Глава 18

С этого дня мы стали встречаться часто. Моя душа оттаяла, а Олег стал мне близким и дорогим человеком. Вскоре решился вопрос о моём трудоустройстве. Один из банков нашего города набирал сотрудников. Меня приняли с испытательным сроком и обучением специфике работы в нём. Жизнь начала налаживаться.

Однажды в субботний день мне позвонил Дмитрий — сын Раисы Андреевны:

— Мать дала твой номер телефона и просила пообщаться с тобой.

— О чём?

— Это не телефонный разговор. Она сказала, что ты живёшь в городе Железнодорожном. Давай встретимся в шестнадцать часов у памятника Ленину. Годится?

— Хорошо, — согласилась я.

В назначенное время я подошла к месту встречи. Дмитрий уже был там. Он поздоровался, внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Это правда, что ты родная дочь моей матери?

— Правда, — ответила я. — Я и сама об этом недавно узнала. Теперь пребываю в шоке, не знаю, как себя вести с обеими матерями.

— Почему мать, которая воспитывала тебя, только сейчас решила рассказать моей матери об этом? Нет ли в этом какого-нибудь умысла?

— Она об этом вообще никогда не рассказала бы, но твоя мать узнала об этом от какой-то бывшей сотрудницы роддома, в котором они обе рожали дочерей. Стала приходить к нам домой и требовать проведения анализа на ДНК. В её присутствии мама опровергла эту информацию. Когда твоя мать ушла, я настояла, чтобы мама сказала правду. Вот тогда она и созналась, что Раиса Андреевна отказалась от меня и сбежала из роддома. Мамина дочь умерла, и она решила взять меня, чтобы я не стала сиротой при живом отце. Мама не знала, что Раиса Андреевна возвращалась за мной в роддом.

— Тебе самой не хочется сделать анализ на ДНК? Ведь наши матери всю жизнь были соперницами. Кто знает, что они могли навыдумывать, лишь бы насолить друг другу.

— Мне не нужен этот анализ. На кладбище я видела могилку дочери моей матери, которая прожила всего четыре дня.

— Получается, что ты моя сестрёнка? Вот не думал, не гадал, что приобрету взрослую сестру, с которой даже нянчиться не придётся. Ты-то рада, что у тебя появился брат?

— Я пока ещё не поняла, рада или нет. Не обижайся, но ты произвёл на меня не лучшее впечатление.

— А что я сделал не так?

— Ты плохо обращался с моей подругой Мариной, когда она на тебя работала. Да и потом не был ей благодарен за сохранность твоего товара. Вёл себя, как бандит. Не уважаешь ты людей. Есть и ещё кое-что, но об этом потом.

— Не думал, что наше знакомство начнётся с претензий. Ну, ладно, мне пора идти. Мать навещай, ей сейчас плохо одной дома.

— Хорошо.

В воскресенье с утра я отправилась в Москву. Решила посетить кое-какие магазины и немножко приодеться. Поездка оказалась удачной, я возвращалась с полными пакетами в руках. На Курском вокзале зашла в электричку, которой предстояло отправиться только через десять минут, и в ней ещё были свободные сидячие места. Уставшая, я села на сидение и призадумалась.

— Здравствуй, Жанна, — услышала я знакомый голос бабушки — попрошайки.

Она села напротив меня.

— Здравствуйте, — ответила я и подумала: — Откуда она знает моё имя? А-а-а! Она услышала его от Марины на рынке, когда находилась в павильоне в день задержания Дмитрия. Надо же, запомнила!

— Я, девонька, после нашего с тобой последнего разговора в церковь ездила уже несколько раз. Исповедовалась, причащалась. На душе и правда стало легче.

— Я рада за вас.

— Если бы ты знала, как же мне было страшно исповедоваться! Грехов-то сколько накопила за всю жизнь, не перечесть. Неделю записывала их, страдала, не понимала, как всё это можно батюшке рассказать. Уж и плакала я, и ломало меня. Как же я боролась с соблазном самооправдания, смягчения своей вины. Уже хотела не идти на исповедь, но победила себя всё-таки. А знаешь, я ведь с детства верила в то, что Бог существует. Однажды мама отправила меня в пионерский лагерь во вторую смену, но не проследила, что мои единственные сандалии вот-вот порвутся. На следующий же день после приезда в лагерь, по пути из столовой с ужина у них отвалилась подошва. Я отошла к скамейке, села на неё и горько заплакала. Сообщить об этом маме я никак не могла. Мама ко мне в пионерский лагерь почему-то прежде никогда не приезжала. Не обещала приехать и в этот раз. Мне предстояло всю смену ходить босиком в любую погоду. Когда я думала об этом, мне становилось совсем плохо. Мне не хотелось выглядеть беднее всех. Тихонько я дошла до своего корпуса и легла в постель. На вечернее построение не вышла, сказав пионервожатой, что болит голова.

