— Завтрак, — сказала я. — Мне удалось найти завтрак.

* * *

Технически это был второй завтрак. Но я заработала его ввиду утренних упражнений. И, похоже, он того стоил.

Дарби стояла по центру комнаты в светло-зеленом приталенном платье, ее черные волосы блестели. И она держала серебристый поднос печенья с шоколадной крошкой. Настоящего шоколадного печенья. Не полуфабрикатов. Не порошкового печенья или чего-то без молока и глютена.

«Печенье».

— Как ты умудрилась их испечь в зоне боевых действий? — спросила я ее, указывая на поднос.

— Практика и усердие, — ответила она с улыбкой. — Ну и мы в лаборатории работаем кое над чем, что позволяет нам иметь бесперебойное питание.

— Если каждый раз здесь будут так кормить, я переезжаю сюда, — сказал Гэвин с печеньем в каждой руке. — Я появляюсь здесь довольно часто. — Он оглядел нас. — Это совпадение, что вы двое прибыли сюда одновременно?

Лиам не поддался на провокацию, он просто смотрел на брата.

— Чертовски вовремя, — пробормотал Гэвин, откусывая печенье. — Но не обращайте на меня внимание.

Лиам взял два печенья и протянул одно мне.

— Спасибо, Дарби.

— Пожалуйста.

Она протянула поднос Мозесу, но он скривил губы.

— Отвратительно.

Малахи взял одно, попробовав небольшой кусочек. Его глаза загорелись, как у ребенка на Рождество. Без слов он откусил еще раз. А затем еще раз. Я не была уверена, что он уделял внимание человеческой еде, но, похоже, печенье Дарби могло поменять его отношение. И по уважительной причине — оно было восхитительно.

— Черт, — произнес Лиам, откусывая. — Это невероятно.

— Иногда только и остается удивляться тому, на что способно лабораторное оборудование.

Лиам проглотил кусочек с трудом.

— Я шучу. Шучу, — она поставила поднос на кучу электроники. — Что новенького?

— Гуннар еще не пришел?

— Нет, — ответил Гэвин, когда они с Малахи потянулись за следующим печеньем.

— Не перебей себе аппетит, — сказал ему Лиам, этот совет Гэвин проигнорировал.

— Думаю, сегодня мне удалось кое-что увидеть, — произнесла я и рассказала им о своем визите к дому Лоры Блэквелл.

Я решила называть ее именно так. Это был для меня наилучший вариант, который помогал мне справиться с ситуацией.

— Когда я уже возвращалась, подъехал грузовик, — я посмотрел на Лиама. — Помнишь тот большой желтый грузовик, который мы видели на разгрузочном пункте? Тот, что с краской на передней панели?

— Я не помню краски, но да.

— Такой же грузовик подъехал к ее дому. И водитель передал ей что-то, что он грузил на Острове Дьявола.

— Что это было? — спросил Гэвин. Он даже перестал есть печенье.

— Не знаю. Не видела, что это было. Просто коробка. Покрытая чем-то ярко-оранжевым. — Я обозначила ее размеры руками. — У нее на одной из сторон трафаретом были нанесены цифры.

Дарби подпрыгнула на пятках, сделав шаг назад.

— О, черт, — проговорила она. — О, черт.

Гэвин поймал ее за локоть и попытался успокоить.

— Что такое?

— Цифры на коробке, это были тройки или пятерки?

У меня засосало под ложечкой от неприятного предчувствия.

— Да. А что?

Гэвин усадил ее на диван.

— Сядь. Отдышись. — Он оглянулся на Мозеса. — Есть бутылка воды?

— На кухне, — ответил Мозес. — Я принесу.

Он спрыгнул и испарился на кухне, а мы все снова посмотрели на Дарби.

— Дарби, — произнес Малахи. — Что в коробке?

— Я не могу быть полностью уверена, но… — Она замолчала, потирая пальцем губы, ее взгляд был направлен в никуда, будто она готовилась к чему-то.

— Раньше, как говорил Гуннар, КБЦ пыталось изучить Завесу. Откуда она появилась, из чего она, что она может делать. Когда я присоединилась к команде исследователей КБЦ, мы были молоды, любопытны и тупо взволнованы ее исследованием. Одно из наших заданий состояло в том, чтобы найти способ заглянуть за нее. Изобретение какого-нибудь устройства, которое позволило бы нам увидеть, что происходит с другой стороны.

— Перископ, — предположил Лиам.

— Иллюминатор сквозь портал, — сказала Дарби с печальной улыбкой. — Так мы его называли и считали себя довольно умными.

Вернулся Мозес и протянул ей бутылку с водой. Дарби взяла ее с благодарной улыбкой, но не открыла крышку.

