Юлия вдруг едва слышно шмыгнула носом, по-прежнему не поворачиваясь. Я неожиданно понял, что девушка глубоко переживает мой рассказ — ведь она помнила все рассказываемое мною так, словно пережила подобное сама.

— Когда понял, что меня с очень большой долей вероятности или убьют, или изуродуют, если бездействовать дальше… придумал план. У меня было две гранаты — не у меня, вернее, а в схроне… нычке… тайнике, — нашел я наконец понятное графине слово, — в тайнике у того человека, который считался моим отцом.

Тайник был в Рабочем — и как я туда-обратно добирался за одну ночь, еле сохраняя сознания от боли в обожженной спине, отдельная грустная история — содрогнулся я мысленно, а сам продолжил рассказ:

— Компания, банда — собиралась в домике у теплотрассы по вечерам. Старшие парни девчонок там… периодически щупали, нас выгоняя, и просто всей кодлой… тусовкой, сидели в тепле, когда на улице холодно.

Поэтому для меня не было проблемы собрать их вместе. И после того как трое подростков серьезно пострадали, а четверо трагически погибли от неосторожного обращения с гранатой — сразу с двумя, — я в этот же вечер уговорил бабушку на переезд в Таежный Маяк.

— Уговорил? — невесело хмыкнула Ребекка.

— У нее были отложены деньги на похороны. На удивление хорошая сумма — я нашел, когда безвылазно дома сидел, не ходя в школу. Копить она неплохо умела — а мы ведь только макароны с луком и картошку ели.

Я как наяву вспомнил о том, как собирал чернику для того чтобы обменять его на сахар и радовался обычным леденцам — в то время как бабушка, будучи еще вполне дееспособной, складывала практически все деньги в кубышку — туда шло мое пособие по утере кормильца и ее пенсия, оказавшаяся не такой уж и минимальной.

— Да, уговорил. Я ей рассказал, что не хочу больше жить в Первомайском, потому что здесь нам угрожает смертельная опасность. Переезжать она не хотела — у старушки понемногу начиналась деменция, к тому же она по жизни очень неохотно расставалась с деньгами.

— Но ты ее все же уговорил, — кивнула графиня со странными чувствами.

— Мне пришлось быть убедительно-жестким, — кивнул я. — Может быть существовал другой вариант развития событий — но мне было всего одиннадцать, я к тому моменту уже успел убить шесть человек и отчетливо осознавал, что мне грозит, если останусь в Первомайском — поэтому решил вопрос так, как решил.

Ребекка как-то странно на меня глядела. Так, что Юлия вдруг невесело усмехнулась:

— Бабушку он не убивал, не волнуйся, — произнесла девушка, коротко глянув на графиню.

— А… — не сразу понял я смысл и только потом догадался, что Ребекка всерьез предполагала, что проблему с неходячей дальней родственницей я решил кардинально.

— Нет, нет, — покачал я головой, поднимая обращенные к графине открытые ладони. — Я просто перепрятал деньги — угрожал, что если не купим квартиру в Маяке, сбегу со всей суммой. Но на себя ни копейки не потратил, когда она согласилась.

И тогда смог совершить достаточно сложную многоходовую комбинацию по привлечению дальних родственников — которые прислали свою племянницу ухаживать за бабушкой в обмен на то, что она перепишет на них квартиру в Таежном Маяке. И эти родственники помогли нам квартиру купить — с неходячей старушкой мне одному это сделать было бы совсем непросто.

Покачав головой, я невольно поморщился — очень уж это была грязная и наполненная межчеловеческими дрязгами история. Хабалистая мадам, приехавшая вместе с племянницей ухаживать за неходячей бабушкой — она для них была родной, в отличие от меня, — попила моей крови не меньше, чем ауешные авторитеты Первомайского. И в результате после окончания одиннадцатого класса я остался на улице — без прошлого и без жилья, стоя на паромной пристани Таежного Маяка с двумя сумками еды, которую вез вместо карманных денег в Красноярск.

Впрочем, изначально заманивая дальних родственников легкодоступной квартирой, я на нее не рассчитывал — совершенно не представляя себя живущим в небольшом городе, а рассматривая как первичный этап покорения большого мира переезд в Красноярск.

