Глава 15. Огонь

— Значит, вот так вот взял и признался, — Обри щедро подлила в свой кофе нагло откупоренного коньяка из кабинета Исмаэля. Тот нахмурился. — Что? Ты же всё равно не пьёшь. Кстати, почему?

— Аллах запретил пить вино, — коротко ответил её собеседник.

Обри едва не поперхнулась кофе, сдобренным коньяком, и, запрокинув голову, расхохоталась.

— Ты разве Его слушаешься?! Да и вообще-то это не вино.

— Любой алкоголь заставляет человека утрачивать над собой контроль. А у сверхъестественного существа ослабевают его магические силы. Как домой полетишь?

ѓѓѓѓ- Не полечу, ѓ- отрезала тёмнокрылая фея. — Это, знаешь ли, не единственный способ моего передвижения.

— А ты не задумываешься о том, какой пример подаёшь своим воспитанникам, глава детского дома? — в глазах Исмаэля заблестела хитринка.

— А меня сейчас никто не видит, — фыркнула загадочная своенравная фея. — Кроме тебя. Но ты не считаешься. И Софи, — качнула она головой в сторону двери, — давно ушла. А воспитанники мои почти все уже выросли, и новых, к счастью, нет.

Исмаэль смотрел как она потягивает кофе и слегка жмурится от удовольствия. Её руки, как всегда, были затянуты в тонкие перчатки, оставляющие открытыми пальцы. Даже летний зной не стал исключением.

— В чём ты винишь себя, Обри Овиедо? — внезапно спросил Исмаэль. Его собеседница замерла, поднеся чашку к губам.

— Мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы я открыла тебе все свои тайны, — шутливо ответила она, но в её глазах на мгновение мелькнула давняя боль. — Вот ещё, буду я исповедоваться демону, — поддразнила она его и отпила немного ароматного напитка.

— Несправедливо получается, — ухмыльнулся Исмаэль, — ты про меня почти всё знаешь, а я про тебя — лишь сухие факты.

— Ну… — задумавшись, Обри тряхнула своей рыжеватой шевелюрой, — я не замужем, детей нет, но есть собака. Возраст свой не буду называть, сам понимаешь, — лукаво улыбнулась она.

— Я уж мой тем более, — махнул рукой мужчина. — Что ж, про твоё семейное положение мне давно всё было понятно.

Фея фыркнула.

Они посидели немного молча. Исмаэль налил и себе кофе, несмотря на то, что на город наступала ночь.

— Почему ты спросил меня про чувство вины? — заговорила Обри, отрешившись от своего весёлого настроения.

Джинн пытливо посмотрел на неё поверх своей чашки с дымящейся чёрной жидкостью. Напиток и не думал остывать в его руках.

— Твои крылья.

— А что с ними не так? — женщина даже недоумевающе оглянулась, пытаясь увидеть сгусток тьмы у себя за спиной.

— Они ведь не всегда были такого цвета, я прав?

Ему показалось, что Обри как-то сгорбилась, болезненно впившись в белоснежные бока кофейной чашки своими пальцами оттенка мокко. Однако, это длилось лишь мгновение: в следующую секунду она распрямилась и бросила на Исмаэля осторожный взгляд.

— Я уже и не помню… — раздался её шёпот.

— Цвет крыльев не просто случайный каприз природы, — задумчиво произнёс Исмаэль. — Он определяется состоянием носителя. Ева вся сияла сегодня, как шаровая молния. Этот бело-бирюзовый ореол вокруг неё — знак необычайного духовного подъёма, через который она проходит.

— Я сначала скептически отнеслась к тому, что бывшая Верховная и Блодейин одарили её крыльями. Однако, сегодня увидела, что эта девочка действительно достойна стать Королевой нашего народа, кем бы она не была по рождению, — с тёплым чувством проговорила Обри.

Как было непривычно и необычно видеть ласковую улыбку на её губах…

— Твои же крылья — сама тьма. Разлитые чернила. Ты носишь в себе сгусток отрицательных эмоций, — покачал головой Исмаэль. — Гнев, злость, вина…

— И зачем я только прилетела… — фея мрачно отпила коньяка прямо из бутылки. — Для того чтобы ты в голове у меня копался?

— Нет нужды залезать в твою голову, — джинн щёлкнул пальцами, и коньяк растаял в воздухе, вызвав недовольство дегустировавшей его Обри. — Я считываю всё это с твоего энерго-информационного поля, с крыльев, в общем.

— Ладно, — помрачневшая фея откинулась на спинку кресла. — А чистый белый цвет, как был у Блодейин и у её семьи, что означает? Высшую святость? — фыркнула она.

