— Нам пора, — стремительной красивой птицей вспорхнула юная богиня, — жаль, но мы не можем вмешиваться и помогать тебе, Ингвар. Как выпадет свободная минутка — зови. Кстати, появился один вопрос, который мне обязательно необходимо обсудить с тобой. Но это не сейчас. Еще раз, извини, но мы не в силах и не вправе помогать тебе. Это, как принято у вас говорить — часть программного кода. Мы ничего не можем с этим поделать, Ингвар.
Обворожительно улыбнулась — коротко обозначив: «Жди!», хлопнувшими огромными васильковыми глазищами и растворилась, как и не было. Осборд недоуменно и самую малость виновато, пожав широченными могучими плечищами, аннигилировался вслед за юной чаровницей…
Что ж, остается только ждать и надеяться, согласно заветам графа Монте — Кристо. На то, что система-то, похоже, действительна гибкая. Мир покряхтит, поофуевает, но подпрогнется. Очень хочется в это верить, во всяком случае.
Чем бы время убить? Своим улучшайзингом заняться? Давно пора… Хотя нет — сейчас голова совсем не тем занята. Что же придумает молодая премудрая нетипичная блондинка, интересно? Разорвет шаблон?
… Какая-то крысожаба стодвадцатого левела, деловито и торопливо, как по бульвару пробежала по поверхности болота неподалеку… У всех дела, заботы. Вон даже мобы дикие, куда-то спешат. Один лишь я — тут «загораю».
С «моей» стороны островка возрождения, высунувшись из мутной воды по пояс, появилась женская фигурка. Русалка местная, что ли? Или какая-нибудь наяда? Нимфа болотная.
Точно: «Наяда Элиза» — 175го левела.
Эй, Стрелок! Подойди-ка поближе, красавчик, — озорно подмигнув зеленым бедовым глазом, — призывно качнула головой, увенчанной венком из зелени и кувшинок, волоокая и довольно симпатичная русалка с четвертым размером, — Не бойся меня. Ну — иди же сюда…
Я оглянулся. У противоположного края суши, ближе к «соседям» — тоже замаячила пара похожих силуэтов.
— Не, красивая — не заманишь. Я сейчас из безопасной зоны выйду, тут ты меня на дно и утянешь, поди?
— Я тебе правда нравлюсь? — обрадовалась наяда, и тут же поскучнела, — Эх, жаль, что пора тебе, а то бы мы с тобой так зажгли! Всю воду на пять верст кругом взбаламутили бы — всю рыбеху пораспугали! Такую волну подняли бы… а то одинокой приличной девушке в этом болоте и прижаться-то не к кому — она вздохнула. — Вот, когда я сиреной морской была — пока босса не понизили — вот тогда я с морячками так отжигала. Вот уж где затейники! Такие замечательные мужчинки!
— Сочувствую, — я пожал плечами, — только куда же мне: «пора»? Некуда мне идти. В ваших топях, да омутах — только жизни молодой лишаться.
— Я провожу тебя к нашему старшему. Он желает с тобой парой слов перекинуться.
— Да сказал же: не куплюсь я на твою замануху, Лизавета! И вообще — сезон не купальный. Да, и о чем мне с твоим, смотрящим за болотами, говорить?
Она тоже глянула туда, где её «коллеги» о чем-то с громким заливистым хохотом и взаимными подначками, беседовали с присматривающей за мной командой.
— О том, например, что у тебя время дорого — меньше пятидесяти трех денечков всего осталось, а ты тут на острове с этими индюками прохлаждаешься… Хотя, я бы сейчас даже с такими воду замутила… На безрыбье… Повелитель приглашает тебя на чашу вина и говорит, что оно у него не хуже того будет, которым тебя не так уж и давно, перед самым рассветом потчевали… Гости у него только что были. Двое. Боги юные. Он и она. Он — такой сексуальный! Ураган — мужчина! Я как увидела — от одного взгляда кончила! Ну и она ничего. Милашка! Я бы и с ней отожгла. А то с тех пор, как владыку нашего, с понижением, сюда из морских глубин перевели — совсем ослаб старик, по мужской части. Все сидит печалится, а до женской красоты ему и дела нет.
… Вот это поворот! Не в смысле бисексуальности русалочьей, а в смысле Ниселлиной задумки. Хех, ну надо — так надо.
— И как мы к твоему боссу попадем? Мне что — тебя оседлать, что ли?
— Известно как — вот на нем. Хотя я бы и не против была, да и сама бы тебя оседлала. Разочка три — четыре. Но приказано: «доставить без промедления». Так что садись к нему на спину, да держись покрепче.
