Но не торчать же в терновнике до скончания века!

Принялась я думать.

И вдруг кошки не стало. Смотрю, смотрю — нигде не вижу.

Только собралась я облегчённо вздохнуть, вдруг слышу над головой шорох. Стрельнула я вверх глазами, а там, на ветке ольхи, эта тварь.

Ползёт и ползёт, вот-вот прыгнет мне прямо на шею. Ух хитрющая, гадина!

Ну, Моржи, держись! Докажи на деле, что ты член ХВС!

Секунду мы мерялись взглядом, потом она ка-ак прыгнет! Но у меня тоже в голове не солома. Схватила я зубами толстый терновый прут, пригнула к земле, да ка-ак отпущу! Прут сработал как пружина — отскочил и закачался. А кошка от неожиданности в сторону шасть — и мимо меня. Мне бы как раз дать стрекача…

Но тут мне повезло.

Застряла кошкина голова в колючках накрепко. Так ей и надо, пусть причешется. Стала она башку выдёргивать, да только ещё крепче запуталась. Ну, Моржи, теперь не зевай, принимайся за дело. А лапой я действовать могу.

Подползаю сбоку, где она барахтается, и — цап-царап! — ка-ак огрею её по башке! А там её хитрые, злые глаза так и горят, так и сверкают. Я подскочила и по этим глазам ка-ак дам, ка-ак дам! Так её вздула, что даже на душе полегчало. Она мяукать, визжать — видно, от моей трёпки на один глаз окривела. Потом выдернула башку и давай бог ноги.

Да разве из терновника просто выскочишь? Зато у меня местечко, что можно выйти в любой момент.

Выбралась она наконец, вся избитая, разъярённая — и бежать.

Я — за ней.

Но не затем, чтобы драться. Просто мне хотелось узнать, здорово ли она струсила. Дунула я за ободранной кошкой, смотрю — подбегают мои друзья. Я, наверно, громко лаяла и визжала во время боевой операции, а они услыхали и скорее спасать.

Ух как они удивились! Сами посудите, как не удивиться при виде крохотной собачки, которая гонит здоровенного зверя.

А лютая кошка вскочила на дерево и была такова. Ну и бог с ней! Пусть её там сожрёт плесень — не жалко. Я же поспешила к своим друзьям, чтоб услышать, как будут меня хвалить. Хвалили меня на все лады, только Боднар и Дока чуточку скисли. Оно и понятно, потому что Шани Сас съехидничал, как всегда.

— Единственный член ХВС, который не струсил перед дикой кошкой. — Это он про меня.

Другому бы за насмешку несдобровать, но Шани всё можно.

Уйму времени я потеряла, пока снова напала на след. Но вот подошла я к дубу и что-то опять почувствовала… Да, так и есть: здесь он лежал… Прижала я нос к земле и отправилась дальше.

И тут, к моей превеликой радости, товарищи наконец догадались.

— Моржи след взяла! — вдруг закричал большой Адам.

И тогда они поняли, что меня надо слушать, и пошли за мной.

А вот и место, где я когда-то сломала ногу. За несколько метров до него я вдруг поняла, что дальше идти не стоит. Тогда я остановилась и посмотрела вниз, в пропасть. Там, глубоко под нами, текла река, а на другом её берегу стоял тот тип и привязывал к серебристому велосипеду рыболовную удочку. Вот он вскочил в седло. Я легонько тявкнула. Мои товарищи сразу же подошли, посмотрели в пропасть и увидели вора.

— Видите, ребята, этот тип всегда здесь околачивается, — сказал Риток.

— Нам его сейчас не догнать. Пока мы спустимся и переплывём на тот берег, он уже будет за тридевять земель, — сказал Лали Дока и вздохнул.

Все мы тоже вздохнули.