— Видимо, его не остановила цена, которую необходимо было уплатить за него, — Один устало прикрыл глаза. — Как меня когда-то.
— Кем ты собирался пожертвовать? — глаза Локи против воли округлились. — Хелой? Зря не решился, стольких проблем можно было бы избежать.
— Нет, Локи… — печально улыбнулся Всеотец. — Когда я случайно обнаружил камень, Хела томилась в заточении уже несколько веков. Да и вряд ли Камень бы принял ту жертву… Я любил свою дочь, но не то чудовище, в которое она превратилась.
— Тогда кого? — нехорошее предчувствие тисками впилось в его сознание, бог обмана почти кричал, надеясь, что Один сейчас развеет возникшие у него ужасное подозрение, однако тот этого не сделал.
— Прости, Локи… — видно было, что эти слова даются ему нелегко. — Ты должен был помнить Вормир…
— Нет! Нет-нет-нет, не может быть… Ты… ты лжешь… — он в ужасе попятился от Одина.
— Локи, я не сделал этого! — в отчаянии попытался дозваться до него Всеотец. — Я не смог! И не жалею об этом, хотя Камень не только бы сделал Асгард куда более Великим, но и мог помочь очень и очень многим.
— Ты поэтому не оставил умирать меня в Йотунхейме? Потому что родного сына тебе было бы жаль, а вот нежеланного внука не особо? — голос Локи сочился ядом, только он примирился с тем, что Один — его настоящий отец, и плевать, что по крови это Лафей, как вдруг всплывает такая правда. А он уж было решил, что его нельзя ничем удивить… Наивный…
— Так ты знаешь… — горестно вздохнул Всеотец. — Нет, Локи, я забрал тебя без всяких задних мыслей, просто потому что ты мой внук и я не мог оставить тебя умирать. Лафей был моим врагом, а Хела дочерью, пусть и чудовищной, но ты не был виновен в их грехах.
— Кажется, из нас двоих — ты больший бог обмана, чем я, Один!
— Локи, пойми, я не лгу! Я нашел камень многим позже!
— Но ты знал о нём, и оттого всё рассчитал! Браво, Всеотец, теперь я понимаю, почему Хела говорила о нашей схожести! Суртур возьми, а я думал, что во всем виноваты мои дурные йотунские гены! — Локи не выдержал и рассмеялся прямо в лицо становящемуся всё более бледному Одину.
— Я не прочил бы тебя в жертву, не люби я тебя!
— О, может, поэтому я до сих пор жив? Что ты никогда не любил меня, и потому оказался бесполезен для твоих планов?
— Ты должен вспомнить Вормир, — держась за сердце, проговорил Один. — Я снимаю с тебя заклинание…
— Ты… — Локи пораженно замер, прокручивая в памяти потерянное воспоминание.
Мрачная, утопающая в вязком тумане планета. Жуткое, начисто лишенное кожи лицо Хранителя… Отстраненные слова: «Да, эта жертва вполне подходит.» Затем гора, обрыв с неё, к которому зачем-то подвёл его отец. У Локи кружится голова, когда он смотрит вниз — там едва виднеются острые скалы… Стыд и боль в глазах Одина, которые маленький Локи не мог истолковать… А после короткое «Прости» и резкий толчок, из-за которого вышибло воздух из легких… Страх сковал его маленькое тельце, сердце совершило бешеный кувырок, когда тот, кому доверял едва ли не больше всего, столкнул его в пропасть. Упасть в тот день Локи было не суждено, хотя теперь он знал, как именно начался его полет в бездну… Один, передумав, в последний момент успел ухватить его за краешек плаща. После он запомнил лишь то, как дрожал, вцепившись мертвой хваткой в отца. По суровому лицу Одина стекали слёзы, он просил прощения в то время, как исчезал, истончаясь, жуткий силуэт Хранителя…
— Напрасно ты одумался, — наконец совладав с обуревающими его эмоциями, произнес он.
— Локи, мне так жаль… Ты не заслуживал всего этого. Но я просто не мог относиться к тебе также, как к Тору… Для этого ты был слишком похож на Хелу — живое напоминание моего самого большого провала.
— И твоей слабости! — зло ощетинился бог обмана. — Хорошо, я ещё могу понять, почему ты не сумел пожертвовать мной! Но почему ты заточил, а не убил её, когда была такая возможность?
— Локи…
— Нет, из-за твоей слабости она мучила меня во снах все шесть лет! Из-за тебя Хела вот-вот вырвется на свободу, чтобы закончить начатое Таносом! Ты этого хотел?
