Убить Ельцина Рассказ

Успокоился майор Разин только тогда, когда истребитель «МИГ» легко промчался, проскользнул по бетонке и взмыл вверх. Майора привычно вдавило в кресло, привычно мелькнуло серебристое от зимнего солнца облачко, и перед глазами застыло белесовато-голубое постепенно темневшее небо. Разина охватил вдруг восторг: он жертвует собой ради России, ради своего народа. Все продумано, подготовлено. Была уверенность, что он идет на благое дело. Кто, если не он?! — пронеслось в голове. И все же глубоко-глубоко в душе была тревога.

В наушниках раздался голос капитана Пугачева, который всегда летал с ним в паре на своем «МИГе». Майор Разин на мгновение представил, увидел как бы с земли: два серебристых истребителя, словно невидимым канатом привязанные друг к другу, с ревом несутся над землей вверх. Привычная картина для этих мест. Майор ответил капитану, что слышит его, все идет нормально, ложимся на заданный курс. Разин с удовлетворением отметил, что говорил совершенно спокойно. Он понимал, что потом, когда извлекут из-под обломков «черный ящик», будут десятки раз прокручивать ленту, вслушиваться в его слова, в интонацию, искать волнение, суетливость, дрожь в голосе. Он был спокоен, уверен в себе. Ничто не мешало задуманному. Через три минуты нужно будет поворачивать в сторону Москвы.

«Интересно, послушается ли капитан Пугачев приказа сбить его? Дрогнет ли у него рука?». А приказ непременно последует, когда на командном пункте поймут, что он затеял. Майор Разин и капитан Пугачев дружили семьями. Жены их учительствовали в одной школе. Младший сын Разина Игорек учился во втором классе вместе с дочерью Пугачева Иринкой.

Вспомнилось, как неделю назад Игорек приплелся из школы необычно молчалив и грустен. Вяло поставил ранец с учебниками возле тумбочки и закрылся в спальне. Разин понимал, что от одной картошки и капусты, которыми, слава Богу, снабжала теща из деревни, от такой еды изо дня в день радости детям мало. Не повеселишься на голодный желудок, не порадуешься. У него росла еще старшая дочь Машенька, недавно ей исполнилось одиннадцать лет. Раньше, когда зарплату платили и в продуктах недостатка не было, она была жизнерадостной, смешливой. А с недавних пор стала книжницей, тихоней, старалась не беспокоить попусту мать с отцом, занятых поисками куска хлеба. Учителям три месяца уже не платили зарплату, и он, майор, высококлассный летчик, страж Отечества, забыл, когда в последний раз получал зарплату. Но его семье еще не так тяжко, помогает деревенская бабушка. Прежде, когда платили пенсию, она подбрасывала деньжат. А теперь и ей несладко. Спасибо за картошку с капустой! А как Пугачевым живется, страшно подумать! И сколько еще таких терпеливых Пугачевых по России!

Увидев Игорька на редкость унылым, Разин обратился к жене Светлане Михайловне:

— Что с ним? Случилось что? Двойка?

— Нет… — ответила жена. Она недавно вернулась из школы, готовила обед, доставала квашенную капусту из холодильника. — Может, его поразил обморок Иринки Пугачевой?.. Понимаешь, — Светлана Михайловна поставила тарелку с капустой на стол. Разин с отвращением вдохнул надоевший кислый запах, — вызвала я ее к доске, она два слова произнесла и вдруг к стене прислонилась и поползла, поползла по ней вниз, колени подогнулись и кувырк на пол, как подбитая синичка… До сих пор в голове стоит стук от ее удара затылком о паркет… — Светлана Михайловна отвернулась к холодильнику и вытерла щеку ладонью. — Я думала — умерла!.. Голодный обморок… От голода она вся прозрачная стала, светится. — Сама Светлана Михайловна была такая же прозрачная. Выступившие скулы обтянуты голубоватой кожей.

— Долго это будет продолжаться?! — вдруг неожиданно громко, с отчаянием воскликнула она. — Долго нас будут мучить? Издеваться над нами? — Она зарыдала и села на табуретку.

«Недолго! — мрачно подумал Разин. — Я остановлю изверга!»

Он ничего не сказал, прижал к себе жену, погладил по волосам, успокаивая, потом молча пошел в спальню к сыну. К этому времени он уже решился, обдумал, как будет действовать, ждал подходящего момента.

