— Если ты хотел меня напугать, считай, у тебя получилось, — Рарх сжал губы и недовольно засопел, — не то, чтобы я собирался куда-либо уехать, но чувствовать себя пленником — радости мало.

— Если ты и пленник, то в одной темнице со мной! — Лекс встал и хлопнул друга по плечу, — меня тоже не выпустят из ревнивых объятий. И дело не только в муже, но и в его родне!

— Да уж, — Рарх хмыкнул, — с такой родней, как у тебя, и врагов не надо! Один только Гаури чего стоит!

— Ну, Цветочек ведет себя тихо, — пожал плечами Лекс, — греет постель Первосвященнику, а если и плетет интриги, то скрытно, чтобы перед свекром сильно не отсвечивать. Киреля сердить не следует, а то у его сыночка появится новый супруг. Я слышал, что они выбирают благоприятный день для начала кладки. Праздники закончились, скоро скачки, на которые Гаури очень хотел попасть в прошлый раз, а потом, глядишь, он опять закроется в теплой комнате. Интересно, в этот раз он досидит до конца или опять кто-то окажется виноватым?

— Гибели второй кладки Пушан ему не простит, — Рарх усмехнулся, — это будет хороший повод для развода. Гаури не рискнет… ну, да ладно, я пойду, посмотрю, что у меня есть из древесины для этой игрушки.

Лекс вышел следом и обошел дом. В мастерских шла работа. Мальчишки крутили круги, делая очередные чаши и пиалы. Лир разрисовывал белую чашу, осторожно вращая ее на специальной подставке, которую сделал для него Рарх. Мэл доставал из печи для обжига готовые зеркала, а Крин уже топтался рядом, готовый загружать туда уголь для своего обжига, который продлится всю ночь. Сишь азартно забивал шканты и намазывал их клеем. Гвозди и скобы так и остались уделом военных и их громадных требушетов. Маленькие гвозди так и не появились, и все деревянные вещи по-прежнему собирались на клей и шканты.

Девки со слугами затащили на кухню столы и скамьи и накрывали, чтобы покормить всех ужином. Лекс поймал Тиро и отвел его в тихое место.

— Тиро, ты знаешь мастера, который делает хорошую тетиву для луков? — Лекс увидел, как старый воин утвердительно кивнул, — тогда подскажи его Рарху. Он чужой в столице, а ему надо сделать специальную тетиву. И если все получится, то вскоре сделать их еще. Но главное, чтобы все было тихо и незаметно для посторонних. Ты сможешь попросить того мастера помалкивать, что он делает и для кого?

— Хорошо, — Тиро нахмурился, — ты задумал новое оружие? Лук?

— Игрушку… — Лекс поджал губы, — Тиро, ты же знаешь, я не люблю рассказывать заранее. Но обещаю, что все покажу тебе если не первому, то сразу после Сканда!

— Как скоро нужно? — Тиро собрался с мыслью, — у меня есть несколько готовых и разного размера. Правда, все под размер рук меня и Сканда. Для тебя такая тетива будет тоже в самый раз. Ты видел луки Сканда? Там вполне можно подобрать и для тебя размерчик. Ты уже крупный мальчик… Я, правда, с луком не очень дружу, я больше по мечам и кинжалам.

— Нет, Тиро, я уже видел луки, и та тетива мне не подойдет. Ведь чем меньше лук, тем тоньше тетива. А толстая тетива используется только на громадных осадных луках, и она слишком длинная. Мне нужна специальная тетива, и для этого нужен хороший мастер.

— Все будет, — Тиро кивнул головой, — я знаю старого мастера, он живет в квартале ткачей и работает с сыновьями. У него самая лучшая работа во всем городе, не сомневайся.

— Хорошо.

Лекс кивнул головой и посмотрел, как Ламиль с азартом готовится к ужину в компании со своими подопечными. Подростки уже не выглядели заторможенными и бледными, похоже, Ламилю удалось расшевелить их на подвижные игры на свежем воздухе. На улице уже закончили устанавливать качели на крепком основании и подвешивали сидение на крепких веревках. Лейшан с интересом все рассматривал и, похоже, запоминал. По крайней мере, он задал несколько точных вопросов, говорящих о том, что он хочет разобраться с этим досконально.

Лекс покормил Аши и, зайдя в кухню, уселся на свое место. Поковырявшись без аппетита в тарелке, отодвинул ее и громко всем сообщил, что устал и отправляется спать пораньше. И вообще, у него голова болит, и пусть его до утра не беспокоят. Ламиль помахал ему ручкой в перерыве между запихиванием в рот очередному «счастливчику» куска чего-то съестного. Отмахнувшись от Оливы, которая стала предлагать успокаивающие травы и настои, Лекс показательно отправился в свою комнату.

