И снова лицо Де Сантиса абсолютно ничего не выражало.

- Значит, вам плевать на все эти очевидные улики, связывающими меня с изменнической деятельностью. Для вас имеет значение только то, чтобы какой-то идиот по имени Оливейра перестал угрожать какой-то женщине? - взгляд Де Сантиса стал острым, испытующим, как у генерала, высматривающего слабые места в приближающейся армии.

Лукас сохранял такое же бесстрастное выражение лица. Де Сантис был хищником, который использовал бы любую щель в его броне, особенно такую, как Грейс.

- Вы согласны на мои условия или нет?

- Какие у меня гарантии, что информация останется на вашем жестком диске?

- Как только у меня будут доказательства, что вы уладили дело с Оливейрой, я пришлю вам всю информацию.

- С которой вы, естественно, сделали копии.

- Нет, - ледяным тоном ответил Лукас. – Не сделал. И ваша уверенность - мое слово.

Де Сантис снова холодно рассмеялся.

- Слово Тейта. Господи, если бы вы только знали, насколько оно бесполезно.

В голосе собеседника было что-то такое, что Лукас должен был бы проверить, но сейчас это было не самое главное. Самое главное - безопасность Грейс.

- Ну? - потребовал он. - Мы договорились или нет?

Де Сантис пожал плечами, сунул руку в карман брюк и снова достал телефон.

- Я буду на связи, мистер Тейт. А теперь прошу меня извинить, мне нужно позвонить. Вы ранили моих охранников, и им нужна медицинская помощь, - набрав номер, Де Сантис поднес трубку к уху. - Лоусон? Соедините меня с доктором Блейком. Сейчас, пожалуйста.

Это был знак, что он свободен и может идти, чистый и ясный, и Лукасу пришлось сражаться с вспышкой гнева, которая прошла через него. Он хотел нажать на курок и всадить пулю в самодовольное лицо Де Сантиса, но это не помогло бы Грейс. Ему придется поверить, что информации, которой он располагает, и угрозы, которую он только что высказал, будет достаточно, чтобы Де Сантис отозвал того, кто ее преследовал.

Он вышел из лимузина и, не оглядываясь, быстро зашагал к переулку, где оставил свой байк. Он уже садился на байк, когда зазвонил его телефон. Вытащив его, он посмотрел на экран.

Грейс.

Его грудь сжалась, дыхание перехватило. Часть его не хотела отвечать, но это было бы трусостью, поэтому он нажал кнопку ответа.

- В чем дело?

- Лукас? - ее голос звучал неуверенно и немного хрипло. - Ты в порядке?

Он понял, что его челюсть сжалась, а по плечам поползли мурашки.

- Да, - ему стоило больших усилий говорить так холодно. - А почему бы и нет?

- Просто тебя здесь не было, а я все гадала, куда ты подевался. А потом я вспомнила о де Сантисе, о встрече, и..., - она замолчала, потом прочистила горло и добавила более сильным тоном, - но, очевидно, все в порядке, и ты в порядке. Это хорошо.

Еще он услышал беспокойство в ее голосе. Вчера он причинил ей боль, был холоден и бессердечен, а теперь она звонит ему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

- Все в порядке, - он старался не выдавать своих чувств, старался, чтобы они были как можно более невыразительными, потому что не мог позволить себе сломаться или сдаться. - Я передал де Сантису сообщение. Я дам тебе знать, когда все закончится и ты будешь в безопасности, - если Де Сантис действительно согласился на его требование.

А если нет?

Если он этого не сделает... Что ж, Лукас передаст всю имеющуюся у него информацию властям, и они с этим разберутся. Имя Гриффина, однако, будет покрыто грязью, и Грейс, без сомнения, тоже будет протащена через СМИ... Боже. Это тоже был плохой результат. С другой стороны, это лучше, чем быть мертвой. Не так ли?

- Хорошо, - наступило короткое молчание, а когда она заговорила снова, ее голос стал хриплым. - Спасибо, Лукас. Спасибо за... все. Я ценю это.

Ничего особенного, просто благодарность, и все же она вонзилась ему в сердце рядом с тем чертовым ножом, который вонзили туда вчера ее слезы.

Но он ничего не мог поделать. Он принял решение, и как только он принимал решение, он никогда его не отменял.

- Таковы были указания моего отца, - сказал он. Делая все еще хуже, превращая в ничто. - Не волнуйся. Скоро все закончится.

Последовало еще одно долгое молчание, и он почти физически ощутил его. Он поймал себя на том, что затаил дыхание, крепко сжимая телефон в руке, ожидая, что она что-нибудь скажет, хотя понятия не имел, что именно.

Но все, что она сказала, было:

- Хорошо.

Ее голос был тихим, и это заставило все в нем сжаться в тугой, твердый узел.

Потом, не сказав больше ни слова, она отключилась.