Скотт опрокинул в себя второй шот, взял воду, которую подал ему Бобби, и, отхлебнув, подождал, когда ожог от водки пройдет.
— Ты же знаешь, в нашей профессии полезна любая реклама. Я должен был это предвидеть — с учетом всей той шумихи, которая поднялась вокруг меня из-за MC₂. — Он указал подбородком на Кори, который с кем-то общался неподалеку. — Кори, наверное, весь вечер кончает в штаны.
— Ага. Я бы не удивился, если б узнал, что это он попросил Лэнса трепать языком.
— Я тоже. На что не пойдешь ради прибыли, да?
Бобби скосил глаза на клиентов, махавших ему, и нетерпеливым жестом руки велел им подождать.
— Да уж, приятель, ты сейчас горячий товар, — сказал он с некоторой завистью в тоне и усмехнулся. — Думаю, нельзя винить Лэнса за то, что он хочет перетянуть часть внимания на себя.
— Да, — согласился Скотт. — Его можно понять. Ну ничего. Он выжмет из ситуации все и через несколько дней успокоится. Иначе он начнет выглядеть дураком. — Он многозначительно постучал стопкой по стойке. — Мне надо лишь переждать это с небольшой помощью моих верных друзей.
Бобби рассмеялся. Достав из-за спины полупустую бутылку водки, он поставил ее у локтя Скотта.
— Тогда напейся, Скотти, и пошли все к херам. — Бобби шутливо отдал ему честь и пошел обслуживать недовольных клиентов.
Скотт налил себе еще водки. Какое-то время он сидел, мрачный, за стойкой и размышлял. Если честно, на треп и действия Лэнса ему было насрать. Все это он уже слышал и раньше. В их бизнесе любая реклама, даже плохая, оставалась рекламой. Для выживания требовалось постоянно быть на слуху, и Скотт это знал. Он не обижался на Лэнса за то, что тот ухватился за шанс урвать себе чуть-чуть его славы. Напротив, в какой-то степени был даже рад за него.
Рядом раздался чей-то взволнованный возглас, и Скотт увидел, что Райлан снимает помолвку: женщина опустилась перед своей девушкой на колено, а та стояла с ладонью, прижатой ко рту, и сквозь слезы смотрела, как на ее палец надевают кольцо.
Фотографируя, Райлан улыбался. Его лицо сияло от радости за их счастье, голубые глаза сверкали, и Скотт задался вопросом, как он мог когда-то считать его совершенно обычным. Идиот.
Ведь он был бесконечно прекрасен.
И еще он был сильным. Когда Скотт вспоминал об их сегодняшнем разговоре, у него щемило сердце при мысли о том, сколько лет Райлан носил в себе эту потаенную боль и молчал, не желая обременять остальных своей выстраданной уверенностью в том, что на самом деле жизнь его матери трагически оборвалась.
С тем, кому доверяю.
Доверие Райлана. Бесценный подарок, который поставил Скотта в тупик. Он не знал, что с ним делать. Никто, ни один человек, не доверял ему — и не без причины, — а он в свою очередь не доверял никому. Райлан был единственным человеком, рядом с которым ему было легко и спокойно. Ну а что дал ему Скотт? Кроме эмоционального опустошения — ничего.
И все-таки он не возненавидел его. Доверие Райлана было таким незаслуженным, таким… необъяснимым, что Скотту захотелось заплакать.
И тогда он стал пить.
Когда Скотт, наконец, оттолкнул от себя стопку и встал, его немного шатало. Надо было работать. Делать то, что у него получалось лучше всего. Он скинул футболку, забросил ее за барную стойку и, натянув на лицо чарующую улыбку, углубился в толпу, с убедительной легкостью имитируя беззаботность.
В какой-то момент его подозвал к себе Кори.
— Я попросил Райлана поснимать тебя, чтобы сегодня же мы запостили фото и поставили на них тег MC₂. Что на тебе?
Скотт молча расстегнул джинсы и, стянув их по ногам вниз, предъявил узкие плавки с игривым принтом.
Кори ухмыльнулся.
— Идеально. — Он провел ладонями по его груди и бокам, после чего хлопнул по заднице. — Ну, иди и работай, будь на виду. Смирись, малыш, ты теперь их мечта.
Когда он ушел, забросив себе на плечо его джинсы, Скотт мысленно вздохнул. Но при этом не забыл завлекающе улыбнуться парням, которые терлись неподалеку и ждали, когда они смогут к нему подойти.
Ночь превратилась в размытый калейдоскоп полуголых селфи с фанатами, потных танцев и с парнями, и с девушками, которые с бесстыдным восторгом ощупывали его, и стычек с друзьями Лэнса. К тому времени, когда Скотт пошел в туалет, у него невыносимо ломило в висках. У двери он наткнулся на выходящего Лэнса.
