- Что ты такое говоришь, Гарри? – шёпотом прохрипела она, игнорируя поток слёз, что, как и её сердце, разбивались о холодный кафель.

Такой же холодный, как и Стайлс.

- А как же то, что м-мы п-пережили?

Гарри сжал челюсти и снова обратился к Сьюзен. Он был таким же, как и в их первую встречу. Надменный, равнодушный, чужой.

И Сьюзен Дей, конечно же, поверила ему.

- Мы летали в Париж, она должна была сидеть с моей дочерью, - с леденящей душу сталью в голосе заявил он. Женщина коротко кивнула, не сводя глаз с дочери, которая прожигала в Гарри дыру своим убийственным и убитым взглядом. – Если позволите, я принесу её чемодан. Остальные вещи вышлю потом. Оставьте адрес.

- Ладно, - она сдержанно кивнула.

Боясь смотреть в глаза Эйприл, Гарри поспешил обратно в кафе, где ничего не понимающая Грейси ждала двух членов своей семьи. Она посмотрела на убитого горем и своей глупостью папу, поджала губы и ничего не сказала. Грейс просто ждала, когда придёт Эйприл, они закажут гранолу с йогуртом и поедут домой.

Но когда Стайлс схватил дрожащими руками её чемодан, в груди девочки зазвенел колокольчик тревоги.

- Папочка, а где Эйприл?

Мужчина замер, при упоминании её имени. Он уставился в стекло перед собой, за которым молча умирала часть его жизни, и вернул взгляд к дочери.

- Подожди меня здесь, родная.

Прекрасные бабочки, нарисованные самыми красивыми красками, вдруг стали чёрными, как смоль, и с каждым равнодушным взглядом, направленным не в её сторону, превращались в пепел. Эйприл наблюдала за тем, как мать забирает из его рук её чемодан, как в замедленной съёмке.

Её убили, растоптали, уничтожили, сравняли с землёй, передали в руки палачу, и, чёрт подери, лучше пусть ей вырвут сердце, чем отрубят голову.

Эйприл сглотнула, и Гарри развернулся, чтобы направиться обратно в кафе, к своей дочери, к своей обычной жизни, и тогда их взгляды столкнулись. Её голубые глаза потухли. Кроме боли и разочарования в них не было ничего. Зелёные глаза оставались прежними. Это был всё тот же Гарри. Тот, в которого она влюбилась. Жестокий, надменный, эгоист и сноб. Она не имела права ждать от этой истории другого финала, где в подвенечном платье идёт к нему, стоящему у алтаря с татуировщиком Стю, а Грейси бросает в неё отвратительно-розовые лепестки роз. Всё рухнуло в один миг. Всё исчезло. Осталась лишь холодная мать, холодный аэропорт, холодный взгляд, затянутый поволокой раскаяния.

- А как же Грейси? – прошептала она, вспоминая о самой маленькой части её жизни, но такой большой части её сердца.

Он ничего не ответил, опустив взгляд и покачав головой. Мерзавец. Язык не поворачивался сказать о том, как она его любит, но она любит, безумно любит этого подлеца и просто не готова с ним попрощаться.

И тогда Гарри ушёл. Обошёл девушку, а вернее, то, что от неё осталось, стороной и нырнул в кафе, в свою прежнюю жизнь, оставляя за собой лишь шлейф терпких мужских духов. Эйприл погибла в тысячный раз за эти полчаса. Она закрыла лицо руками и покачала головой, отказываясь поверить в происходящее.

- Я купил билеты, - из неоткуда снова появился Эндрю. – Вы объясните, наконец, что произошло?

Сьюзен вдруг смягчилась. Она схватилась за ручку чемодана Эйприл и подошла к дочери.

- Потом объясним, - блондинка поджала губы и перевела взгляд на стеклянные двери кафе, за которыми разбитый мужчина пытался успокоить маленькую плачущую девочку. Она вырывалась изо всех сил, она хотела к Эйприл, и, если бы девушка не была оглушена и ослеплена болью разбитого сердца, она бы обязательно побежала к ней. – Пойдём, нечего здесь оставаться. Мы и так устроили цирк.

Тело не слушалось Эйприл, но на ватных ногах она стала идти за матерью, не оглядываясь и не плача. Её сказка закончилась по самому страшному для неё сценарию. А в голове крутилось одно:

«Я больше его не увижу».