— Что желает мой добрый завсегдатай? — поинтересовался кабатчик, привычным движением берясь за пивную кружку, но потом, спохватившись, взялся за небольшой стаканчик, более подходящий для вина. Однако Феникс удержал его руку и кивнул в сторону бочки с меткой имперских провинций. Хозяин изумленно воззрился на клиента, вкусы которого, как ему казалось, превосходно изучил. Он пытался найти в глазах полукровки ответ на терзавшие догадки, пока золотистая жидкость заполняла кружку, практически не пенясь. Судя по всему, «ловец удачи» явился не просто так, а пиво заказал для вида, намереваясь затеять добрую ссору и наверняка по ходу дела пригвоздить кого-нибудь.
Карнаж развернулся и встал, облокотившись на стойку, даже не прикоснувшись к напитку, отметив, что из тех, кто сопровождал его до дверей трактира, рядом не осталось никого. Жалкие трусы…
От стола, за которым восседал Кеарх и его приятели, поднялся молодой парень и развязной походкой паяца подошел к Фениксу. Убрав руки в карманы залатанных штанов, он постарался вложить всё презрение, на которое был способен, в усмешку. Адресат же спокойно взял кружку своего пива, по качеству не уступавшему моче, и даже поднес к губам.
— Братва! — объявил парень. — Только гляньте, кого мы имеем честь видеть! Сам Феникс залетел сюда, чтобы почистить перышки. А мы-то все по какому разу пили за упокой его грешной душонки. Да уж, даже сдохнуть эти «ловцы хлама» не умеют. Что эта красноволосая «легенда», что Вран, чьей знаменитой шпаги так никто и не увидел на памятном ковре. Наверное, потому, что владелец сбежал так быстро, что бросил по дороге оружие!
— Не тебе о нём судить, щенок, — ощерился Карнаж. — Зубки еще в клыки не превратились, а уже тявкаешь? Смотри, разорвут и хвоста не останется.
— Так одного уже порвали! — засмеялся парень. — А ты, видимо, явился потому, что хвостик от него нашел? Да? Или просто так имперского ссанья, которое здесь вместо пива, похлебать?
— Нет… — пиво из кружки плеснуло в глаза наглецу. — Я здесь по другому поводу. И как раз хочу угостить кое-кого за свой счет!
С этими словами массивный глиняный сосуд обрушился на голову парня. Осколки посыпались на пол. Следом за ними свалился и сам зачинщик. Его рука рванулась к поясу за ножом, но клинка уже не было. Стоная, парень перекатился на другой бок и протянул руку к сапогу, но за голенищем тоже было пусто. Попытка подняться окончилась жестоким ударом в живот обитым мыском ботфорта.
Кеарх не моргнул и глазом, когда в стену над его головой друг против друга вонзились два ножа, некогда составлявшие нехитрое вооружение парня, и которых Карнаж лишил его, оказавшись не в пример расторопнее. Подручные эльфа вскочили с насиженных мест. Со всех сторон послышались крики: «Круг! Круг!»
— Что ж, у этого темноэльфийского выродка оказался такой известный защитник? Я удивлен, — сильваниец встал, вертя в пальцах свой кинжал, в тоже время свободной рукой расстегивая застежки у горла на дорогой куртке.
Столы и стулья были убраны, и в образовавшемся кругу остались только двое. Они встали друг против друга. Вышла занимательная картина разительного отличия даже в таком обществе, которое собиралось «У старой гарпии». Эльф, причесанный и одетый как дворянин, в костюме красной кожи, дорогих отороченных золотом перчатках и сапогах последней придворной моды, и полукровка, с шевелюрой неровных, обросших по плечи волос цвета свежей крови, в одежде из потрепанной черной кожи. Его короткая ран’дьянская куртка с воротником-стойкой, не доходящая до пояса, и ботфорты обитые на мысках и пятке железом давно вышли из моды и теперь их носили разве что наемники.
Карнаж два раза хлопнул в ладоши, после чего его руки медленно скользнули за спину, откуда не торопясь вытащили шабер и шпаголом. На лице Феникса заиграла недобрая улыбка, оголившая ровные белые зубы. Перехваченный лезвием вниз Vlos’Velve жадно поблескивал огнями свечей вместе со стальными плоскими набойками на перчатке. Кеарх узнал это «раздвоенное» лезвие проклятого шпаголома и судорожно сглотнул — оставленные таким клинком шрамы никогда не исчезали, а раны очень плохо затягивались.
