Тут дверь внезапно открылась, и в комнате появился призрак председателя. На нем было белое одеяние, ночной колпак охватывал чело; на вид сама смерть. Он вошел в комнату с необычайной серьезностью, занял свое место, поднял пустой стакан, который стоял на столе, поклонился всем окружающим и поднес стакан к губам, потом вернул его на место и вышел из комнаты молча, как и вошел. Компания осталась сидеть в полнейшем оцепенении; потом всех будто прорвало, посыпались вопросы, раздались недоуменные восклицания. На всякий случай решили направить двух членов клуба послами к председательствующему. Посланные вернулись с вестью, что их друг умер в этот вечер. Члены клуба решили молчать относительно того, что видели собственными глазами. Слишком просвещенные, чтобы считать, что они и вправду лицезрели призрак своего умершего собрата, и слишком мудрые, чтобы скоропалительными заявлениями подтверждать суеверия простолюдинов, члены клуба никому не рассказывали о случившемся — хотя кое-какие слухи в обществе и бродили. Несколько лет спустя старуха, которая выполняла обязанности сиделки у больных, смертельно заболела, и на смертном одре ее навестил медик — член того клуба. Ему, много раз высказывая свои сожаления, она призналась, что когда-то давно ухаживала за мистером *** (тем самым джентльменом, чье призрачное появление изумило клуб), и должна наконец признаться, как он в самом деле умер. Его болезнь сопровождалась умственным расстройством, поэтому ей наказали наблюдать за ним во время болезни как можно бдительней. К сожалению, она заснула, и во время ее сна больной проснулся и ушел из дома. Когда она, проснувшись, обнаружила его кровать пустой, то немедленно кинулась на поиски и встретилась с ним при его возвращении. Она впустила его, уложила в постель, но только для того, чтобы он там умер. И еще добавила, чтобы убедить слушателя в своей искренности, что сразу после кончины бедного джентльмена из клуба пришли двое и справлялись о его здоровье.

Признание старухи все объяснило. Больной в горячке отправился в клуб, вспомнив о своих обязанностях на этот вечер; вполне естественно, что при входе и выходе он воспользовался одним из уже упоминавшихся ключей от калитки, чем сократил свой путь. С другой стороны, джентльмены, посланные справиться о его здоровье, добирались до нужного дома кружным путем, так что у него было время опередить их, вернуться — и умереть. Узнав обо всем, члены клуба решили распространить свою историю как поучительный пример обмана чувств и взялись за это столь же рьяно, сколь прежде утаивали подробности.

Другое событие, хотя и не столь удивительное по своим обстоятельствам, если бы оно осталось необъясненным, могло бы считаться несомненным примером сверхъестественного явления. Тевиотдейлский фермер ехал с ярмарки, на которой он свел близкое знакомство с Джоном Ячменное Зерно, но не до такой степени, чтобы воевать с гоблинами, как это было у доблестного Тэма О’ Шентера. С некоторым беспокойством он размышлял о дороге домой в одиночку, да еще по дороге, проходившей мимо церковного двора, когда вдруг увидел прямо перед собой в лунном свете женскую фигуру на кладбищенской ограде. Дорога была очень узкой, пропустить фантом не представлялось возможным; моряки говорят про такой случай: «трудные роды». На самом деле то была даже тропинка, а не дорога, и вела она к дому фермера, решившего проехать мимо призрака. Он как можно медленнее приблизился к месту, где стоял призрак, а фигура тем временем то замирала в неподвижности, то начинала размахивать руками и что-то бормотать. Фермер пришпорил лошадь, пустил ее в галоп, но призрак все видел и все рассчитал: когда фермер огибал ограду, призрак одним прыжком очутился на лошади за спиной всадника и обхватил его руками за талию. Лошадь припустила, всадника пробрал озноб, ибо рука, коснувшаяся его, была ледяной, как у мертвеца.

Наконец фермер подскакал к своему дому и закричал слугам, вышедшим навстречу: «Уберите от меня этот призрак!»

Слуги поспешили снять «женщину в белом», а бедный фермер с грехом пополам дотащился до постели и пролежал в ней несколько недель, сраженный нервическим недугом. Женщина оказалась сумасшедшей, которая недавно осталась вдовой после болезни и смерти мужа; природа и причина ее болезни вынудили ее, когда она ускользнула из-под надзора, отправиться на церковный двор. Она то рыдала на могиле супруга, то взбиралась на ограду, смотрела вдаль и принимала каждого мужчину на лошади за своего покойного мужа. Если бы она, что было вполне вероятно, упала с лошади незаметно для своего невольного спутника, добрый фермер наверняка решил бы, что его в самом деле сопровождал призрак.