— Все в порядке, Джесси, — произнесла вдруг Ребекка, оказавшись совсем рядом и обнимая меня. Пока я, задумавшись, смотрел в пространство, графиня оказывается подошла ближе: — То, что ты рассказал, в чем-то и грязно, но это жизнь. В отношениях с родственниками бывает и хуже. Напомни потом, я тебе и не такое расскажу, — прижавшись, зашептала она мне на ухо под сверкнувшим взглядом Юлии.

Про отношения с родственниками, значит, может она рассказать. И видимо, рассказать может не только про родственников — судя по эмоциям, информация о смерти от моей руки четверых подростков совершенно Ребекку не тронула, не заняв даже и капельки внимания, будучи пропущенной между ушей.

Легко соскользнув с подоконника, Юлия подошла и взяла меня за руку, заглядывая в глаза. Ребекка в этот момент немного отстранилась, но руку с моего плеча не убрала.

— Нож я в первое отражение вытащу и в дуб воткну. Но ты от темы не уходи, — произнесла Юлия, делая мягкий шаг и касаясь грудью моего плеча. — Ты решил, что будешь отвечать на наш вопрос?

— Я решил, что мне необходимо как можно быстрее пройти курс обучения портальным перемещениям, — сдержано произнес я. — И нож в первом отражении мне нужен как маяк — в сакральном для меня месте. Если это не сработает, тогда и буду отвечать. Хотя… — подумал я и вдруг рубанул: — Хотя ваш вопрос изначально неправильно поставлен. Юля, ты сама сказала, что вы обе прекрасно знаете о моих чувствах. Как я могу выбрать одну из вас?

Ребекка с Юлией переглянулись и одновременно немного отстранились, стоя теперь рядом, едва не плечом к плечу.

— То есть ты предлагаешь нам… — протянула графиня.

— Заняться любовью втроем? — вновь с подкупающей прямотой произнесла Юлия. Задумавшись, она подперла подбородок пальчиком и осторожно глянула на Ребекку. — Или, как раньше, только по очереди? — вновь озвучила предложение Юлия. — Как нам тебя — по дням недели — делить?

— Так, — после ее последней фразы я, закрывшись доспехом духа, добавил металла в голос: — Ты кого делить собралась как кусок торта? Малышка моя, давай это был последний раз, когда я от тебя слышу подобный тон. Договорились?

Юлия сверкнула глазами, не сразу сообразив, что и как ответить.

— Я же, в свою очередь, также обязуюсь не позволять себе подобных выражений в вашу, — быстро скользнул я взглядом по обеим, — сторону.

— Находясь все же в более выигрышной, надо сказать, ситуации, — мягко произнесла непривычно смущенная графиня, отводя глаза.

— Так уж получилось, — пожал я плечами. — Но кстати, в более проигрышной, а не выигрышной.

— Это с какой стороны надо посмотреть? — на миг подняла глаза Ребекка.

— Вы каждая теряете только одного… способного парня, а я — в случае вашего отказа, сразу двух молодых богинь, — легко улыбнулся я. — Так что? — вновь посмотрел я на Орлову.

— Я не очень уверена, что согласна на полное гендерное равноправие в условиях ограниченных рамок возведенного в абсолют патриархата, — подняла ладони Юлия, нахмурившись. — Но вообще, думаю разок попробовать стоит, — неожиданно добавила она.

Графиня переглянулась с Орловой и, коротко посмотрев на меня, с некоторой неуверенностью во взгляде отвернулась, отходя к столу.

— Мы подумаем над твоим предложением, — вновь переглянувшись с графиней, кивнула Юлия, возвращаясь на место магистра.

— Твоя форма, — немного потерянная Ребекка вдруг выложила на стол белый комплект униформы французской цитадели. Подойдя ближе, я увидел, что китель свернут так, что на нем заметна черно-золотая эмблема с вороном и именем снизу: «Jesse Сorbeau».

— Зачем это? Мне в Диамант надо?

— Да. И лучше прямо сейчас, — Ребекка говорила нахмурившись, избегая моего взгляда: — Так что курс обучения портальным перемещениям отложим до послезавтрашнего дня. Или завтрашней ночи — не забудь, Клеопатра уже готова штурмовать Мемфис, где сидит твой друг Тарасов.

— А прямо сейчас в Диамант мне зачем? — нахмурился я, пытаясь вспомнить — что-то крутилось на периферии сознания, но воспоминание постоянно ускользало.