Лежала и тихонько плакала. Потом заснула. На рассвете мне захотелось в туалет. А он находился на улице у самой ограды. Я вышла из корпуса и направилась к нему. Недалеко от туалета прямо на земле лежала куча всякого хлама, вынесенного из корпусов после первой смены. Я подошла к ней и стала рассматривать всё, из чего она состояла. И вдруг я увидела пару сандалий, скреплённых ремешками. Они были абсолютно новыми, и подошли мне по размеру. Счастью моему не было предела. Честь была спасена. В то время религия в стране была запрещена, но я почему-то сказала на радостях:

— Спасибо тебе, Боженька!

Электричка тронулась и стала набирать ход.

Я действительно радовалась за эту бабушку. Сидела и слушала её рассказы, а она всё говорила и говорила. Потом решила представиться мне:

— Меня Марией Мироновной зовут. А я тебя с молодым человеком видела. Это твой жених?

— Мой друг.

— Он показался мне хорошим человеком. Ты держись за него.

— Интересно, как за то мгновение, которое она видела нас с Олегом вместе у фонтана, можно было понять, что Никитин хороший человек? — подумала я, вспомнив, как она проходила мимо нас. — Мы знакомы с ним уже более полугода, а я до сих пор не разобралась, какой он.

За разговором я и не заметила, как приехала на свою станцию.

Уже подходила к своему дому, когда позвонила Вера и произнесла плачущим голосом:

— Жанна, мне пришла повестка в суд. Ты тоже получила?

— Нет.

— Я так и думала, что тебе не придёт. Ведь ты свидетельствовала против тех девчонок из ресторана. В мою пользу теперь могут свидетельствовать только Лида и Аня.

— Вера, держись, не падай духом. Надеюсь, всё будет хорошо. Антон и Олег не дадут тебя в обиду.

Спустя три дня Антон Вера и Олег рано утром выехали на его машине, чтобы прибыть в суд. Перед началом заседания в коридоре мать Антона увидела беременную Веру. Сам Антон не отходил от своей жены, успокаивал её и подсказывал, как следует держаться в зале суда. Елена Николаевна нервным движением схватила сына за локоть и отвела в сторону.

— Это твоего ребёнка носит Осипова?

— Не Осипова, мама, а Вольская! Вера — моя законная жена! И вы с Ильёй Семёновичем затеяли грязное судилище матери твоего будущего внука. Поздравляю! Если её осудят, то его местом рождения будет тюрьма!

Мать Антона сделала недовольное выражение лица, шумно выдохнула воздух, на мгновенье отвернулась, затем резко повернулась к сыну.

— Неужели ты не понял, что она специально окрутила тебя и забеременела, чтобы уйти от правосудия?

— Ты сама-то в это веришь? — усмехаясь, прошептал он.

— Уверена!

— Мне-то ты, зачем врёшь в глаза? Тебе сто раз было говорено, что Олег взял собственными руками бутылку с отравой из рук одной из тех двух девиц. Девица эту бутылку достала из сумочки.

— А ты никогда не думал, что эта девица взяла её со стола, а потом подала Олегу? — с упорством стояла на своём Елена Николаевна.

— Она принесла её с собой! Понимаешь — с собой?! Что тебе ещё надо?

— Прошу тебя, не защищай Веру! Так надо! Не за-щи-щай!

— Если Веру осудят, я навсегда откажусь от тебя! Ты предаёшь меня, мою жену, моего ребёнка! Всё! Уйди! Видеть тебя больше не могу!

Он отошёл от матери и вернулся к Вере. В здание суда вошли Аня, Лида и юрист Денис, он же друг и одноклассник Лиды. Денис отвёл Олега с Антоном в сторону и объяснил, что в суде надо чётко отвечать на вопросы. Говорить то, что хочется, практически не возможно. Но подучил ребят, как вставлять в свои ответы нужную информацию, чтобы не получить замечания судьи или штраф. Аня и Лида поведали Вере, что им пришлось в ходе следствия объяснять, как и что Вера положила на стол в кухне перед уходом. А также рассказывать, что им запомнилось в квартире. Так их проверяли, на самом ли деле они бывали в съёмной квартире.