А какова нам прибыль от этой сотни сотен «чжун» зерна?

Для придания ли красоты нашим дворцам и хоромам?

Для подношения ли подарков нашим женам и любовницам?

Для того ли, чтоб нас благодетельствовали те, кто познал нужду и нищету?

Когда-то ты никакой подачки не принимал, подвергая себя угрозе голодной смерти, а теперь принимаешь дары для придания красоты своим дворцам и хоромам.

Когда-то ты никакой подачки не принимал, подвергая себя угрозе голодной смерти, а теперь принимаешь дары для подношения подарков своим женам и любовницам.

Когда-то ты никакой подачки не принимал, подвергая себя угрозе голодной смерти, а теперь принимаешь дары для того, чтобы тебя благодетельствовали те, кто познал нужду и нищету.

Нельзя ли и с этим тоже покончить?

Все это-то и называется утратой своего основного чувства!

11.11. Мэн-цзы говорил:

– Нелицеприятность – это сердце человека, а справедливость – это путь человека. Как жаль, что люди оставляют свой путь и не сообразуются с ним; отпускают на волю свое сердце, а потом не знают, как найти его!

Имеющие кур и собак знают, как найти их, когда пускают их на волю, а есть люди, которые не знают, как искать свое сердце, когда дают ему волю.

Знания и образование являются ничем иным, как путем, ведущим к отысканию своего сердца, отпущенного на волю, вот и все!

11.12. Мэн-цзы говорил:

– Теперь представь себе, что твой безымянный палец скрючился и не разгибается. Хоть он и не причиняет никакой боли и не вредит делу, но если найдется такой врач, который сможет разогнуть этот палец, то тебе не покажется далеким путь даже из владения Цинь во владение Чу (через всю Поднебесную. – В. К.), лишь бы твой палец не отличался от пальцев всех людей. Когда у тебя палец непохож на людской, так ты знаешь, как гнушаться этого, а когда твое сердце непохоже на людское, как того гнушаться, ты не знаешь!

Вот это я и называю незнанием однородности (в умозаключении. – В. К.).

11.13. Мэн-цзы говорил:

– Всякий человек, если захочет выращивать платаны или дриандры толщиной в четверть или в половину обхвата, узнает, чем и как вырастить их такими. Что же касается себя лично, то находятся такие, которые не знают, чем и как ухаживать за собой. Да разве они любят себя не так, как платаны и дриандру?! Это же верх того, чтоб не думать о себе!

11.14. Мэн-цзы говорил:

– В отношении своего тела люди жалеют в нем все, а поскольку жалеют в нем все, значит, и ухаживают за всем, что в нем есть. Нет даже небольшого клочка кожи на своем теле, которого люди не жалели бы, значит, нет и такого клочка кожи у людей, за которым они не ухаживали бы.

Разве есть что-либо иное, чем можно было бы проверить, хорошо или нехорошо холят себя люди?

Да возьмите же пример с самого себя, вот и все!

В туловище человека есть и ценимое, и презираемое, есть и большое (великое. – В. К.), и малое (ничтожное. – J B . К.).

Не губите же в себе великое из-за малого и ценимое из-за презираемого!

Подлы те люди, которые ухаживают лишь за тем, что является малым (ничтожным. – В. К.) в их теле; велики те люди, которые ухаживают только за тем, что является большим (великим. – В. К.) в них самих.

Представим себе теперь, что имеется мастер-садовод, который забросил выращивание своих дорогих платанов и дриандр и ухаживает за не представляющими никакой ценности кизилом и жу-жубами. В таком случае его сочтут презренным садоводом, не заслуживающим никакого уважения.

Того, кто, ухаживая за одним своим пальцем на руке, не понимал бы, что лишается плеча и спины, сочли бы тогда подобным обезумевшему волку.

Люди презирали бы человека, который только пил бы да ел. Считали бы, что он ухаживает лишь за ничтожным малым, заключенным в его теле, и этим утрачивает что в нем есть великое.

Но разве соответствует (пресловутому. – В. К.) клочку кожи рот и живот того человека, который хоть пьет и ест, однако ничего великого в себе не утрачивает!

