— Начальство не опаздывает, а задерживается!

И в знак хорошего расположения потрепал по широкому плечу маленького премьера и проговорил всем:

— Был у Леонида Устиновича…

— У кого? — испуганно сорвалось с языка премьера. Он служил Леониду Ильичу Брежневу, Константину Устиновичу Черненко, Михаилу Сергеевичу, но об Леониде Устиновиче слышал впервые, и испугался, содрогнулся, что это за монстр такой?

— У президента, — кинул ему Чубатый.

— И как он? — вытянулся Черномордый, пожирая глазами Чубатого.

— Крепнет час от часу! Как сказочный богатырь, не по дням, а по часам здоровеет. Врачи в один голос говорят: в мировой практике такого не было!

— А ты говоришь: меньше пить надо! — шепнул министр сельского хозяйства своему шефу вице-премьеру. — Спирт — великое дело! Если бы землю спиртом поливать, представляешь, какой урожай был бы. Мы бы сами Канаде пшеницу продавали… У меня с собой бутылец финской водки, шлепнем после заседания?

— Дельное предложение! — так же шепотом похвалил вице-премьер. — Всегда бы так!.. а счас тихо, давай послушаем о Леониде Устиновиче… тьфу ты! о Борисе Николаевиче…

— А если крепнет президент, значит, крепнет и Россия! — патетически закончил доклад Чубатый.

— Зачем же тогда ее спасать? — брякнул министр культуры.

— Кого спасать? — не понял Чубатый.

— Россию…

— А на хрен ее спасать?

— Тема у нас такая, — пытался пояснить Сидор.

— Где?

— Заседание такое хотелось провести, — робко пояснил Черномордый.

— А с Борисовной посоветовались?

— Мы потом ей хотели доложить…

— Потом-потом обратился котом, — недовольно буркнул Чубатый. — Ей Березовский теперь уж давно доложил… Вечно вы вперед батьки…

— Вперед матки, — угоднически поправил министр культуры.

— Ну да, — согласился Чубатый.

— Раз уж собрались, а Россию спасть не хрена, — повторил Черномордый слова Чубатого, — давайте хоть подумаем о народе, как накормить его?

— Хрена ли о нем думать, — снова возразил Чубатый. — У него, что своей головы нет? Северные корейцы сами додумались: рвут траву и едят. И сыты! А у русских, что, рук нет? Чего бестолку болтать! Давайте лучше подумаем, как последние заводы приватизировать. Вот это вопрос!

— Но это вопрос Березовского, — вставил свое слово хорошо осведомленный во внутренних делах министр внутренних дел Коликов. — Чего нам вмешиваться, он один его решит. А если ему надо, семерку банкиров, друзей своих, подключит.

— Это верно… Меняется все быстро, не успеваю я, — согласился Чубатый. — Что вы тут о народе хотели сказать, давайте начинайте! — разрешил он вести заседание Черномордому.

— Конечно, народ есть хочет… а раз зарплату мы ему не даем, можно посоветовать народу переходить на подножный корм, есть траву. Но вот вопрос: летом трава растет, а зимой ее снегом закрывает, откапывать надо, да и не так питательна трава зимой… Калориев мало…

— Ну вот, — перебил Черномордого Чубатый. — Мы еще о калориях думать должны. Мы, что, власть или диетологи?

— Начнем? — шепнул министр внутренних дел Коликов своему соседу председателю Федеральной службы контрразведки Кывалеву. — Давай… Я себе еще в машине заготовил, — ответил шепотом Кывалев.

— А я еще раньше, в кабинете, — похвастался Коликов.

— Где бы ты не готовил, все равно проиграешь! — усмехнулся уверенно главный контрразведчик Кывалев.

— Бабушка надвое сказала… Сегодня твоя не пляшет, — хорохорился главный милиционер Коликов, с азартом думая, что сегодня удача должна быть на его стороне. «Почему, ну почему я ни разу не выиграл в «морской бой» у председателя Федеральной службы контрразведки? Что он за везунчик! Должен когда-то я выиграть или нет? Накладно после каждого заседания правительства раскошеливаться на коньяк «Наполеон». Это не Кывалев, а Наполеон какой-то! Но и на каждого Наполеона есть свое Ватерлоо. Сейчас, пока Черномордый будет болтать о народе, я устрою Кывалеву Ватерлоо!»

Они на коленях под столом развернули листки в клеточку с начерченными полями для боя и кораблями. Коликов дал залп первым.

— Б — три! — прошептал он.

— Мимо! — откликнулся Кывалев и бабахнул в ответ в угол: — А — один!

