Глава 6. О пользе кентрантуса

4 года спустя

Утром Алана мог разбудить только громкий звук. Желательно довольно долго стучащий по ушам обитателей дома. Поэтому Исмаэль, читавший газету внизу в столовой, вздрогнул, услышав рев колонок в очередной раз.

Спустя минут пятнадцать по лестнице сполз его отпрыск, недовольно взирая на старшего Раффина, который, в свою очередь, сверлил сына укоризненным взглядом.

— Во сколько ты вчера лег?

— И тебе доброе утро, папа, — Алан распахнул дверцу холодильника и начал жадно поглощать апельсиновый сок прямо из бутылки.

Исмаэль скрипнул белоснежными зубами.

— Для этого есть стаканы.

— А что, боишься подхватить от меня что-то? — издевательски поинтересовался оборотень, вытирая губы рукавом, и запихнул бутылку с плескающимся на дне соком обратно в холодильник.

Исмаэль смял газету.

— Давай не будем ссориться с утра, сын. Тем более, ты не ответил на мой вопрос.

Алан тем временем сгреб все содержимое сковороды, то бишь, дымящуюся яичницу с беконом к себе на тарелку, добавил туда сэндвич и плюхнулся за стол, приступая к пожиранию пищи.

Исмаэль нервно постукивал вилкой по столешнице.

— Я был в лесу вчера, — проглотив прожеванное, удосужился сообщить ему сын. — Вернулся под утро. Вещи все закинул в стиральную машину. Ветками ничего не проткнул. Никого не загрыз.

— Ты был один? — прервал его старший Раффин.

— Нет, с компанией, — ответил юноша и вновь накинулся на остатки омлета.

— С Аргусом?

— Нет, он сегодня в смену. С друзьями. Допрос окончен?

— С какими еще друзьями? Альфа разрешает неуравновешенным подросткам бегать в волчьем облике по лесу?

— Это ты делаешь меня неуравновешенным подростком, — раздраженно стукнул Алан кружкой с кофе. — Своими постоянными допросами и придирками!

— Я твой отец и беспокоюсь о тебе!

Оборотень откинулся на спинку стула и в притворном изумлении похлопал длинными ресницами.

— Ты беспокоишься обо мне? Да хватит врать, отец, тебе важно, лишь бы я не опозорил тебя перед твоими деловыми партнерами!

— Выбирай выражения, — процедил Исмаэль, медленно прокручивая пальцами вилку.

— Что, признать трусишь? — все больше распалялся Алан. — Надень то, говори так, туда не ходи, с этими не смей общаться!

— Я пытаюсь сделать из тебя достойного человека!

— А сейчас я недостойный? Недостоин тебя и твоей будущей империи? Или ты просто боишься признаться, что ненавидишь меня, потому что мамы больше нет, а я остался?

Вилка вылетела из руки Исмаэля и зазвенела где-то на полу, не задев вовремя уклонившегося Алана.

— Аргус никогда бы не поднял на меня руки, — тихо проговорил юноша.

— В таком случае, убирайся к Аргусу, — велел Исмаэль, поднимаясь. Его глаза потемнели. — Не знаю, как он терпит твои выходки, зарвавшийся мальчишка. У него ты тоже позволяешь себе такое? Как он до сих пор не вырвал из твоих ушей все эти серьги, не заставил вывести все тату? Ты выглядишь как продажная женщина!

Несмотря на всю давящую ситуацию, изумленный Алан не смог сдержать смешка, слетевшего с губ.

— Продажная женщина? Ты в каком веке живешь?

Он тоже поднялся, подхватил рюкзак и зашагал к выходу.

— Ты прав, я больше не хочу с тобой оставаться. Можешь меня не ждать.

Когда стекла в двери перестали дрожать после того, как ее захлопнул Алан, Исмаэль резко выдохнул, упершись кулаками в стол.

Умеет же этот ребенок уколоть по больному. Двое взрослых мужчин не могут выбить из его головы всю скопившуюся там дурь.

Раффин окинул взгляд беспорядок, царивший на кухне, выпрямился, вздохнул и щелкнул пальцами. Остатки пищи на посуде испарились, все заблестело кристальной чистотой. Лежащая на полу вилка прыгнула в пустую посудомоечную машину, тарелки послушно перелетели в распахнутый буфет. Газета расправилась из смятого комка.

***

Диана с аппетитом уплетала оладушки. В кои-то веки вся семья завтракала вместе: девушка собиралась в школу, Аргус на работу, а Диди на Совет Магов. Глядя на родителей, ведьмочка торжественно объявила:

— В общем, я собираюсь стать художницей и писательницей!

