Я посмотрела на Лиама, позволяя ему увидеть это все в моих глазах. И когда он понял, на его лице отразилось сожаление.
— Пришла битва, и ушел уже ты. Ушел, когда мы как никогда нуждались друг в друге.
— Я думал, что спасаю нас, защищая тебя. Вместо этого я загнал себя подальше от единственного человека, который делает меня сильнее. Потому что мы сильнее вместе. — Он приподнял мой подбородок. — Я люблю тебя, Клэр. Может, я тороплюсь, а, может, говорю это слишком поздно. И мне неважно, ответишь ли ты мне тем же. Я люблю тебя. И никогда больше не оставлю тебя одну.
Я подняла голову, ища его губы. Он встретил меня мягким поцелуем, осторожным и полным надежды. Его пальцы зарылись в мои волосы, когда он приблизился, прижимаясь к моему телу.
Я почувствовала, как мое тело согревается и впервые за эти недели расслабляется, словно плавясь в его руках.
Внезапно начался дождь, видимо, небо отпустило так же резко, как и нас, поэтому мы моментально промокли до нитки.
Он отстранился, убрав мои волосы с лица.
— Наверное, нам нужно зайти внутрь. Если ты непротив.
— Я требую этого, — сказала я с ответной улыбкой.
Не успела я возмутиться, думая, что он знал, что так бы и произошло, он подхватил меня на руки и понес к двери.
Я открыла ее и зажгла свет, но Лиам выключил его.
— Нам не нужен свет, — пробормотал он, закрывая дверь и погружая нас в темноту.
Комната была абсолютно темной, и я испытала момент восхитительного предвкушения, прежде чем он снова нашел мои губы, подталкивая меня назад, пока мои бедра не коснулись края стола.
Он усадил меня на него, сильно прижимая к себе, а в это время дождь стучал по крыше, словно группа барабанщиков. Его поцелуи были напористы, как будто он нападал и овладевал моими губами. Он целовал меня, как мужчина, долгое время лишенный чего-то, как мужчина, вернувшийся с войны.
И, может, это все было недалеко от правды.
Я вцепилась пальцами ему в волосы и обвила ноги вокруг его талии, почти постанывая от того, что чувствую его, сильного и готового, самой своей сутью.
Наши поцелуи стали жестокими, полными огня, гнева и обещаний. Я отодвинулась, дернула за край его футболки, скользнув руками по напряженным мышцам живота. У него было сильное тело, подтянутые мышцы, сформированные под действием тяжелой и упорной работы.
Он стянул футболку через голову, позволив моим рукам скользить по его коже, все еще влажной после ливня, наслаждаясь каждым сантиметром его кожи, каждой туго натянутой мышцей.
— Твое тело… как страна чудес, — сказала я, не зная, что бы такое придумать, чтобы закончить свою мысль.
Лиам фыркнул, стягивая с меня футболку, и нашел своими руками мои груди. Я выгнулась навстречу его пальцам, и у меня под кожей вспыхнул огонь, огонь, который мог контролировать только он.
Затем с моей груди пропало разделяющее нас кружево, и мы остались в одних мокрых от дождя джинсах. Я закусила губу, при этом улыбаясь ему, когда потянулась к пуговице на его джинсах.
— Ты уверена…?
Я оборвала его вопрос поцелуем.
— Ты нужен мне, — пробормотала я ему в губы. — Ты мне уже давно нужен. Просто я этого не знала, пока не повстречала тебя. А потом я заставила себя думать, что это не так. Но теперь ты вернулся.
— И больше не уйду.
— Ты уже упоминал это.
Он избавился от оставшейся части одежды, сваливая ее на пол, ладонями я почувствовала, каким он был горячим и тяжелым, он уперся руками о стол, наклоняясь ко мне и тяжело дыша. Потянувшись назад, он осторожно, но решительно отодвинул артефакты и прижал меня к столу. Затем он вернул свою руку на мой живот, разжигая мое возбуждение.
— Сейчас, — сказала я, и его руки стянули с меня джинсы, а затем прижали к себе.
Он был уже тверд, его тело было на взводе и готово.
— Сейчас, — согласился он.
Он толкнулся внутрь, соединяя наши тела. А затем сделал паузу, его тело дрожало от желания, руки были напряжены, как будто он пытался восстановить контроль.
— Клэр, — пробормотал он, тяжело дыша мне в висок.
— Не останавливайся, — проговорила я и обняла его за шею, когда он забрался на стол, нависая надо мной, а я смогла видеть его потрясающее лицо, одну свою руку он подложил мне под голову, смягчая удары, пока он работал бедрами.
— Никогда, — произнес он и прижался губами ко мне, вознося нас на вершины удовольствия.