— Мимо! — ликующе шепнул министр внутренних дел. — И я в ответ: А — один!

— Сгорел!

— Вот так! — возликовал Коликов. — Я тебе счас разделаю!.. А — десять!

— Цыплят по осени считают… Мимо!

А заседание шло своим чередом. Черномордый говорил:

— Конечно, считать калории не наше дело, но как быть-то, как быть? Трава-то под снегом. Мы же не Панама какая-нибудь где вечное лето, где круглый год трава…

— В деревне траву заготавливают на зиму, сушат ее, потом складывают в омёты, — подсказал министр сельского хозяйства, думая, скорее бы эта еженедельная трепотня заканчивалась: выпить охота. Не каждый день с вице-премьером пьешь! Сегодня между стаканами он хотел попросить вице-премьера командировать его в Голландию на стажировку по выращиванию тюльпанов. Министр глядел в будущее. Скоро сельское хозяйство совсем зачахнет, последние старики в колхозах вымрут, и они закроются. Сельское хозяйство в России будет упразднено, а значит, кресло у него отнимут. Оно больше не понадобится. И министр решил загодя научиться выращивать тюльпаны. Они всегда в цене. Их даже из Армении возят. Денег-то сколько прокатывают. Надо научиться выращивать их на месте, и всегда будешь при деньгах. Без водки не останешься.

— Во что траву складывают? — не понял его Чубатый.

— В омёт… ну, в стог, значит, — растерялся министр сельского хозяйства.

— Так бы и сказал, а то омёт-помёт… Как ее, сухую траву, есть? Зеленую, куда не шло… Я сам зеленую петрушку и кинзу с черной икоркой люблю. Но если кинзу высушить, то ее и с семгой не прожуешь. Я же не рыжий жеребец!

Министры благодушно хохотнули, засмеялись над удачной шуткой Чубатого. Он был рыжий, с удлиненным лицом, как у лошади.

— Да, да, дело сложное, — подхватил Черномордый.

— Не зарплату же народу платить. Это же смешно! Народу-то сколько, попробуй дай всем зарплату да пенсию…

— Может быть, нам подумать надо, как уменьшить количество народа, — поднял голову от своего листка на коленях Председатель Федеральной службы контрразведки, бывшей КГБ, Кывалев, и тут же шепнул Коликову: — Е — восемь!

— Сгорел! — огорченно фыркнул министр внутренних дел, вычеркивая с поля боя катер.

— Правильно говорит господин Коликов, сгорим мы на этом пути, — не поддержал Кывалева Черномордый.

— Народ не поймет, скажет, снова сталинизм пришел. Иной выход нужен… Давайте искать!

— А если наш народ без помощи сталинизма, а сам! — старался поскорее закончить дискуссию министр сельского хозяйства.

— Как это, сам? — не понял Чубатый.

— Как ядерный академик, пук! — настаивал министр себе палец в висок.

— Дельная мысль! — поддержал Чубатый. — Надо посоветоваться с Борисовной!

— Но как это технически сделать? — спросил премьер. — Пистолетов не хватит… А выдашь всем, глядишь они нас пук-пук!

— Зачем пистолеты? Веревка у каждого найдется, — подсказал находчивый министр сельского хозяйства, и вдруг с тревогой подумал: «Если все воспользуются веревкой, кому тогда тюльпаны продавать? За рубеж? Там голландцы рынок захватили! Конкуренция высокая! Эх, зря я с веревкой… А что я испугался! «Новые русские» останутся… Им буду продавать!.. Надо отстаивать свою идею, пока Чубатый поддерживает, а он Борисовну убедит, а она Леониду Устиновичу… тьфу ты! президенту внушит!.. Надо будет потом Чубатому и Борисовне тюльпаны каждый день бесплатно присылать, чтобы они своим друзьям, «новым русским», рекомендовали покупать у меня. С их помощью можно будет и на зарубежные рынки выйти. Ведь у них у всех двойное гражданство!»

— Веревка — это хорошо! — подхватил его мысль премьер, почувствовав, что ее разделяет Чубатый. — Но как убедить народ, чтобы он ею воспользовался?

— Проще некуда! — в ударе был министр сельского хозяйства. — Позвать телевидение. Киселева с НТВ, Сорокину, Сванидзе, объяснить им, что в целях демократии надо с восторгом и радостью сообщать о каждом случае пользования веревкой или пистолетом, и каждому удачному пользователю веревкой присваивать звания Героя России. Не жалеть указов! А наш народ свято верит телевидению. Все будет о’кей!