Глава 13

Джерри с упоением целовал Доминика, прижав его к стене ванной. Заглушая прочие звуки, шуршала вода в душе, и казалось, что во всем мире они одни. И когда Доминик мягко толкнул его к раковине, Джерри с наслаждением подчинился, опираясь руками на фаянс и призывно прогибаясь в пояснице. Чуткие и осторожные пальцы нежно поглаживали анус, скользко проникая внутрь. Джерри застонал, шире расставляя ноги и давая ему больший доступ. Доминик рыкнул и заменил пальцы членом, так здорово распирая все внутри, давя на самые чувствительные точки.

— Двигайся, двигайся, — шептал Джерри почти жалобно, но Доминик отчего-то медлил, только чуть ощутимо покачиваясь вперед-назад.

Он поднял голову, чтобы в огромном зеркале увидеть лицо Доминика, и вдруг увидел там не только мутные от желания серые глаза, но и полный отвращения, презрения и брезгливости взгляд Мишель. Она стояла посреди ванной и во все глаза смотрела, как Доминик Хьюз засаживает член ему в задницу.

— Извращенец! Извращенец!!! — закричала она.

И в этот момент Доминик мощно, с оттяжкой, двинулся внутри него, и Джерри забыл обо всем, застонав и еще больше прогибаясь в спине.

* * *

Доминик проснулся от негромкого рваного стона. Рядом крепко спал Джерри, постанывая и потираясь о простыню твердым членом — картинка до того сексуальная, что Доминика буквально прошило волной возбуждения с головы до пят. В свои годы Купер выглядел настолько хорошо, что даже пытливому взгляду при всем желании не удалось бы выискать на его теле изъян, а уж влюбленному — и подавно.

Несколько минут Доминик просто наблюдал за ним, любуясь широкой спиной, мощными ногами и мускулистой задницей, но возбуждение росло, кровь к члену все приливала, отчего тот уже начинал побаливать, а тело отчаянно жаждало действий. Решив, что нарочно будить Джерри совсем не обязательно, Доминик нашел укатившийся под кровать тюбик смазки, щедро смазал пальцы и аккуратно скользнул ими между твердых ягодиц.

Горячий, немного распухший после вчерашнего анус даже не сжался от прикосновений, пропустил беспрепятственно, будто только и ждал проникновения. Джерри замер на мгновение, а потом жалобно всхлипнул во сне и поерзал членом о простыню. Доминик почувствовал, как собственный член дернулся от очередного мощного толчка крови. Тоже застонав, он с нажимом потер простату, растянул мышцы, раздвигая пальцы в стороны, и, убрав руку, схватился за свой член, одновременно лаская и смазывая его. Добавил смазки, потянул за яйца, чтобы хоть немного снизить возбуждение, а потом навис над Джерри, опираясь на постель только ступнями и одной ладонью, и плавно скользнул внутрь распаленного "мокрым" сном тела.

Голос Мишель звучал все тише, растворяясь в нарастающем шуме воды. Доминик отчего-то снова проник в него пальцами, хрипло выдохнул сзади. Джерри недоуменно посмотрел в зеркало, силясь о чем-то спросить, но глаза уперлись в яркую… ткань. Шум воды остался — только вместо душа это были морские волны, — как и ласкающий его Доминик.

— Уммм, — простонал Джерри, подаваясь назад, потому Доминик, мягко и неторопливо, почти лениво, вошел в него, задевая сотни нервов и рождая внутри бурю.

Доминик вошел до упора, мягко шлепнув яйцами по поджавшимся ягодицам и, услышав уже вполне осознанное мычание, наклонился к уху, кладя свободную руку Джерри между лопаток.

— Проснулся? — поинтересовался хрипло. — Рассказывай, что снилось. И кто!

— Почти, — пробурчал Джерри в подушку, ерзая под Домиником, устраиваясь удобнее. — Не поверишь, мне снилось, что вместо пальцев в тот момент, в ванной, в моей заднице был член. Твой…

— Так ты эксгибиционист у нас? — хмыкнул Доминик и мощно двинул бедрами.

— Не-а, — простонал Джерри, подаваясь Доминику навстречу, — но так хотелось показать ей… настоящий секс.

Доминик на секунду замер, а потом вдруг скользнул пальцами ему в волосы, сжал, потянул на себя, одновременно с силой толкаясь членом.

— На собственном примере? — прошипел рассерженно. — А может, и научить? Спал с ней, когда вернулся, а? За эту неделю?

— Ага, поспишь с ней, как же, — Джерри рвано выдохнул, — она же полицию грозилась вызвать, если б подошел. У нее сам черт такого страха не вызывал, как слово "кончить"…

— З-Замечательно… — протянул Доминик, начиная мерно и размашисто двигаться. — И как… какие еще слова ты ей говорил? И что собирался показывать, если бы она тебя не застала, трахающим себя в зад?