Игорек лежал в одежде на кровати и уныло смотрел вверх, на белый потолок. На отца не взглянул. Он считал всех взрослых трусами. И своего отца тоже. В груди Разина тягостно заныло от бессилия, от невозможности помочь своим детям, своей семье. Он сдавил свою грудь рукой и сел на кровать у ног сына.

— Грустно, сынок? — прошептал он.

Мальчик взглянул на него набухшими влагой глазами.

— Ты помнишь свой рисунок? Тот… с Кремлем и самолетом?

Игорек кивнул, еле двинул головой по подушке.

— Я ЭТО сделаю! — быстро прошептал Разин и добавил: — Скоро!

Мальчик вдруг вскочил с кровати, обхватив отца руками, прижался к его животу и затрясся в беззвучном плаче.

— Она тебе нравится? — гладил он сына по голове. — Мне тоже нравится… Хорошая девочка…

Месяца два назад, в сентябре, в начале учебного года, Разин поинтересовался, чем занимается сын, что он так усердно рисует за столом. Подошел. Смотрел из-за спины мальчика, как он старательно рисует на чистом листе истребитель, кремлевскую стену, башню. Самолет с красной звездой на хвосте устремил свой острый нос прямо на кремлевскую башню. От него пунктиром идет линия. Истребитель атакует Кремль.

— Почему фашист с красной звездой? — поинтересовался отец.

— Это не фашист, — тихо сказал Игорек.

— Почему он тогда стреляет в Кремль?

— Это я… Я вырасту, стану летчиком и застрелю президента, — прошептал, не оборачиваясь, мальчик.

— Зачем?

— Он ограбил народ! — уверенно и быстро ответил Игорек. — Он не дает зарплату, и нам есть нечего. Он обманывает всех, разорил страну и всех людей. Иринка вчера ужинала только чаем, без сахара. Пап, можно я завтра возьму Иринке пирожок с капустой? Всего один? Ладно?

— Бери, бери! — Разин сильно прижал голову сына затылком к себе. — Кто тебе сказал, что президент ограбил народ?

— Все так говорят.

— А ты не говори.

— Но все знают…

— Пусть.

— Ты боишься? — прошептал Игорек.

После этого разговора Разину впервые пришла в голову мысль убить президента, освободить русскую землю от этого монстра, изверга. Россия без него воспрянет, поднимется, расцветет.

В те дни президента России готовили к операции. Жил он в Барвихе. Трудно было узнать, где, в каком доме и в какой комнате он находится. И была надежда, что президент загнется во время операции, сам освободит Россию. Поговаривали, что организм его отравлен алкоголем. Слишком веселая пропойная жизнь у него была.

Весь военный городок замер в нетерпеливом ожидании, когда передали по радио, что началась операция. Умрет или выживет? — гадали с надеждой, готовясь чуть ли не к всеобщему праздничному гулянию в случае известия о его смерти. Но надежда, как всегда, обманула. Монстр выжил.

Майор Разин начал разрабатывать план его уничтожения. План был прост. В тот день, когда президент приедет в Кремль на встречу с кем-либо, а майор будет в воздухе на боевом дежурстве, ему надо будет пробиться к Кремлю и освободить Россию. Разин вызнал, куда выходят окна президента. Главное — пробиться к Кремлю. Сделать это можно, если лететь над самыми крышами Москвы.

И вот этот день настал. Из телевизионных новостей майор узнал, что президент впервые после операции приедет в Кремль, чтобы провести в своем кабинете рабочие встречи с руководителями страны. Момент подходящий. Все совпадало. Надо решаться на этот важный шаг, выжить после которого у него не было никакого шанса. Разин решился, собрался внутренне, ничем не выдал себя перед стартом. Осталось уйти от капитана Пугачева и поразить цель.

Привычный ровный рев моторов заглушался наушниками. Истребитель, казалось, вытянулся в воздухе, застыл. Стрелки приборов замерли в нормальном рабочем положении. Пора! Самолет приблизился к самой ближней точке от Москвы. Сердце своими ударами разрывало грудь. Майор Разин резко бросил истребитель к земле и завопил, да-да, не заговорил, не закричал, а именно завопил, вызывая диспетчера:

— Ключ! Ключ! Я — Пятнадцатый!.. Я падаю! Управление отказало!.. Я падаю! Что делать?!

Истребитель стремительно, со свистом несся к земле. Диспетчер отозвался тут же, заговорил спокойно: