- Иллюзия, - презрительно скривил губы Маркус, на что Салем немедленно ответил:

- О, эти птицы предназначены исключительно для эстетического наслаждения, а это всегда только иллюзия. Если же вы предпочитаете попугаев в гастрономическом отношении, я пришлю вам десяток. Покрупнее.

- Мальчики, не ссорьтесь, - строго одёрнула их виновница торжества. - А вы, Маркус, не будьте букой, - Корлайла взяла молодого человека под руку и отвела в сторону от задиристого саламиниумца. - Скажите лучше, почему вы не устраивали для нас ничего подобного?

- У него будет возможность взять реванш на моём празднике, - улыбающаяся Камилла подхватила мага под другую руку. - Верно, Маркус? Придумаете для нас что-нибудь очень магическое и не иллюзорное?

Чародей глубоко задумался. Главной его специальностью были проклятия, весьма полезные в жизни, но мало тянущие на праздничное представление. На прошлом дне рождения леди Камиллы, когда с первыми лучами заката камердинер объявил «цветы от Его Превосходительства Канцлера» - и в залу внесли целый бассейн, заполненный розовыми лотосами - подобные мысли уже посещали мастера проклятий. Однако ничего путного в тот раз придумать так и не удалось.

- Салем Аль-Джи, - задумчиво произнесла его имя леди Корлайла, вальсируя со своим гостем. - Отпрыск такого древнего и богатого рода... Что привело вас в наши края?

- Я третий сын, миледи, и этим всё сказано. Рассчитывать на наследство или даже титул мне не приходится.

- Мне не доводилось слышать, чтобы маг умер с голоду.

Салем сверкнул белозубой улыбкой.

- Вы, безусловно, правы. Мы столь малочисленны, что всегда в цене. Но именно поэтому я и здесь. По ту сторону гор ваш Канцлер слывёт светилом фундаментальной магии. Теоретической, разумеется. Его работы постоянно печатаются и имеют широкий резонанс. Сказать по правде, до знакомства, я представлял себе Леам-беат-Шааса несколько иначе и был очень удивлён замкнутым образом жизни, который он ведёт.

- И какое же впечатление Канцлер на вас произвёл?

- Очень... необычный человек. И, сказать по правде, написание диссертации с таким руководителем стало казаться мне куда более сложным делом. Он дотошен, въедлив и педантичен.

Глава клана асассинов только усмехнулась. Были времена, когда она мечтала собственными руками придушить этого сероглазого ублюдка, только чтобы согнать издевательскую, всепонимающую полуулыбку с его тонких губ. И с лёгким стыдом призналась себе, что скучает по тем временам, когда каждое утро просыпалась от бурлящего в крови предвкушения битвы не на жизнь, а на смерть. Но вот уже несколько лет как Канцлер заперся в этом своём... хлеву и лошадей, что ли, разводит... Время от времени отправляла Вивьен пошпионить в окрестностях «Дома на холме», иногда подсылала какого-нибудь крупно проштрафившегося смертника из своего клана. Каждый раз после этого она получала от Канцлера букет белых роз или свои любимые шоколадные конфеты, поставлявшиеся магическим порталом из Гадара. В последний раз к ленте на коробке была приколота визитка Канцлера, на обороте которой его стремительным почерком значилось: «Я тоже люблю вас, миледи. Польщён, что не забываете». И всё оставалось по-старому. Он почти не покидал поместья. А ей было... скучно.

- Однако если бы я знал, какие красивые в Сивфах женщины, - вывел Салем из раздумий свою визави, - я бы приехал сюда раньше.

Взгляд его невольно задержался на Камилле, и это не ускользнуло от леди Корлайлы.

- Если не ошибаюсь, она ведь ваша соотечественница.

- Да, но на родине мы едва ли встретились бы... она сидела бы взаперти в доме своего отца, а я... вряд ли скоро буду готов к семейной жизни.

Салем с Камиллой стали часто появляться вместе. Их считали красивой парой. Оба смуглые, темноволосые и белозубые, они звонко смеялись, болтая на саламиниумском. И вскоре Салем понял, что это уже не просто игра. По крайней мере, с его стороны. Он не знал доподлинно, какие отношения связывали сбежавшую из Саламиниума девушку с Ламбертом. Вернее, не хотел знать. Салему было известно, что эти двое знакомы уже много лет, и если за это время ничего не произошло... что ж, в любви, как на войне, каждый сам за себя.

Камилла же, в глубине подсознания понимавшая, что повторяет историю с Маркусом, закрывала на это глаза. Канцлер бесследно исчез, и без его писем она чувствовала себя маленькой и одинокой. Общество Салема не только развлекало её. С ним можно было не изображать из себя светскую дурочку, обсуждать вещи, которые до этого она обсуждала только с Ламбертом. Да просто молодой аспирант отвлекал её от лезущих в голову картин вроде распростёртого тела на дне горного ущелья.

Однако незадолго до её дня рождения этому совместному времяпрепровождению был положен конец.

День был душный. Слишком душный для августа. Собиралась последняя в этом году гроза. Гости дома консула Сивф, изнемогавшие от парящей жары, разбрелись по парку, и Салем с Камиллой не были исключением. Пройдя лабиринт из живой изгороди, они остановились у высоченного дуба. С сомнением поглядев на него, Камилла сказала:

- Если начнётся гроза, здесь будет небезопасно.

- До грозы ещё далеко, - сказал маг и неожиданно обнял её.

- Ты что делаешь? - опешив, прошипела девушка.

- Тс-с-с... за нами наблюдают, - прошептал он, приблизив губы к самому её уху, и не солгал, хоть и не знал этого. - Мы играем романтическую влюблённость уже столько времени, что если не будем двигаться дальше, это вызовет подозрения.

Камилла воззрилась на него с ужасом, будто в первый раз увидев. Его красивые губы казались ей двумя жирными червяками, иссиня-чёрные блестящие волосы отвратительно смолянистыми, а глаза, ещё более тёмные из-за расширившихся зрачков, пустыми и страшными.

- У меня есть идея получше, - едва слышно прошептала девушка, с силой отталкивая его от себя. - Убери от меня свои грязные лапы, - прокричала она, перекрывая голосом налетевший порыв ветра. - Я всё знаю про твоих кикимор! Не смей прикасаться ко мне своими грязными лапами, которыми ласкал своих продажных девок!

Сломя голову она бросилась бежать по лабиринту, стараясь придерживаться направления к дворцу.

- Камилла! - воскликнул Салем, не сразу осознавший провал казавшейся беспроигрышной идеи, и соображавший, где лучше перехватить беглянку.

На землю упали первые тяжёлые капли. Из-за декоративной изгороди выглянула белая гончая. Проводив мужчину взглядом, собака уселась на задние лапы и задумчиво почесала за ухом.

Догнать Камиллу Салему не удалось. Когда он, наконец, добрался до дворца, леди консул уже уехала по причине испорченного дождём платья. Через несколько часов Салем сидел в третьесортном ресторане на окраине Вернеца и был уже изрядно пьян, когда к нему подошла Вивьен Димоди.

- Ба, душа моя! - воскликнул маг. - Какое счастье, что сивфанки не такие несговорчивые... м-м-м...

- Курицы? - подсказала Вивьен, присаживаясь за столик.

- Да, именно, курицы! - радостно подхватил Салем. - Составишь мне компанию?

- А то, - девушка окинула его цепким взглядом. - Со своей поссорился?

- А ну её, - буркнул мужчина, угрюмо уставившись на дно пустого бокала. - Эй, официант! Шампанского даме! Есть в этой дыре шампанское?

Салем наведался к леди сенатору через несколько дней, свежевыбритый, но с лицом всё ещё слегка помятым. На его фоне Камилла, одетая в строгий костюм оливкового цвета, выгодно оттенявшего смуглую кожу, казалась особенно свежей и изящной.

- Я хочу выяснить всё до конца, - заявил маг.

- Нечего выяснять, - ответила девушка спокойно. - Отношения закончились на минорной ноте. Спасибо, что подыграл.

- Камилла, всё зашло слишком далеко!

Она окинула его холодным взглядом. Эти несколько дней сенатор потратила на выяснение подробностей личной жизни своего «возлюбленного», и оказалось, что пущенная в небо стрела угодила в яблочко.

- Отнюдь. Салем, всё же прелестно разрешилось. Не усугубляй.

Он подошёл к ней очень близко.

- А если я хотел бы... усугубить?

- Вряд ли у нас что-то получится. Я слишком собственница, чтобы делить своего мужчину с кем-либо ещё.

- Такова ваша женская доля, - огрызнулся он, медленно закипая.