На то, чтобы резко вывернуться из-под Доминика и прижать его к кровати, навалившись всем телом, Джерри потребовалась какая-то пара секунд.

— Что хотел? — прорычал он, мгновенно превращаясь из мягкого и податливого Джерри в несгибаемого Купера, — Наверное, попытаться показать, что секс — не набор правильных движений. Смог бы? — он вмиг обмяк, откатываясь в сторону, и помедлил, прислушиваясь к себе. — Нет, — выдохнул тихо-тихо. — И ушел бы от нее, независимо от того, получилось бы что-нибудь у нас.

Доминик посмотрел на него из-под опущенных век, улыбнулся и подкатился под бок.

— Ну и хорошо, — сказал просто и потерся головой о его плечо, как огромный кот. — Ну прости, я ревнивый придурок. Меня всю неделю мучили мысли о том, что ты с ней переспал. Нет, я понимаю, она жена и все такое, но… — он виновато пожал плечами.

— Я вот тоже думал, что ты забудешь обо мне, — признался Джерри, перекатываясь на Доминика сверху и мягко, нежно целуя его.

Доминик вздохнул и обнял его, разводя колени и потираясь о его живот мокрым, по-прежнему каменно стоящим членом. Но Джерри, проигнорировав намек, зажал его ноги своими, опуская колени на кровать и, чуть приподнявшись, направил его член в себя, плавно опускаясь сверху.

Доминик охнул, поерзал под ним, положил руки ему на бедра.

— Тебя забыть невозможно, — заверил, улыбнувшись. — Ты как вирус в крови, передающийся, к слову, половым путем, — он хмыкнул.

— Не всем, — улыбнулся Джерри в ответ и чуть качнулся туда-сюда, захлебнувшись воздухом от необычного ощущения доминирования и подчинения одновременно, — у моей жены иммунитет. Но самое главное, — он подался вперед, вздрогнув, когда член внутри с силой уперся в простату, и коротко поцеловал Доминика, — ты только лечиться от вируса не спеши.

— И не думал даже… — Доминик резко подался бедрами вверх, усиливая ощущения и с удовольствием наблюдая за лицом Джерри в этот момент, а потом расслабился, развел руки за голову. — Давай, — предложил азартно. — Познакомься со своим телом.

Джерри хотел было сказать, что сверху-то он пробыл едва ли не три десятка лет, но первое же движение показало, что Доминик был прав — о своем теле он не знал почти ничего. Получив возможность самому определять и угол проникновения, и глубину, и ритм, Джерри очень быстро позабыл обо всем на свете. Осталось только шумное дыхание — свое и Доминика, его же негромкие стоны и собственное удовольствие: чистое, сильное, обволакивающее теплом.

Странное сравнение — он чувствовал себя колокольчиком, внутри которого бьется молоточек, заставляя звенеть на самой высокой ноте. И он звенел, то напрягаясь и выпрямляясь и с силой насаживаясь на член, то напротив, опускаясь Доминику на грудь и двигаясь неторопливо, с небольшой амплитудой.

Доминик стонал, кусал губы, а под конец даже задрожал всем телом, но честно терпел довольно долго. И все же в какой-то момент не выдержал: сел, едва не впечатавшись макушкой Джерри в подбородок, обхватил его руками, останавливая, и со словами: "Надеюсь, ты наигрался, потому что не могу больше", — опрокинул его на постель, сняв с члена, перевернул на живот и вздернул вверх за бедра, заставляя встать на четвереньки.

— Да, вот так! — простонал, врываясь со всей силы, и надавил ладонью Джерри на загривок, вынуждая прогнуться.

Джерри практически лег грудью на матрас, максимально раскрываясь, ухватился руками за спинку кровати и теперь громко, с придыханием, стонал в такт таранящим его толчкам. Собственный член подрагивал, потираясь о простыню, а яйца, казалось, вот-вот лопнут.

Он даже не представлял себе, что секс может быть таким! Нет, конечно, он знал об этой позе, знал, что можно вбиваться в чье-то тело со скоростью отбойного молотка, но никогда не думал, что наступит день, и вбиваться будут в него, поставив на четыре кости и тараня твердейшим членом простату. Но черт побери, как же это было здорово! Каждый толчок — как инъекция ослепляющего наслаждения в кровь, сильный, острый и даже капельку болезненный. Неужели Мишель столько лет добровольно отказывалась от подобных ощущений? Мысль мелькнула на границе затуманенного удовольствием сознания, и Джерри на секунду стало стыдно. Какой же он херовый муж, что не настоял, не научил, не понял, как правильно…