— А это вообще кто? — спросил я, разглядывая показавшуюся из воды здоровенную торпедообразную особь непонятного происхождения.
— Фыр болотный. Кто же ещё, — удивилась моя нимфоманистая собеседница.
— Что-то, он больше на моржа побритого смахивает… Хотя, как скажешь: фыр так фыр. Тебе виднее. Только мне бы еще вещички свои тут, совсем неподалеку, забрать. А то — не гоже, к самому повелителю болот в одном исподнем заявляться. Совсем некомильфо. И вообще, не побоюсь этого слова — моветон, какой-то получается.
— Да, заберем мы твое барахло. Не переживай. Давай прыгай сюда живее, пока девки этим лопухам зубы заговаривают. А то стрельбу, да ворожбу вдогон откроют, а фыр — существо нежное. Он этого боится.
Еще раз покосившись на задорно и увлеченно балаболящих с русалками конвоиров, торопливо забежал в болотную муть и устроился на блестящей широкой спине.
Фыр взял с места, похоже, на второй передаче. Что ж: алоха, друзья! Веселитесь, отдыхайте, наслаждайтесь красотами этого дивного райского острова! Ни в чем себе не отказывайте. А мне пора, увы. Мэйк плов — нот вор! Разошлись, так сказать: по мастям и шконкам…
Представляю в какую гармошку сейчас у них морщины на лбах сойдутся… Я еще одной жизни не пожалел бы за то, чтобы посмотреть на реакцию Палаша — на этот эпикфейл. Да, да — это, несомненный провал, мужчины…
Заскочили за вещами. Все на месте — вообще ничего не пропало. Не выпало с меня ничего или это демонстративный жест Палаша Вортигерна? Да все равно.
«Фырсерфинг» оказался весьма забавным видом спорта. Мне даже понравилось. Если бы еще не запах. От фыра дико несло тухлой рыбой в иле. И еще, относительно терпимо — аптекой почему-то. Ну, да что ж поделать — никто не идеален в этом мире. В конце концов — не канализацией же.
Почти не сбавляя скорости, попетляв между растущими прямо из воды, причудливо искривленными стволами каких-то, не слишком высоких деревьев, фыр притормозил.
— Сейчас набери побольше воздуха и задержи дыхание, — пояснила спутница, — в чертогах хозяина воздух есть, но сначала придется нырнуть…
… Я с нескрываемым интересом оглядывал апартаменты болотного босса и очень аккуратно — его самого. Не поражал воображение местный властелин — надо признать. Обычный сухонький старикан с сердитыми вьедливыми выцветшими глазенками и склочным выражением острого недовольного лица.
Одет дедок был тоже весьма непрезентабельно. В какую-то хламиду мятую и тапки домашние. Разве что, на тонкой цыплячьей морщинистой шее поблескивала массивная цепура с кулоном в виде большущего ключа, усеянного сверкающими камнями.
… - Всё эти интриганы молодые. Пидоры кулуарные. Подсидели — гады подводные. Ежа морского им в задницы. Присели на ухо верховному. Напели чего ни попадя. Он и поддался. «Старый ты уже», говорит. «Не в тренде!» Как-будто сам, шибко юный! Понахватался от молодняка словечек, понимаешь. «Деменцией» — какой-то, стращал. «Но поскольку заслуженный, то я тебя в спокойное место переведу». Вот и перевел… в это болото стоялое. А я тут от тоски задыхаюсь. После морского приволья — грязь болотная одна вокруг, представляешь каково мне тут? Сопьюсь ведь, — закончил, наконец, унылый и долгий рассказ о своих предпенсионных мытарствах старик. — Вот так-то! Нет правды на земле, но нет её и выше!
— Пушкин, — машинально кивнул я, — Моцарт и Сальери
— Чего?
— Да нет, ничего. Менестрели одни — популярные заморские, вспомнились. У них там тоже все сложно было. Интриги, яды, козни, зависть.
— О! Именно зависть! Завистники везде! Чтобы им одной морской капустой до смерти питаться! Так к чему я тебе это все вывалил, Ингвар: давай так — я тебе помогу, а ты мне поспособствуешь.
— Чем-же, я-то, обыкновенный скромный переселенец — могу самому владыке морей помочь, уважаемый Бардадым? — именно так звали желчного дедулю, — Пусть и бывшему, но все же, все ещё достаточно влиятельному и могущественному, — на всякий случай, профилактически подольстился к нему я. Заодно и «сиротства», в голос подпустив. Дабы предстоящая просьба старпера, не оказалась чересчур уж глобальной и обременительной.