— Художницей еще понятно, — Диди мельком взглянула на картину, нарисованную дочерью и висящую теперь на стене. — Но причем здесь писательство? Мы же вроде бы уже решили, что ты отправляешься после школы в университет на художественный факультет.

— На писателя необязательно учиться, — продолжала Диана. — Просто мне нравится и то, и другое. Я буду профессиональной художницей, а книги — это так, приятное дополнение.

— А на жизнь ты как зарабатывать будешь? — поинтересовался Аргус. — Пока у нас есть деньги, но это же не навсегда.

— Папа, ты бы побольше в меня верил, — иронично подняла бровь синеглазая ведьмочка, — и все будет хорошо.

Она вскочила из-за стола, услышав, как в дверь звонит Алан, взяла свою сумку, чмокнула Диди, помахала отцу и побежала в коридор. Едва распахнув дверь, Диана смогла оценить состояние друга.

— Опять с отцом поругался? — спросила она, сочувствующе глядя на юного оборотня.

То лишь мрачно кивнул. Ребята загрузились в машину, Алан все так же хмуро завел "Шевроле", лишь слегка посветлев, когда Диана похлопала его по колену.

***

— А я говорю, криво висит.

Тристан скрипнул зубами, но послушно передвинул картину на пару миллиметров влево. Эмили сдула челку со лба и оценивающе посмотрела на результат трудов своего братца.

— Теперь идеально.

— Да неужели? — саркастически произнес тот, оборачиваясь к сестре. — По-моему, твой перфекционизм зашкаливает.

— По-моему, зашкаливает твоя ирония, — скрестила руки на груди Эмили. — Лучше сходи и проверь звук, чтобы во время концерта никаких накладок не случилось.

— Концерт только послезавтра, — нахмурился Тристан, но все же послушно направился в комнату с оборудованием.

Четвертый год он проводил в галерее сестры, помогая ей с картинами, выставками и организацией концертов. Тристан ворчал насчет каждой просьбы Эмили, но она лишь посмеивалась, так как прекрасно понимала, что возвращение в творческие круги и работа с искусством помогли ему. Он вновь взял в руки гитару, перестал пропадать в барах и водить домой кого ни попадя. А Эйдан перестал косо смотреть на сына. Эмили была счастлива. Тем более, что дяде Тристану всегда можно было поручить заботу о племяннике, возился с которым он весьма охотно.

Миссис Дурвуд оглядела своих учеников, старательно размазывающих краски по холсту, и подошла к темноволосой девушке с синими глазами.

— Хорошая техника, — одобрила Эмили, оценивая работу Дианы. — Я бы посоветовала делать переходы более плавными.

— Но Вы же всегда говорили, — не преминула возразить ведьмочка, — что художник должен вырабатывать свой собственный стиль. Вот это — мой стиль.

— Посмотри на это с другой стороны, — посоветовала Эмили. — Почему бы тебе не попробовать нечто новое?

С этими словами она отошла к другому ученику, а Диана, взяв в руки палитру, украдкой бросила взгляд на коридор, в котором скрылся Тристан. Вампир бывал в галерее сестры почти каждый день, и юная мисс Браун была полна вдохновения, когда его приходы совпадали с ее занятиями. В те же дни, когда Тристана в галерее не наблюдалось, Диана уныло водила кисточкой по холсту, создавая работы, от которых Эмили была в восторге, утверждая, что они напоминали ей эпоху декаданса.

Вечно молодой, коим он всегда и оставался, стройный и красивый, улыбающийся и подшучивающий над сестрой Тристан. Когда он здоровался с Дианой или просто проходил мимо, одаривая ее приветливой улыбкой, сердце девушки екало. Когда он из любопытства рассматривал то, что он намалевывала на мольберте, все слова куда-то пропадали, а кисточка в руке начинала дрожать. Диана страшно боялась себя выдать. Когда-то в детстве она призналась маме, что мечтает выйти замуж за младшего Ван Голда. И чтобы свадьба была непременно с золотой каретой и белыми лошадьми. Диди лишь улыбнулась, погладила дочь по голове и сообщила, что "дядя Тристан уже женат".

Но теперь-то он был в разводе, и никаких девушек вокруг него давно не наблюдалось. еще года четыре, и наконец у нее появится настоящий шанс. Ведь он благородный мужчина и не станет, как это говорится, посягать на ее честь, нарушая дурацкий закон. Диана раздраженно махнула кисточкой, оставляя красные пятнышки на холсте. Хотя ей скоро будет восемнадцать, а там посмотрим…