Глава 29
Черные кружева на платье были мягкими на ощупь. Я стояла перед зеркалом и теребила их пальцами, пока Бен застегивал мне молнию на спине. Эти изящные кружева обрамляли вырез-лодочку, края длинных рукавов и подол платья. Юбка была длинной с разрезом на бедре, открывающим вид на еще одну юбку — узкую, до колен и тоже расшитую кружевом. Ткань плотная, но струящаяся. Наряд мне помогла выбрать Мишель, и я согласилась на ее смелое решение — ведь мы разодевались на похороны. Вырез оголял ключицу, и цепочка кулона терялась в нем, отчего создавалось впечатление, будто она — декоративная деталь платья. Волосы были разделены на прямой пробор и рассыпались по плечам локонами — тоже заслуга Мишель. Сама я бы так не старалась, учитывая, что нас всех ждет. Коснувшись прядей, я подумала о том, что они незаметно потемнели и теперь почти сливались с чернотой платья. Из-за этого лицо казалось бледным. Только на щеке розовел тонкий шрам. Скоро он совсем исчезнет, в отличие от шрамов на животе. Они уже не так беспокоили, как вчера, но я их ощущала тяжестью, стягивающей кожу под плотной повязкой.
В зеленых глазах вихрилась тьма — тонкое, едва заметное колечко на радужках. Кружево густых ресниц, подкрашенных тушью, усиливало эффект. Вздохнув, я коснулась кулона через ткань платья, камень вспыхнул от тепла пальцев и погас. Закончив с молнией, Бен отвел волосы с моего плеча и прижался губами к шее — не целуя, а только слегка касаясь. И посмотрел на мое отражение в зеркале. Моргнув, я глянула ему в глаза. И не смогла ничего прочесть — лицо его ничего не выражало, лишь морщинка на переносице выдавала беспокойство. Я кожей ощущала напряжение в его теле, но внешне оно никак не проявлялось. Вздохнув, я посмотрела в зеркало на его руки, охватившие мою талию. И ощутила внутри себя пустоту — ту пустоту, которая наступает, когда слишком долго переживаешь, размышляешь, и вдруг устаешь. И приходит смирение. А с чем именно я смирилась? С тем, что нам придется бороться и терпеть потери.
-Не накручивай себя раньше времени, — тихо сказал он, глядя на мое отражение.
-Я не хотела всего этого, — прошептала я. Накрыв его руки ладонями, я посмотрела на перстень. Камень, будто почувствовав, что на него обратили внимание, вспыхнул бордовыми переливами.- И даже не знаю, что со всем этим делать.
-Прислушиваться к своему чутью, — выдохнул Бен и провел губами по линии шеи. Прикусив мне мочку уха, он улыбнулся.- В тебе всегда жила эта сила, так освободи ее. Хватит задвигать щитами.
-Ты же должен понимать, что я не смогу с ней справиться?
-Справишься, — нахмурившись, он отстранился и выпрямился. Прижался щекой к моим волосам, глядя куда-то мимо.- Быть может, не сразу, но пока не попробуешь — не узнаешь.
-Я столько раз задавалась вопросом: «почему именно я?», — закрыв глаза, выдохнула я и провела большими пальцами по его рукам.- Но ни один ответ меня не устроил.
-А тебе больше по нраву отсиживаться в укрытии? Сидеть и надеяться, что не зацепит? — по голосу было заметно, что он улыбнулся при этих словах.- Ты можешь попытаться убедить кого-то другого в своей трусости, но только не меня.
Я открыла глаза и заморгала, вглядываясь в его расслабленное лицо.
-Почему ты так спокоен?
Он наморщил лоб, отвел глаза, но после секундных раздумий вновь посмотрел на мое отражение.
-То, что надвигается на нас, неизбежно произойдет, хотим мы того или нет. Можно прятаться, отрицать, оттягивать момент, но ничего не изменится. Так зачем куда-то бежать?! Пора разрешить ситуацию раз и навсегда, разобраться с Кендрой, Томом и сворой их прихвостней. Так или иначе, кровь прольется. Вопрос только в количестве неизбежных жертв, которое напрямую зависит от упущенного нами времени.
-И ты смирился? — мой голос прозвенел натянутой струной, взгляд замер на его лице. Какими бы мы ни были искренними друг с другом, в каждом из нас все равно прячется что-то, до чего никому не дотянуться. То, о чем мы думаем, когда остаемся наедине с самим собой. И в этот момент у меня завязался холодный узел под ложечкой от желания добраться до потаенных мыслей Бена, выяснить все — здесь и сейчас. Но я боялась. Ведь Бен мог решить, будто я считаю, что другой возможности поговорить по душам у нас может не быть. Нет, и думать об этом не хочу!