— Привет. — Он отошел, чтобы Лэнс мог пройти, и поморщился, когда тот пошатнулся. — Воу. — Он подхватил Лэнса под локоть и чуть не потерял равновесие сам, потому что Лэнс его оттолкнул.
— Отвали, козел. Тебе больше нельзя меня трогать.
Ошарашенный этим ядовитым сарказмом, Скотт поднял ладони и отступил.
— Извини.
Он уже хотел открыть дверь в туалет, но Лэнс вдруг издал придушенный звук.
— Ты всегда такой отстраненный. Холодный. Тебе наплевать на всех и вся, да?
Скотт замер, а Лэнс продолжил шипеть ему в спину:
— Ты пользуешься людьми, а потом выбрасываешь их, будто гребаный мусор. — Когда Скотт не ответил, он ткнул его пальцем в плечо. — Скажи что-нибудь!
Устало вздохнув, Скотт развернулся.
— Что мне сказать тебе, Лэнс? — спросил он как можно более мягко. — Кроме того, что я сожалею, что причинил тебе боль. — Не зная, что еще сделать, он развел руки в беспомощном жесте.
Лицо Лэнса сморщилось.
— Просто скажи, что со мной оказалось не так? — всхлипнул он. — Ну что? — Он схватил Скотта за руку. — Я старался во всем тебе угождать. Почему этого было мало?
Скотт устал, у него раскалывалась голова, и он хотел одного: уехать домой.
— Я не знаю.
Лэнс оскалился, подошел ближе. От него сильно пахло спиртным.
— Чушь собачья. Ладно, раз ты молчишь, то я скажу сам. Потому что ты эгоистичный мудак, способный любить только себя одного. В постели с тобой я словно трахал сразу двоих — Скотти и его гигантское эго. — Он ткнул Скотта в грудь. — Ты ставишь себя выше других, вот и вытираешь о людей ноги. Ну так знай: от твоих закидонов нас всех тошнит.
Скотт был на пределе. Недавний разговор с Райланом разбередил его старые раны, и эмоции грозили вырваться на поверхность. Он словно снова стал тем ранимым подростком, который выслушивал, как Хизер расписывает, какой он никчемный.
Он оттолкнул палец Лэнса и огрызнулся:
— Отлично. Всех тошнит от меня и моих закидонов. Так может у этих всех и будешь отсасывать? Давай ты будешь плакаться им на тему того, какой я мудак, а не грузить этим меня? Потому что самому мне насрать. — Он пришел в ярость, расслышав, что в его голос прорвался тот уличный говор, тот ненавистный провинциальный акцент, который он с таким трудом изживал. Только Райлану было дозволено его слышать. Только Райлан понял бы, что на самом деле он не такой…
— По-моему, сегодня отсасываешь здесь только ты, — отпарировал Лэнс. — Не успела за мной захлопнутся дверь, как ты подцепил себе новую жертву, этого тощего твинка, чтобы втоптать в грязь и его. Я видел ваше с ним фото. — Он, пошатываясь, завертел головой. — Где он? Предупрежу его, какая ты дрянь. Скажу, чтобы уносил ноги!
Это мелодраматичное заявление вызвало у Скотта взрыв смеха.
— Ты о Райлане? — с ноткой изумления спросил он. — Чтобы я втоптал в грязь его? Да никогда в жизни. — Он, еще улыбаясь, качнул головой, и Лэнс горько скривился.
— Ах вот оно что. Ты правда отверг меня ради этого маленького уродца? У него что, рот как труба пылесоса? Он теперь твоя сучка?
Скотт почувствовал, как его лицо заливает краска настоящего гнева.
— Заткнись, — прорычал он. — Просто заткнись!
Лэнс вытаращил глаза — понял, что задел его за живое.
— Так и есть, — протянул он со злобной усмешкой. — Вижу, ты решил снизить планку… — Он поперхнулся, потому что Скотт схватил его за рубашку и, сжав ее в кулаках, дернул вверх, так что ему пришлось привстать на носки.
— Обо мне болтай все, что хочешь, — прошипел Скотт, — но о нем не смей — никогда. Ты меня понял?
Он слегка встряхнул Лэнса и, почувствовав, как тот, пытаясь освободиться, царапает его руки, оттолкнул от себя, испытав жестокое удовлетворение, когда он оступился и врезался в стену. С трудом выпрямившись, Лэнс одернул футболку. Его лицо было красным, а глаза — полны слез.
— Думаю, эмоций сильней я от тебя еще ни разу не видел, — выдавил он. — Жаль только, что они были направлены не на меня. — Пошатываясь, он пошел прочь, и пара фанаток, бросая на Скотта свирепые взгляды, кинулись его утешать.