— Не совсем… Грех, Обри, часто становится таковым, если человек считает греховным какой-то свой поступок. А белые крылья… Иногда выглядит существо ангелом, потому что искренне полагает, что делает всё правильно, а суть его черна.

— А у меня и не было других крыльев, — буркнула фея. — Эти появились сразу после… — взгляд её затуманился. — Чёртов Далахан, зачем только приехал, напоминает он мне обо всём, что… — она зажмурилась и потёрла виски. — Так, джинн, либо ты возвращай ту бутылку, либо откупоривай новую.

— Тебе уже хватит, — мягко возразил Исмаэль. В нём шевельнулось что-то, отдалённо напоминающее… сострадание? Но он просто не может испытывать подобных чувств, нет, невозможно…

Обри осушила кружку с остывшим кофе и с сердитым стуком поставила её на стол.

— Хорошо, тогда пойдём вниз.

— Зачем? — не понял Исмаэль.

Фея прицокнула языком.

— Сидишь в этом кабинете, как принцесса, заточённая драконом. Тоже мне, демон, развлекаться совсем не умеешь! Пойдём.

Он не противился ей, когда она потянула его за рукав белоснежной рубашки и со смехом повела вниз. Не стал сопротивляться, когда они влились в гущу танцующих и начали плыть в ритме пульсирующей музыки. И уж тем более Исмаэль не собирался возражать, когда Обри прижалась всем телом и прикоснулась к нему губами, пахнущими кофе.

***

О чём она только думала?

Ева дрожала от страха и волнения, но упорно продолжала вести автомобиль по направлению к лесу. Перед уходом из клуба она спросила у дедушки, может ли одолжить у него машину. Очевидно, он подумал, что она собралась домой, но девушка была полна решимости отыскать Далахана.

'Ты сошла с ума', - истерил голос в голове. — 'Ночь на улице. Ты забыла свой сон? Хочешь повторения его в реальности?'

Ева упрямо ехала вперёд. Она остановилась у самой кромки леса, заглушила двигатель и вылезла из салона. Звук захлопнувшейся двери окончательно отрезал её от пути назад.

Голос в голове уже не вопил, видимо, говоривший пребывал в обмороке. Фея видела лишь то, что показывала ей луна и её собственные крылья.

— Светлячки, — прошептала она, протянув руку вперёд.

И через несколько мгновений к ней слетелись мириады радужных точек, принося с собой успокоение и даже радость.

— Я не знаю, куда идти, — осознала Ева. — Покажите мне путь к дому Далахана Брэдена.

Порхающие огоньки на некоторое время застыли, затем двинулись в чащу, освещая еле заметную лесную тропку. Фея осторожно ступала по ней, стараясь не запнуться о корни деревьев, выступающие из земли.

— И почему тебе просто не завести мобильный телефон, твоё эльфское величество, — сквозь зубы ругалась она, чтобы не давать волю страхам. Однако, заслышав шум водопада, девушка резко остановилась.

Кое-кто большой и неразличимый в темноте прошёл мимо неё, коснувшись лоснящимся тёплым боком. Еве показалось, что у неё перестало биться сердце.

Она прочистила горло, чтобы её голос звучал увереннее, и решительно выпалила:

— Я не поддамся на твою уловки, келпи! Я тебя знаю!

Конь остановился, чуть всхрапнул, и через мгновение перед обомлевшей Евой стоял молодой человек со спутанными чёрными волосами и в тёмной одежде. Длинная чёлка почти не закрывала его глаза, мигнувшие сначала красным, а затем жёлтым.

— Я не келпи! — возмущённо произнёс он довольно грубым и хриплым голосом. — Я что, похож на этих развратниц, которые голышом сидят у озера и чешут свои лохмы? Совсем страх потеряли, завлекают мужчин, как русалки!

Ева, слегка отойдя от шока, тихим голосом уточнила:

— А кто ты?

— Я — пука, — горделиво приосанился юноша.

— Никогда о таких не слышала, — слетело у феи с языка прежде, чем она сообразила, что подобные высказывания могут обидеть это лесное существо.

Глаза загадочного собеседника вновь сверкнули жёлтым.

— Ну вот, — с горечью произнёс он, — раньше нас уважали и всегда оставляли в поле на Самайн часть урожая. А сейчас…

— Так ты — оборотень? — с интересом спросила Ева. Первоначальный испуг и шок оставили её. — И превращаешься в лошадь?

— Я не только в лошадь умею превращаться, — похвастался пука. — Ещё могу обратиться в козла, орла, собаку, осла, кролика… Хочешь, гоблина покажу? В него тоже могу.