— Мы немного побродили, поиграли с линзами и оптикой, пытаясь протолкнуть их сквозь завесу. По началу мы не могли с этим справиться, потому что Завеса не является чем-то материальным. Это энергия — проход, состоящий из нее. Дверь из нашего мира в их. А затем нам пришла идея.

Она некоторое время подбирала слова, а мы ждали в абсолютной тишине.

— Мы решили использовать гармонические колебания, чтобы создать нестабильность на небольшом участке поля и проделать маленькое окно. — Она сделала движение, как будто раздвигает занавески. — Мы создали угловатый маленький механизм — аккумулятор, и испробовали его один раз.

— Что вы увидели? — спросила я, думая о батальонах воинов, которые видела я.

Дарби улыбнулась.

— Ничего, кроме крутых холмов. Это была одна из причин, по которой мы были чертовски удивлены, что началась война. Непредусмотрительность.

Некоторые из нас хмыкнули, соглашаясь.

— В любом случае, Завеса была прорвана сразу после этого, поэтому он больше не был нужен. А затем меня уволили, и это было окончанием моей работы над аккумулятором.

— В оранжевой коробке был аккумулятор, — сказала я.

Она кивнула.

— Ага, но я ничего о нем не слышала уже долгое время.

— Кто-то об этом точно слышал, — произнесла я. — Лора, наверное, потому что раньше она работала в КБЦ.

— Клэр и Лиам сперва увидели оборудование, когда его вывозили с Острова Дьявола, — сказал Гэвин. — Почему оборудование исследовательской команды КБЦ хранилось там?

— В Мариньи были здания, которые использовались, как хранилища КБЦ, до того, как район превратили в тюрьму, — ответила Дарби. — Скорее всего, он находился в одном из домов. Но зачем он ей понадобился?

— Если он рабочий, — произнес Малахи. — он может быть использован для того, чтобы просунуть что-нибудь в Запределье? Сквозь это окно?

— Например? — спросила Дарби, но затем выражение ее лица изменилось, а в комнате повисла абсолютная тишина.

— Например, вирус? — спросил Лиам.

— Используешь аккумулятор, чтобы открыть Завесу, — произнесла я, — и вирус, который уже создан, и просто забрасываешь его туда?

Я посмотрела на Дарби.

— Аэрозоль, — сказала она, на ее лице отразилось отчаяние. — Ей понадобится аэрозоль с вирусом, чтобы передать его через Завесу.

Гэвин подвинулся, приобняв Дарби за плечи, поддерживая ее. Она положила свою руку на его, попробовав улыбнуться в ответ.

— Сколько вещества ей понадобится, чтобы это осуществить? — спросил он. — Есть вероятность, что у нее его достаточно, чтобы нанести реальный урон?

— Размер вируса измеряется нанометрами, — ответила Дарби. — Он крошечный. Большое количество можно разместить в маленьком пространстве. В 1979 сломавшийся фильтр с сибирской язвой в Советском Союзе убил сотню человек за несколько часов. А это был несчастный случай.

— Предположительно, ей бы не понадобился аккумулятор, если бы ей нечего было задействовать, — сказал Гэвин.

— Значит, у нее есть вирус и вариант, как проникнуть за Завесу, — резюмировала я. — Но мы не знаем, как у нее его много, или как много Пара она может убить.

— Скажи-ка, как там звучит то каджунское ругательство, — попросил Мозес.

— «Fils de putain»[44].

На этот раз братья Куинн произнесли его одновременно.

— Нет, — произнесла Дарби, пройдя через комнату, пнула стену, а затем обернулась к нам. — КБЦ не стали бы этого делать. Мы не воюем. Для этого нет причин.

— Может, они не знают.

Она посмотрела на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Гуннар сказал, что КБЦ спонсирует исследования, — сказал я. — Это не значит, что они хотят применять их именно таким образом, для геноцида.

— Это может означать, что это план самой Блэквелл, — голос Лиама был мрачным, он потянулся и сжал мою руку, поддерживая меня, как до этого Гэвин Дарби. Напоминая мне, что я не одна. Что мы в этой ситуации вместе.

— Или ее и Лоренцо Каваля, — сказала я. — Я однозначно не очень хорошо знаю Лору Блэквелл. Но после вчерашнего разговора и того, что я увидела утром, могу сказать, что она очень сосредоточена на науке и своей работе. Целеустремленная, — Я потерла шею, пытаясь уменьшить накопившееся там напряжение. — Может, я предвзята, но она кажется неуравновешенной. Не потому, что оставила нас из-за работы, а потому, что она зашорена насчет всего остального.