Качнув головой и отогнав тяжелые размышления, я посмотрела на Бена. И уловила тень первой его эмоции, которую он разрешил мне почувствовать — облегчения. У него камень с души свалился. Погладив меня по волосам, он прижался к ним щекой, глядя в зеркало.
-Не знаю, что значит «смирился». Я только хочу, чтобы все это закончилось. Хочу того, что будет лучше для всех нас. Если для этого придется проливать кровь, убивать, то так тому и быть. Главное, чтобы это было в последний раз.
-Не смей геройствовать, — мой голос дрогнул, глаза наполнились слезами. Сжав его руку, лежащую у меня на талии, я осторожно сглотнула. Бен улыбнулся, но глаза остались задумчивыми. Поджав губы, я впилась ногтями в его кожу.- Ты слышишь меня, Бен?
Он издал тихий звук, средний между вздохом и смехом. Отстранившись, развернул меня к себе. И, склонив голову набок, долго всматривался в лицо. Мои слезы высохли, на смену страху явился гнев.
-Моя цель на сегодняшний день — выжить, чтобы завтра быть рядом с тобой. Не волнуйся, я не стану пытаться защищать тебя — ты в этом больше не нуждаешься. Как бы тебе не пришлось защищать меня, — вздохнув, он улыбнулся — искренней, теплой улыбкой, от которой я покрылась мурашками.
С моих губ слетел вздох облегчения, но, все же, что-то ворочалось в груди, шевелилось…. Сомнение.
В дверь постучали, и почти сразу она отворилась. В образовавшемся проеме появилась голова Джоша.
-Нам пора, ребята, — сказал он и исчез.
Рука Бена соскользнула с моей талии. Он двинулся к стулу, чтобы снять со спинки кожанку. Мне не удалось уговорить его облачиться в траурный костюм, но мы сошлись на черной рубашке. Он надел ее поверх темно-серой футболки и не подумал застегивать. Снизу на нем были синие джинсы и черные ботинки на шнуровке. Выбирая одежду, мы исходили из соображений удобства.
Мы спустились на первый этаж. Мишель и Джош ждали нас на кухне. Я шла, цепляясь за запястье Бена, и разглядывала наряд сестры. Черное платье в пол из чуть заметно поблескивающего бархата. Рукава и верхняя часть из кружева, круглая горловина отделана атласной лентой. Облегая фигуру, от бедер платье слегка расходилось. Волосы Мишель были собраны на левую сторону, локоны переплетались между собой в некое подобие косы и падали на плечо. Макияж неброский, но подчеркивающий большие глаза цвета молочного шоколада и смуглую кожу. Если не вспоминать, куда мы собрались, я бы сделала ей комплимент.
А Джош разоделся, как обычно, в своем духе: черная ветровка приталенного кроя с фирменными нашивками была расстегнута, и под ней виднелся тонкий трикотажный пуловер черно-нефритового цвета. Джинсы серые, а из обуви — черные спортивные ботинки. Зачесывая волосы пальцами назад, брат стоял у дверей и смотрел, как мы спускаемся. Сквозь стекла я заметила черную машину, припарковавшуюся около нашей калитки. Стэнли прислал свой личный автотранспорт с водителем, чтобы доставить нас к воротам кладбища. Остановившись на последней ступени, я стиснула подол платья. Дрожь пронеслась по телу, будто кто-то ледяной ладонью провел. Бен сжал мою руку и помог преодолеть расстояние до дверей. Не хотела я выходить из дома, как не хотела, чтобы этот день наступал. Но он наступил и не оставил нам выбора.
Кладбище магов находилось в живописной части города. Лес обступил небольшой участок земли, пряча его безмолвную печаль от посторонних глаз под сенью живописных куп деревьев. Место для захоронения тела Моники выбирала Мишель — вековой дуб нависал над удивительно зеленой для этого времени года поляной. Роскошный гроб черного дерева утопал в белых и розовых бутонах флуций, от сладковатого аромата щекотало в носу. До сегодняшнего дня я любила эти цветы. Вдоль насыпной дорожки, устеленной зеленым ковролином, стояли вазы с цветочными композициями. С ветвей дуба свисали нити с черно-белыми бусинами, окружая постамент с гробом. Даже думать не хотелось, во сколько вся эта пышность обошлась Джошу. Но он был готов на все ради спокойствия Мишель.