Когда проповедь закончилась, его отец встал с остальными членами хора, пока они пели "О маленький город Вифлеем", пока передавалось блюдо для пожертвований. Джереми наблюдал за своим отцом, за другими мужчинами в районе басов, за тенорами, за дамами впереди, время от времени бросая взгляды на младенца Иисуса.

Придёт ли Санта?

Приедет ли его папа из Алабамы, чтобы навестить его?

Придёт ли дядя Рэнди, как обещал?

Он проснётся завтра и найдёт что-нибудь для себя – для себя! – под красивым деревом?

Он хотел верить, что так будет, но...

– Пожалуйста, младенец Иисус, – молча молился он, глядя на фигуру в колыбели.– Пожалуйста.