В руке сильванийца сверкнул второй кинжал, и эльф тут же бросился в атаку. Оба противника резко пришли в движение. О столкновении клинков свидетельствовал только звон от всполохов метавшихся как молнии лезвий. Противники кружили и прыгали, словно в диком танце, оглашая замерший над ними воздух резкими вскриками. Они прогибались друг под друга, изворачивались, нанося удары от груди, а иногда даже через спину.
Вот Кеарху удалось резануть, вспоров на спине Феникса черную кожу куртки. Но, к его изумлению, из-под неё показалась черная чешуя подкладки, на которой не осталось толком и царапины, хоть удар и был отменным. Испустив проклятье, эльф отпрыгнул назад, но полукровка извернулся, и шпаголом, ставший одним целым с рукой, заступом влетел в грудь сильванийца. Кеарх тоже был не так прост, Vlos’Velve порвал звенья кольчуги под курткой, но сам владелец остался невредим.
Карнаж с досады зло рыкнул. Шип на основании рукояти врезался в подбородок эльфа. Тот отлетел к стойке. Замах явно был маловат, чтобы сокрушить челюсть сильванийца, однако из лопнувшей кожи брызнула кровь. Тем не менее, Кеарху хватило сноровки увернуться от шабера, влетевшего по самую рукоять вместо его груди в доски стойки. Стилет застрял, но подхваченный Карнажем табурет уравнял шансы, обрушившись на правую руку сильванийца, пока тот, поднимаясь, оперся ей на мгновение о стол. Эльф взвыл от боли и яростно рассек воздух перед собой кинжалом в уцелевшей руке. Левой он владел так же, как и правой.
— Стражники! — раздался крик кабатчика, по привычке созерцавшего подобные драки на своем излюбленном месте, возле оконца рядом с жаровней, чтобы в процессе столь привычных и увлекательных развлечений не дать подгореть мясу.
Все засуетились, но было поздно. Закованные в латы гномы ворвались внутрь, свалив первых, кто попался им под руку ударами массивных фивландских алебард с характерными узкими наконечниками и простейшей гравировкой на топорах. Стража не особо церемонилась с обитателями бедных кварталов, отчего через мгновение на полу валялось уже четверо с раскроенными черепами, а остальных выталкивали наружу, где ждал офицер во главе с патрулём.
В суматохе про поединщиков забыли. Однако оба не испытывали никакого желания попадаться в руки страже и впоследствии посещать стены мрачного швигебургского узилища, где коротали время в компании с крысами и чахоточниками многие, не менее лихие парни.
Кеарх прыгнул за стойку и исчез за ней. Феникс выдернул засевший меж досок шабер и перемахнул следом. Полукровка едва не переломал себе все ноги, когда провалился в распахнутый в полу люк, ведущий глубоким колодцем куда-то вниз. Но старая привычка уберегла «ловца удачи» от того, чтобы свернуть себе шею. Карнаж никогда не покупал бесполезных вещей и старался следовать этому правилу во всем, от пряжки ремня, до крепления для пера на шляпе. Вот и теперь обитые железом мыски сильванийских ботфорт, имевшие небольшие горизонтальные зазубрины над подошвой, чтобы удобнее было карабкаться, послушно врезались в камень кладки колодца и остановили падение. Едва уперев ноги и вжавшись спиной в камень, Феникс оказался в полной темноте — трактирщик захлопнул люк.
Карнаж застыл, навострив свои чуткие уши. Внизу послышалась возня. Колодец был не очень глубоким и, по прикидкам полукровки, застрял он где-то на середине. Феникс знал, что внизу есть туннель, ведущий в канализационное подземелье под Швигебургом. Этим лазом часто пользовались посетители кабачка, так как среди них иной раз попадались такие субчики, по которым мыло и петля на помосте городской ратуши плакали горючими слезами не первый год.
«Ловец удачи» закрыл глаза и сосредоточился, немного наклонив голову. Нет, спускаться нельзя! Внизу его ждали. Чутье вторило острому слуху. Тогда рука Феникса распахнула куртку и скользнула за широкий бандаж* из черной кожи с ромбовидными клепками. Неторопливо, стараясь не шуметь, он извлек из-за него довольно длинную цепочку, сделанную из мелких, проклепанных звеньев фивландской стали. Она одинаково годилась и на роль удавки, и просто веревки, легко выдерживающей вес двух взрослых мужчин.