Проводив взглядом удаляющуюся спину Вигертена, Дэнвуд уже прокрутил в голове все возможные сценарии развития событий. Ларсон мог сглупить и пойти с повинной в полицию, но к счастью сытая жизнь является слишком крепкой цепью, которая обматывает людей с ног до головы, не позволяя даже пальцем пошевелить, а потому Вигертен, наверняка, подожмет хвост и благополучно слиняет в долгосрочный отпуск со своей невестой.
Маркус совершенно не собирался портить себе неожиданно приподнятое настроение и с удовольствием отхлебнул крепкого кофе.
- Мсье Дэнвуд, вы уверены, что мое появление на этой встрече было уместным? По моему мсье Вигертен был крайне раздосадован.
- Ох, уж эта мне дипломатия! Он был не раздосадован. Называй вещи своими именами, Филлип, меньше запутаешься. Если так говорить, то ты раздосадован не меньше! Я прав?
Леммокс старался сохранять непроницаемое выражение, но глаза его были наполнены паникой.
- Ничего, скоро привыкнешь. Добро пожаловать в высшую лигу! Думал получить пост топ-менеджера и не запачкать руки?
Маркус видел, что Леммокс был бы рад пойти на попятную, но все одно – боялся. Мышеловка захлопнулась. Настроение приближалось к критической точке. Круг мальчиков для битья стремительно расширялся и теперь не только Дэнвуд чувствовал на своем горле петлю, готовую затянуться в любой момент. Бегло ознакомившись с планом проверки, любезно предоставленный Вигертеном, Маркус все же нахмурился.
- Проклятье! Вики все же вырвала у Ксавьера допуск к проверкам. Акри, свяжись с бухгалтерией в «Лесо Вилс» и «Лесо Олсель», возьми на свой контроль, - Дэнвуд еще раз пробежал глазами по бумаге, после чего вручил ее Ласуру. – Хотя, рисковать нельзя. Сообщи всем подразделениям, чтобы занялись договорами: проверят цены, чтобы ни на цент они не расходились с установленным максимумом министерства. Напряги и службу внутреннего аудита.
Бросив быстрый взгляд на притихшего Леммокса, Маркус понял, что нужно внести некоторую ясность в сложившуюся ситуацию. Он мог бы конечно бросить его в свободное плавание, но положение дел не позволяло рассчитывать на вторую попытку.
- Виктория Суазей, долго растила свой зуб на «Лесо де Прош» после того, как пару лет назад она нарыла по ее выражению «столько разномастного дерьма» на нас, что хватит упрятать за решетку не только владельцев и управленцев, но и рассыльных, уборщиков и охранников. Ты у нас тогда где работал?
- Младшим аналитиком.
- Вот. До работников среднего звена мы запретили доносить информацию, чтобы на волне паники, кто-нибудь не решил поддаться давлению мадам Суазей и не выложить в рамках сотрудничества еще пару предметов запятнанного нижнего белья, так сказать. Суазей надо было поставить на место и все что она накопала, было чистой воды пустышкой. На первом же слушании в суде она с треском провалилась и мсье Мельфойерс лично приносил извинения моему тестю. Вики прошла через все круги служебного расследования и ее заперли на проверки мелочевки. Но как оказывается, мы ее недооценили…
- На старые грабли она теперь вряд ли наступит! – поддакнул Акри, делая пометки в своем электронном органайзере и стараясь не выдавать своего беспокойства и выглядеть презентабельным в присутствии Леммокса. Ласур крепко вцепился в свою электронную игрушку – толстые пальцы дрожали.
Поэтому теперь вся надежда на тебя Филлип. Ну, разумеется мы окажем тебе помощь, выделим группу, пока освободим от исполнения обязанностей. Твоя задача – предельно навести чистоту в счетах и бумагах…
Маркусу не нужно было убеждать своих собеседников в неприступности и принципиальности Виктории Суазей. Он допустил в свой голос дрожь в нужной пропорции, выдержал нужные паузы и вот... Акри и Филипп, сидели как в воду опущенные, полностью уверенные в том, что босс на одном с ними уровне в дерьме. Им и в голову не могло прийти, что мадемуазель Суазей, это козырь в рукаве мсье Дэнвуда, который он боялся выкладывать раньше времени.
Леммокс сидел мрачнее тучи. Казалось, за одно мгновение из него выкачали все силы и водрузили на плечи неподъемную ношу. Едва договорив, Маркус, глядя в окно на прохожих, прищурил глаза, его голова едва заметно дернулась, как от удара и чуть ли не сметая со стула Акри, Дэнвуд кинулся к выходу.
Ласур в изумлении наблюдал, как его сдержанный и приземленный шеф, расталкивая пешеходов догнал женщину с каштановыми волосами, дотронулся до ее плеча, а когда она обернулась его стройная фигура босса, словно окаменела под тихо моросящим дождем.
Внезапная догадка пронзила ленивый мозг Акри. Это вполне все объясняет! Причиной странного поведения Дэнвуда вполне может быть женщина. Как это не поразительно! Никогда прежде Маркус Дэнвуд не позволял себе роскоши вверять свой рассудок, желания и стремления к какой-либо одной представительнице прекрасного пола. Акри даже считал своего «хозяина» закоренелым женоненавистником. Это догадку стоило хорошенько обмозговать. Перемены начались, после поездки в Англию. А одними из крупных поставщиков, там были … Разумеется! Версдейлы! Та крошка с хмырем шведом, которые приезжали в Руан. Дэнвуд не мог глаз оторвать от той стервы, которая бесстрашно выдавала всеми силами охраняемые подробности о деятельности «Лесо».
Мысли Ласура оборвались, когда Дэнвуд вернулся. От хорошего настроения «хозяина» не осталось и следа.
- Мсье Дэнвуд, что с Вами? – чуть ли не шепотом спросил Акри, в попытке вырвать из ступора шефа.
- Мне надо ехать. Времени не теряйте. Приступить сегодня же, Филлип. Ясно?
- Да, мсье Дэнвуд. Разумеется…
Маркус посмотрел на своего помощника, окатив его ледяным взглядом, в котором плавало презрение и злость, так что и секунды Акри не смог вынести глядя ему в глаза, ему даже почудилось, что босс прочитал его мысли.
Не удосужившись даже элементарно попрощаться Дэнвуд поспешно вышел из ресторана, оставив своих подчиненных недоумевать.
Все плыло перед глазами.
Натыкаясь на прохожих, Маркус не обращал внимание на их грубые окрики и оскорбления. Мимолетное видение, ошибка зрения и вот весь его лоск осыпался и цинизм сдал позиции.
Казалось, что с мелкими каплями дождя растворялись деревья, машины, дома и люди, превращаясь в сюрреалистичное месиво. Хорошее настроение и внутренний подъем словно засосало в черную дыру, которая за секунду образовалась внутри грудной клетку, когда Маркус зацепился взглядом за женский силуэт движущийся в окнах, выходящих на улицу. Он не видел лица женщины, но волосы, фигура, походка…
Анна! Мозг мгновенно дал подсказку, потакая недоброй игре воображения. Внутренности будто потеряли свою опору и будто разом оборвались вниз. И не столь Маркуса расстроил тот факт, что он выставил себя полным идиотом, как сама реакция на малейшую возможность, самую даже ничтожную, что увидит еще раз Анну. Дольше обманывать себя было - пустым делом. Всем своим существом Маркус любил своенравную англичанку, Любил, чтобы не вмещало в себя это избитое слово, сердце упорно заполнялось светом при одном только упоминании ее имени - призрачной тенью мелькавшей в воспоминаниях.
Он обознался...
--
Едва выносимо было изо дня в день принимать прежние условия жизни, которые считались апогеем желаемого. Страшно было признавать, что страх овладевает тобой, заполняя каждую клеточку тела. Нельзя сказать, что все изменилось, но перемены молчаливой толпой стояли под дверью и терпеливо ждали.
Жизнь прекрасно текла без унизительного ощущения никчемности. Как было удобно отмахиваться от вопящего чувства собственного достоинства. Чести нет, как и честности, нет раскаяния, сожалений, боли, обид и человечности. Оглядываться в прошлое и поддаваться воспоминаниям было занятием бесполезным и болезненным, учитывая, что в жизни последний раз испытывать раздирающую изнутри грудь боль приходилось крайне давно. Нет души и болеть нечему. Но что тогда с грудной клеткой? Что там так распирает, пытается вырваться наружу, мешает дышать? Когда успел возродиться этот атрибут морали? Жужжащие отголоски, остатки души и чувств оставляли след красной тонкой линией и упорно тянулись, влачились изо дня в день, почти незаметные, но столь же трудно истребляемые, как тараканы.