11.15. Гун-Ду-цзы задал Мэн-цзы такой вопрос: – Все мы в равной мере являемся людьми, но почему же некоторые делаются великими, а некоторые становятся ничтожными людьми.

Мэн-цзы ответил:

– Повинующиеся велениям своего великого (органа. – В. К.) тела делаются великими людьми, а повинующиеся велениям своего малого (органа. – В. К.) тела становятся ничтожными.

Гун-Ду-цзы спросил:

– Все мы в равной мере являемся людьми, но почему же некоторые повинуются великому (органу. – В. К.) своего тела, а другие малому?

Мэн-цзы ответил:

– Начальник (орган. – В. К.), ведающий ушами и глазами, не размышляет, а заслонен от размышления всякими предметами. Когда эти предметы вступают в связь между собою, они увлекают его, вот и все.

Что касается начальника (органа. – В. К.), ведающего сердцем, то он размышляет. Когда размышляет, то обретает нечто, а если не размышляет, то не обретает ничего.

Если то, что даровано нам Небом, прежде всего установить на том органе, который у нас является большим (великим. – В. К.), тогда тот, который является малым (ничтожным. – В. К.), не сможет отнять этого дара.

Только так и делаются великими людьми, вот и все.

11.16. Мэн-цзы говорил:

– Почетные звания бывают от Неба (природы. – В. К.) и от людей. Почетные звания от Неба – это нелицеприятность, справедливость, преданность, верность и неутомимое стремление к добру. Почетные звания от людей – это гун (первая степень после вана-правителя. – В. К.), цин (вторая степень. – В. К.) и дафу (третья степень. – В. К.).

Люди с древних времен совершенствовали в себе почетные звания, дарованные им от Неба, и почетные звания от людей сопутствовали им. Люди нынешних времен совершенствуют в себе почетные звания от Неба, только чтобы добиться почетных званий от людей.

Из заблуждений самым сильным является такое, когда человек, получив почетные звания от людей, забрасывает свои почетные звания от Неба. В конце концов он сам тоже обязательно гибнет, вот и все.

11.17. Мэн-цзы говорил:

– Сходным чувством у людей является желание быть знатным, но никто не думает о том, что знатность поголовно у всех людей заложена в них самих! Та знатность, что ценится людьми, не есть врожденная знатность.

Чжао Мэн может подвергать презрению тех, кого он же сам ценит в качестве знатных.

В Стихах говорится: «Уже пьян от вина, пресыщен уже добродетелями» (94).

Речь идет о таком пресыщении чувством нелицеприятности и справедливости, при котором не просыпается никакого желания к чужим яствам, как бы они ни были жирны и сладки; речь идет о распространении такой доброй славы и широкой известности о себе, при которых не просыпается никакого желания к чужим одеждам, расшитым знаками почета.

11.18. Мэн-цзы говорил:

– Беспристрастие одолевает лицеприятие так же, как вода побеждает огонь.

С нынешних времен те, кто призван совершать человечность, поступают так, словно одной чаркой воды хотят спасти от огня пылающий воз хвороста; пламя не угасает, и тогда они утверждают, что воде не одолеть огня. Этим они в еще большей мере оказывают потворство лицеприятным, в конце концов они сами тоже обязательно погибнут, вот и все.

11.19. Мэн-цзы говорил:

– Прекраснейшими из всего того, что высевается, являются пять злаков (просо, ячмень, пшеница, рис и бобы. – В. К.), но если не дать им созреть, то они окажутся хуже плевел.

Вот и беспристрастие тоже зависит от того, чтобы давать ему созреть, вот и все!

11.20. Мэн-цзы говорил:

– Стрелок И, обучая людей стрельбе из лука, обязательно направлял их волю на то, чтоб натянуть лук до отказа.

Те, кто учится знанию, тоже обязательно должны напрягать свою волю до отказа.

Большой мастер, поучающий людей (учеников. – В. К.), обязательно пользуется угольником и циркулем.

Те, кто учится познанию людей, тоже обязательно должны пользоваться своеобразными угольником и циркулем.