В комнате на сундуке лежали белый балахон, пояс с кинжалом и мягкие сандалии-чешки, в каких ходили монахи. Лекс улегся на кровать, затушил светильник и приготовился ждать, когда Ламиль выйдет во двор качаться на качелях. Лейшан, безусловно, будет находиться рядом, а значит, можно будет передвигаться по дому спокойно, не опасаясь нарваться на чужие взгляды и ненужные вопросы. Пипи с семьей, не получив привычного ужина, взволнованно попискивали в корзинке на соседнем окне.

— Лекс… — в приоткрытую дверь тихой тенью пробрался Тиро, — ты что, и вправду спишь?

— Нет, — Лекс сел на кровати, — жду, когда Ламиль выйдет во двор и Лейшана с собой утащит. Тиро, когда приедут монахи, скажешь им, чтобы они помолились у моего окна, а потом отдашь им самочку и выпустишь на улицу.

— Хорошо, — Тиро тихо хмыкнул, — а когда ждать тебя обратно?

— Я вернусь вместе с мужем, — Лекс вздохнул, — ты точно ничего не забыл? Кирпичи, свинцовые листы и маленькие горшки?

— Все сложено в корзины и привязано к самочке. И не переживай, я Лейшана к монахам близко не подпущу.

— Спасибо, Тиро, — Лекс прислушался, с улицы донесся звонкий голосок Ламиля, который опять строил Лейшана, — все, мне пора собираться. Хорошо, что ты здесь, отнесешь в корзины очень опасную штуку, и пожалуйста, будь аккуратен. Не урони!

Лекс вышел в коридор и, развязав свою ленточку на ручках двери, подхватил светильник и зашел внутрь. Достал из сундука один из двух горшков и осторожно передал домоправителю с наказом аккуратно поместить его в корзину самочки и сразу вернуться. Пока Тиро уносил опасную поклажу, Лекс подобрал небольшой кувшинчик, в котором когда-то было вино, и бережно, по стеночке, налил вязкую жидкость напалма. Немного, где-то со стакан, и сразу заткнул горлышко тряпкой. Подперев кувшин в углу, он вышел из комнаты и завязал ручки ленточкой.

— Такое впечатление, что там яйца остались, — хмыкнул Тиро, — не думал, что в этом доме хоть когда-нибудь эта комната будет закрыта…

— Тиро, там остались очень опасные вещи, поверь на слово, — Лекс передал домоправителю амфору и еще раз проверил, как закрыта комната, — в доме дети, а там достаточно неловкого движения, и если не отравятся, то сгорят заживо.

— Я тогда завяжу веревкой посерьезнее, — нахмурился Тиро.

Лекс кивнул и опять напомнил, чтобы Тиро был осторожен с амфорой. Тиро теперь и сам держал ее на вытянутой руке, как ядовитую змею. Рыжик довольно хмыкнул и вернулся в спальню. На улице темнело и следовало переодеться. Он сменил пояс, прицепив тот, что с ножнами и кинжалом, а сверху натянул белую рясу. Кинжал сразу стал топорщиться, и Лекс долго пытался найти такое положение, чтобы оружие не бросалось в глаза, а потом плюнул и снял пояс. Все равно, случись нападение, пока он будет выпутывать кинжал из одежды, его десять раз успеют убить. Надо придумать для себя крепеж на тело маленьких метательных ножей, чтобы не быть совсем уж безоружным.

Теперь оставалось только дожидаться Бэла. В голове, как туча злобных ос, роились мысли, лишая остатков покоя. Лекс переобулся и, накинув капюшон, стал наматывать по комнате круги, в движении всегда лучше думалось. От метания по комнате отвлек речитатив молитвы. Кто-то славил Мать-ящерицу…

— Наконец-то! — Лекс откинул тонкую штору и замахал руками, — сюда запрыгивай! Ламиля с Лейшаном видели?

— Лейшан сидит на качелях и держит Ламиля на руках, — Бэл легко запрыгнул в комнату, следом за ним появился еще один парень, — он останется здесь, сколько будет надо…

— Раздевайся и ложись, — Лекс откинул покрывало, — я всех предупредил, что буду спать. Если заглянут в окно, увидят, что я уже сплю, а если Лейшан сунется, молча кидай в него, что найдешь: обувь, лампу, подушку. Разрешаю с ним не церемониться, и кидать прицельно в лоб! А бить в случае чего — по яйцам! Без всякой жалости и пощады. Я не думаю, что он полезет, но на всякий случай…