— Прости меня… — на Одина было жалко смотреть, за пару минут он словно постарел на тысячу лет…
— Ты слишком много извиняешься, будто этим хоть что-то можно исправить!
— Нет, но мне и правда жаль, что так получилось. И хотя ты мне вряд ли поверишь, но, Локи, я любил тебя не меньше, чем Тора!
— Прекрати…
— Перед лицом смерти не лгут, Локи…
— Я бы лгал, будь у моей смерти лицо Хелы!
— Послушай, можешь мне не верить, но моё время уже на исходе… — по лицу Одина прошла тень. — Поэтому прими это от меня.
— Ты отдаешь его мне? Не Тору? — бог обмана неверящим взглядом посмотрел на протянутое копье, а затем на Одина, ища подвох.
— У Тора есть Секира и друзья, у тебя — только ты сам, — тут Один исхитрился и всё же вложил ему в руку копье. — Береги Тессеракт, — напоследок произнес он и растворился в золотой вспышке, так что растерянный Локи ухватил лишь пустоту на месте отца…
Именно в этот момент со стороны Моста раздался раскат грома, возвещая о прибытии Тора. И хотя бог обмана и не знал, как реагировать на только что здесь произошедшее — нужно было уходить.
Мало ли что решит братец, увидев его в порушенной Сокровищнице, в окружении тел стражей да ещё и с копьем Одина в руке… Он ещё не готов к встрече. Довольно на него сегодня семейных разборок.
Словно в ответ на его мысли, Локи начало затягивать в Хельхейм.
«Уж лучше бы с Тором объяснился… Тот хоть бы сразу молотом, или теперь уже секирой, по голове зафинтил, если бы с дуру решил, что это я отправил на тот свет Одина… А эта стерва…» — с тоской подумал бог обмана, отчаянно силясь вырваться из цепких когтей Хелы.
Однако ничего не вышло. Точнее свое тело он ещё с горем пополам переместил к Стрэнджу, а вот всё остальное… Попало прямиком к ненавистной мамочке. Оставалось лишь надеяться, что смертному магу хватит ума найти записи Старейшины — та уже вытаскивала его, когда Хела присосалась к нему чересчур сильно.
Ну, а пока… Нужно было тянуть время. Это Локи умел.
— Ты доигрался, малыш! — безо всякого приветствия в виде привычных устрашающих иллюзий начала Хела. — Выпусти меня и вместе мы отомстим Таносу!
— Неужели? — криво усмехнулся он, судорожно гадая, почему Хела до сих пор здесь, если Один мертв… Если только… Внезапная догадка пронзила его мозг. Ай да Один, каков подлец! Или хитрец… Локи ещё не определился больше ненавидит он отца или же наоборот восхищается им. Всеотец успел-таки перемкнуть заклинание, сдерживающее богиню смерти, на обладателя Гунгнира…
Осознав, что теперь все ключи от Темницы в его руках, бог обмана вновь попытался использовать Тессекракт и уйти, однако ничего не получалось. Хела крепко держала его, блокируя все его потуги. После смерти Одина она стала сильнее, гораздо сильнее…
Однако сейчас у него был Гунгнир, вот только доставать его из магического кармана было опасно. Это все равно, что трясти куском свежего мяса перед лицом голодной волчицы…
— Выпусти ты меня раньше — ничего этого бы не было! Асгард бы не пал! Это ты виноват! — с этими словами она впилась ему в лицо своими острыми когтями.
— Суртура-с-два! Было бы ещё хуже! — Локи с трудом вывернулся из её захвата.
— О, мой бедный мальчик… — Хела притворно вздохнула. — Ты лжешь даже самому себе, маленький бог обмана. Взгляни правде в глаза, ведь ты не Один, и потому не сможешь удерживать меня так долго. Я давно не даю тебе жить, так выпусти меня наконец и освободись сам.
— Заманчивое предложение, но я, пожалуй, ещё потерплю, — смиренно заметил Локи, бочком отодвигаясь от Хелы.
— Хорошо, но как ты одолеешь Таноса без меня? Это чистое самоубийство - пытаться остановить его в одиночку! — сменила тактику Владычица, неотступно следуя за ним.
— Я не буду один! — не выдержал Локи.
— Ты сейчас о своих друзьях, мстителях, и о Торе? — Хела зашлась в изъявительном смехе. — О, до чего же ты наивен и глуп! Да как только они узнают, кто ты — тут же плюнут в лицо! Ты один, Локи, и Гунгнир тебе не поможет! Отдай его и Тессеракт мне — законной наследнице Одина! Не быть тебе царем прежде меня, сын!