НОВОЕ ЗАДАНИЕ

Ух как я обозлился! Зато назавтра выпал денёк что надо. А Кати… Да ну её! Пусть думает про меня что хочет, мне, как говорится, до фонаря.

Помните, сколько я натерпелся, когда изобретал карбамидную смолу? Я уже думал, что никогда-никогда не будет у меня велосипеда.

А события развивались так быстро, что я не успевал их записывать в дневник.

Так вот. Приходит в тот день папа домой, рассказывает маме про совещание, на котором он был с директором, — они с директором старые знакомые, когда-то в одном институте учились. Потом мы сели обедать. Посмотрел я на папу, а лицо у него сплошная таинственность. Я сразу насторожился — знаю, что это ведь неспроста. После супа папа вдруг говорит:

— Директор завода просит тебя зайти к нему, Пишта.

— Меня?!

— Да, да, тебя.

— А зачем?

— Не знаю. Он сам тебе скажет. — И папа улыбнулся в усы.

Аги даже глаза закатила. Удивляйся, удивляйся, нахалка! Будешь знать, как в чужих дневниках копаться. В тебе вот никто не нуждается — так тебе и надо!

Белобрысый вахтёр, наверно, знал, что меня вызвал сам директор. Он так распахнул ворота, что через них свободно прошёл бы целый полк. Готов дать руку на отсечение: будь со мной сейчас Моржи, он бы и её пропустил. Но Моржи к директору я не взял.

Папин директор подал мне руку, усадил за стол и спрашивает:

— На что ты собираешься истратить деньги, которые заплатит газета?

Сперва я чуть-чуть помялся. Всё-таки это тайна. Открывать или не открывать? Потом решился:

— Я вам скажу. Только, пожалуйста, не говорите папе. Это сюрприз… Я хочу купить велосипед.

— Молодчина. Очень хорошо, что ты сам зарабатываешь на велосипед. Но почему бы все-таки тебе не попросить об этом папу? Он бы, наверно, купил.

— Папа бы, конечно, купил. Но… знаете, появились некоторые осложнения.

— Ты рассуждаешь, как взрослый… Осложнения… понятно… Плохие отметки в табеле?

Я ведь отличник, а отличникам всегда неприятно, когда про них говорят, что они неуспевающие.

— У меня не бывает плохих отметок, — сказал я сдержанно, но немножко с обидой. — Иногда попадётся четвёрка, да и то за ответ, а в табеле одни пятёрки. Совсем другая причина… личная.

— Ладно, не обижайся, — сказал папин директор. — Я ведь не знал, что ты отличник. Раз причина личная, виноват. Я совсем не желаю копаться в твоих личных делах. У меня к тебе просьба.

— Просьба?

— Вот именно. Мы хотим повесить в клубе фотовитрину, в которой было бы отображено развитие химической промышленности. Вот книга. В ней много отличных фотографий и диаграмм, касающихся нашей промышленности. Их надо переснять, наклеить на картон и сделать к ним подписи. Ты тушью буквы писать умеешь?

— Да я лучше всех пишу в классе! Я и для нашего класса, и для «бэшек» пишу все учебные таблицы и правила поведения в школе.

— Прекрасно, — сказал папин директор и почему-то улыбнулся. — Переснимешь диаграмму, наклеишь на картон, напишешь текст — словом, оформишь витрину целиком. Договорились?

— Конечно, договорились. Мне это самому интересно, потому что я тоже буду химиком.

Тут папин директор ещё раз улыбнулся и говорит:

— Знаю, знаю. Твой конёк — карбамидные смолы.

Ну и папа! Всё на заводе рассказывает!

Я надулся и покраснел. А директор говорит совсем примирительно:

— Ты не смущайся, так и надо. Никто не рождается готовым специалистом. Чтобы стать химиком, надо долго, прилежно учиться. Очень хорошо, что ты интересуешься химией и собираешься ею заниматься… Ну ладно, мальчик. Теперь будь здоров, у меня дела. Ступай к главному технологу, и вы с ним всё подробно обсудите. Сроку тебе даётся неделя.

— Будет сделано! — сказал я бодро и пошёл к главному технологу.