* * *
Карнаж разложил свое вооружение по местам, перекинул меч за спину рукояткой вниз, и затянул потуже широкий шнур от ножен на груди. Надо было убираться из города и как можно скорее. Не зря старый маг с ним попрощался. Окулюс наверняка думал, что онне знает, что такое «последнее испытание». Впрочем, это было и немудрено, так как мало кто это испытание выдерживал, отчего и знали о деталях немногие.
Тайная канцелярия Ларона давала шанс, как считалось, тому, кто перешел её агентам дорогу, но, тем не менее, по ряду причин смог выполнить задуманное. Проще говоря, таких признавали достойными противниками и не приговаривали к смерти. Ведь поединок с ларонийским убийцей был приговором сам по себе, а нанимали сбира со стороны и, после, проверяли, как тот выполнил работу. Немного странная традиция имела исторический смысл, так как лучшими убийцами, все же, испокон веков считались ларонийцы, поэтому «последнее испытание», следуя из названия, призвано было проверить, достоин ли перешедший им дорогу жизни. И не был ли успешный исход его дел прежде простой удачей?
Не смотря ни на что «ловец удачи» не держал зла на колдуна. Тот, следуя законам чести, как раз и повел его к Окулюсу, чтобы представить архимагу того, кому был обязан успехом предприятия, а не забрал все почести себе. Полукровка имел возможность лишний раз убедиться в том, что белый эльф действительно плохо знал нравы Материка, и, следуя кодексу чести мага, сам того не подозревая, отвесил неплохой щелчок по носу Берса, явно переоценивавшего многих своих коллег по ремеслу в возможностях вести любые дела исключительно самостоятельно.
Лошадь захромала, едва полукровка успел выехать из конюшен. Чертыхаясь, он повел животное к кузнецу. Пока мастер возился с копытом, Феникс стоял под навесом, прислонившись к балке, вжав голову в плечи и потирая мерзнущие руки. Следовало купить новый теплый плащ, так как после Сильвании, где «ловец удачи» собирался переждать немного, в Феларе его уже встретят серьезные холода, а на них короткая ран’дьянская куртка не была рассчитана.
Занимался рассвет. Солнце робко выглядывало из-за городских стен. Полукровка, щурясь, косился на него из-за воротника и бросал поминутно взгляды в кузницу.
— Что он так долго? — проворчал Карнаж себе под нос.
Рука нащупала на груди по соседству с мешочком на тесьме медальон. Феникс удивленно воззрился на него, но потом огненные брови нахмурились. Он совсем позабыл об этом деле. Ведь, чтобы Кеарх поплатился за убийство, нужно было доставить сие фамильное украшение тому, кому оно предназначалось. О! Если бы это было так просто…
Карнаж еще немного подождал. Молот все так же грохотал в кузне. «Ловцу удачи» не в первый раз после удачного предприятия приходилось в спешке уносить ноги. Время остужало пыл тех, кому приходилось лишаться ценных вещей, на которые полукровка получал заказ, и они вскоре списывали потери, но по горячим следам было лучше не связываться. А, имея за спиной тайную канцелярию Ларона, всяческие задержки оказывались и вовсе смерти подобны.
— Простите, сударь, что задержал, — извинился кузнец, вытирая руки о фартук.
— Готово?
— Да, забирайте лошадку.
Карнаж взял животное под уздцы и заставил приподнять копыто.
— Отличная работа!
— Благодарствую. Жаль, некому продолжить будет, — горько произнес кузнец и отвернулся.
— Почему же?
— Сына моего убили этой ночью. Зарезали в подворотне вместе с его дружками. Вон там, на колодки, положите, сколько вам не жалко. Счастливого пути.
«Ловец удачи» подождал, пока мастер скроется в кузне. После того, как полукровка вскочил в седло и уехал, жена кузнеца, к своему удивлению, нашла на колодках плату за десяток подкованных кобыл. Убитая горем женщина взяла деньги и прижала к груди, оглядываясь, чтобы муж не заметил, а то пропьет с горя. Не сказать, что Феникс был слишком суеверен, но предпочитал избежать гнева духов горна, загладив хоть как-то вину перед их подопечным.
Восточные ворота, что широким мостом через Лару вели прямиком в Сильванию, этим утром открывать не торопились. Карнаж выбрался слишком рано, и площадь перед ними ещё пустовала. Получив отказ от стражи с пожеланиями тихо дождаться, когда подойдет время, Феникс привязал лошадь у коновязи, а сам расположился неподалеку, усевшись на бочки в углу дворика.