Существует также значительное число рассказов, в которых повествуется о намеренном или случайном обмане чувств с помощью химических средств, чревовещания и тому подобного. Вряд ли нужно приводить много примеров, но вот эта история может быть интересна, так как мне поведал ее иностранный дворянин, с которым я познакомился почти тридцать лет назад. Его жизнь, кончившаяся на службе господину, оказалась слишком короткой для многочисленных друзей и родины. В старинном замке на границе Венгрии некий вельможа решил устроить праздник, достойный его положения и славы древней усадьбы, в которой он обитал. Собрались многочисленные гости, среди которых был пожилой гусарский офицер, известный своей храбростью. Когда стали размещаться, офицеру сказали, что поскольку все прочие спальни заняты, ему придется ночевать в комнате, которую, как считается, посещают призраки. Его храбрость общеизвестна, посему эта комната и предлагается ему, но он рискует провести ночь без отдыха.

Офицер с благодарностью принял предложение и вечером веселился с другими гостями, а после полуночи отправился к себе, пригрозив отомстить любому, кто попробует нарушить его отдых; эта угроза, при его привычках, означала готовность убить наглеца. Вопреки обычаю, принятому в таких случаях, майор оставил гореть свечу и положил на столик у кровати свои пистолеты, которые тщательно зарядил. Он не проспал и часа, когда его разбудила торжественная мелодия. Выглянув из комнаты, он увидел в дальнем конце коридора трех дам в причудливых зеленых одеяниях. Дамы пели реквием. Офицер некоторое время послушал пение, а потом сказал: «Сударыни, все это очень хорошо, но несколько однообразно, не будете ли вы столь добры сменить мелодию?» Дамы продолжали петь, он попенял им, но пение не прерывалась. Офицером начал овладевать гнев: «Сударыни, по-моему, вы хотите меня напугать: по-моему, это наглость, и я не намерен вам потакать». Он взялся за пистолеты. Дамы продолжали петь. Тут он разозлился всерьез. «Жду еще пять минут, сударыни, а потом выстрелю, не раздумывая». Песня не прекратилась; пять минут прошли. «Считаю до двадцати!» — воскликнул офицер и начал считать, перемежая счет фразами «Буду стрелять» и «Курки взведены». Дамы продолжали петь. На счет «двадцать» он выстрелил из обоих пистолетов — но дамы по-прежнему пели!

Вот тут офицер испугался — и на три недели слег с нервным расстройством. Между тем поразившее его явление объясняется крайне просто: певиц устроили на ночь в соседней с ним комнате, они пели у себя, а он стрелял в отражение в зеркале.

Другие рассказы такого рода хорошо известны. Призрак горы Брокен, которому поклонялись долгие годы, теперь признан учеными гигантским отражением тени путешественника на облаках, из-за чего над горой возникает фигура почти исполинских размеров. Тому же оптическому обману обязано появление в Уэстморленде и других горных областях марширующих по небу войск и кавалерии, которые на самом деле всего лишь тени лошадей, пасущихся на противоположном склоне, или мирные путники. Об очень любопытном случае такого рода сообщил мне сын дамы, серьезно увлеченной всем, что связано с призраками. В молодости эта дама жила со своим отцом, здравомыслящим и решительным человеком. Их дом находился на главной улице небольшого города. Задняя часть дома стояла под прямым углом к церкви анабаптистов, отделенной небольшим огородом, где росла капуста. Молодая дама иногда позволяла себе романтическую любовь к одиночеству и сидела до сумерек в своей комнате. Однажды вечером она вдруг с удивлением увидела слабо различимую человеческую фигуру, будто бы парившую напротив арочного окна анабаптистской церкви. Голову фигуры окружал ореол наподобие того, какой художники рисуют католическим святым; пока внимание юной дамы было поглощено столь необычным явлением, фигура несколько раз изящно поклонилась, словно давая понять, что заметила ее, а потом исчезла. Видение было столь живым, что дама никак не могла от него отделаться; ее беспокойство не укрылось от отца. Он выслушал рассказ дочери и заявил, что намерен прокараулить в ее комнате весь следующий вечер. Наступили сумерки, никто не появлялся, разве что в темноте проглядывало что-то серое; затем в окне появилась парящая фигура — та же самая туманная форма, то же самое легкое сияние вокруг ее головы, те же поклоны, как и прошлым вечером. «Что ты думаешь об этом?» — спросила дочь у отца. «Не знаю, милая, — отвечал тот, — пожалуй, только то, что ничего сверхъестественного тут нет». Строгое расследование установило истинную причину явления. У старой женщины, арендовавшей огород, была привычка выходить вечерами и собирать капустные кочаны. Фонарь, который она несла в руке, отбрасывал искаженную тень на окно церкви. Когда старуха наклонялась, чтобы сорвать кочан, отражение тоже кланялось.