Бессонные ночи давала о себе знать, и «ловцу удачи» страшно хотелось спать. Добрых две с половиной недели он опять провел на ногах, и снова редко выдавалась возможность хорошенько отдохнуть. Но приходилось терпеть. Отдохнуть он успеет и в Сильвании, где гораздо спокойнее, чем в Форпате, ведь в город магов стекались осенью все кому не лень, отчего нижний город напоминал скорее пиратскую бухту где-нибудь на островах, чем столицу чародейства и алхимии.
Феникс извлек из торбы мешочек, отсыпал из него пригоршню сушеных трав, растер в ладонях и, морщась, ссыпал в рот. Сухой эликсир подействовал, хотя оказывал лишь небольшое тонизирующее действие, в основном обостряя слух, но другого средства под рукой не оказалось. Но именно благодаря этому «ловец удачи» расслышал сдавленное шипение где-то сверху, еле уловимое даже для его ушей. Мгновенно метнувшись от бочек подальше, так как они стояли вплотную к высокой стене склада, Феникс резко обернулся. В тени, на приличной высоте, вцепившись в кладку всеми четырьмя лапами, сидел человекоящер и таращился на него змеиными глазами. Судя по лохмотьям, перетянутым множеством ремней с кольцами и перьями чаек, а также по гребню на голове — это был джарр, представитель довольно воинственного племени, обитавшего в южной части Острова Отчаяния.
Ран’дьянцы в свое время покорили этот народ, превратив тех в рабов, а тропические леса — в выжженную пустыню, которую собирались засадить собственным лесом, который рос только в их краях и давал всем им по сути жизнь. Однако многое помешало этому замыслу, в том числе гнев вулкана Фойервельта. В итоге остров превратился лишь в протекторат Ран’Дьяна.
На спине джарра красовалась откинутая туда тростниковая шляпа, державшаяся на веревке, которую он неторопливо развязывал у горла, высовывая свой длинный, раздвоенный язык из пасти.
Карнаж понял — вот оно, последнее испытание, сидит и злобно пялится на него со стены. От такого зрелища былую сонливость как рукой сняло.
Шляпа свистнула в воздухе — меч полукровки тут же рассек её надвое. Убийца пропал с прежнего места, и его нигде не было видно.
Догадка запоздало врезалась в напряженное сознание «ловца удачи». Удар лезвия под лопатку остановила подкладка куртки из драконьей чешуи, а пальцы левой руки еле успели встретить удавку. Джарр крепко перехватил деревянные ручки на концах струны, отбросив сломанный нож, и тянул, что было силы. Карнаж откинулся назад, пытаясь ослабить натяжение удавки, но человекоящер был не так прост и не давал толкнуть себя спиной в стену. Он схватил из-за пояса Феникса темноэльфийский кинжал и занес над своей жертвой, целясь в грудь. Меч успел раньше и вспорол кожу на предплечье джарра. Послышалось яростное шипение, и Vlos’Velve со звоном упал на мостовую. Человекоящер замешкался, и «ловец удачи» ударил убийце под ребра локтем, после чего с ревом напряженных до предела мышц перекинул довольно массивного противника через себя.
Во время краткой паузы Феникс краем глаза заметил, как двое стражей, стоявшие неподалеку, покинули свои посты, и с нескрываемым интересом наблюдают за схваткой. Они даже не собирались вмешиваться, а просто смотрели. Так, словно две бездомные собаки дрались в подворотне.
От очередного удара мечом человекоящер ускользнул, отпрыгнув назад, сгруппировался и выстрелил в «ловца удачи» как пружина, сжимая в каждой руке по островитянскому кинжалу с листовидными лезвиями и сильно изогнутыми, почти перпендикулярно клинку, ручками.
Карнаж припал к мостовой — противник пролетел над ним. Пальцы полукровки распустили узел, удерживающий ножны за спиной. Джарр снова метнулся к нему. Кинжалы развели в стороны руки полукровки, а голова человекоящера тараном влетела Фениксу в живот. «Ловец удачи» отлетел и упал спиной на мостовую, отделавшись двумя неглубокими резаными ранами на груди. Едва вскочив, снова грохнулся на мостовую, сбитый ударом ноги под колени. Откатившись от высекших искры из брусчатки листовидных клинков, полукровка большим пальцем руки открыл металлическую заглушку на конце рукояти своего меча, и в глаза джарру полетела горсть слепящего порошка. Массивный стальной набалдашник ножен ударил в левую, уже раненую руку человекоящера, выбив из неё кинжал. Убийца взревел, стараясьпротереть глаза. Карнаж не отпускал его, атакуя мечом, и, когда джарр отбивал удар клинком, орудовал ножнами, как дубинкой.