Хоть шабер и Vlos’Velve были убраны в ножны ещё до прыжка в колодец, но шпаголом вновь был извлечен из своего лежбища и прикреплен за небольшое кольцо сбоку гарды к цепочке. Темные эльфы всегда как можно больше расширяли круг применения своих клинков, соблюдая для этого особенные баланс, прочность и вес оружия…
Кеарх услышал звон упавшего вниз предмета, отлетевшего от стены туннеля. Там-то эльф и поджидал своего преследователя. Он подступился ближе, полагая, что полукровка выронил оружие, пытаясь зацепиться. Сильваниец машинально склонился над блестящим предметом, за что после не раз проклинал себя. Это был кинжал. Кеарх среагировал, но слишком поздно. Клинок молнией подлетел вверх, попутно врезавшись ему в лицо, и снова исчез в темноте.
Vlos’Velve послушно прыгнул в руку хозяина под оглушительные вопли, доносящиеся снизу.
Кеарх выл, как умалишенный, задыхаясь от злобы и ярости. Горбясь и судорожно зажимая рану на лице, он побрел вглубь туннеля. Вслед ему из шахты колодца донесся едкий смешок.
«Ловец удачи» не стал спешить. У него ещё было довольно времени, чтобы переждать и не лезть в схватку, так как в туннеле не хватало места для маневра, без которого победить Кеарха, владевшего одинаково хорошо и правой и левой рукой, да к тому же злого теперь, как сто чертей, оказалось бы очень непросто. А вот сильванийцу из-за ранения терять времени было нельзя.
Когда все стихло, Феникс мягко спрыгнул вниз и двинулся по туннелю. Пробираясь, он наткнулся на чехлы для сильванйиских метательных ножей. Такие часто крепились на бедро. Видимо, Кеарху зачем-то понадобились ремешки. Основываясь на находке, «ловец удачи» заключил, что хорошо попал, если эльф второпях бросил даже столь дорогую вещь. Карнаж без зазрения совести подобрал находку и, небрежно перекинув её через плечо, гораздо увереннее продолжил свой путь. Теперь у него имелось ещё кое-что против Кеарха. Стремление подтвердить собственный статус подвигло эльфа на то, чтобы заказать эти метательные ножи у сильванийского мастера. Видимо, оружейника в Шаргард занес тот же ветер перемен, что и его постоянного клиента, готового изрядно потратиться, но гордо заявить, что он пользуется исключительно отечественным оружием. Истинно эльфийское самодовольство…
Филина и Скиеру вели трое приставов. Обоих сцапали вместе с остальными, кто прохлаждался у порога «Старой гарпии». Однако большинство смогли откупиться, а членов гильдии воров освобождали сразу же после того, как они показывали солдатам особые метки. Простые карманники в таких заведениях кутили редко, поэтому почти все, кто были пойманы, оказались немаловажными фигурами. У дуэргара же не оказалось с собой достаточно денег, чтобы откупиться, и они с лучницей были присоединены к остальным, кому тоже не посчастливилось обладать толстым кошельком или нужными связями.
По дороге нашлись те, кто отважились бежать. Точнее, это были все из полудюжины арестованных, кроме Скиеры и Филина. За теми из беглецов, кто сразу не рухнул с арбалетным болтом между лопаток, устремился основной конвой стражников. И вот поначалу значительное шествие сократилось всего до пяти участников, которые продолжали лениво тащиться под проливным дождём в сторону узилища.
Поднявшись где-то на четверть высоты вулкана, они проследовали по коридору и выбрались на внешний парапет, откуда вел длинный мост над пропастью, отделяющей невысокую скалу с громоздящейся на ней башней, по форме отдаленно напоминавшей смесь бочки и колокола. Из-за стены дождя уже можно было разглядеть огни сотен маленьких бойниц, симметрично расположенных на нелепой громаде серой кладки.
— Что это за место? — прошептала Скиера.
— Это? «Башня Умолкших Криков», — со вздохом ответил Филин. Дуэргар продолжал незаметно работать над кандалами, в которые обоих сразу по задержании и заковали, соблюдая поистине фивландскую предусмотрительность. Столь упорное тщание швигебургского правосудия больно стягивало обоим руки за спиной, напоминая лишний раз о засилье в совете кланов сторонников жестких мер, явно возлагавших на подобные издержки судейства больше надежды, нежели на умеренность старых законов.
— Она самая, дуэргар! — ответил один из приставов, поразительно бойкий на язык малый с короткой бородой, подтолкнув Филина к мосту. — Отличное место для ворья всякого и распутных девок, вроде вас двоих!
— Спасибо за уточнение, — мрачно хмыкнул дуэргар.
В ответ последовал еще более грубый тычок. В этот миг лицо Филина озарилось, и он украдкой подмигнул Скиере. Замок на кандалах наконец-то поддался.
На небе сверкнула молния. Загрохотал далекий гром.
— Проклятая погода, — пожаловался второй пристав. — Чего встали?! Пошевеливайтесь! На мосту, вроде, никого.
«Башня Умолкших Криков» возводилась давно, когда еще не были освоены все инженерные решения, на которых стоял теперешний Швигебург отчего мост, соединяющий скалу и вулкан, пришлось делать узким, чтобы хоть как-то облегчить длинную конструкцию, грозившую в противном случае рухнуть в пропасть. Впрочем, данный недостаток с течением времени исправлять не стали. Ведь иного способа выбраться из узилища не было, а это значило, что столь узкий мост мог стать серьезным препятствием на пути узников в случае массового побега. К тому же он был рассчитан на определенный вес, и сразу принять большое число человек просто не мог. Также не стоило забывать, что при такой узости мост ничего не стоило наглухо перекрыть всего пятерке стражей. Правда, имелась и обратная сторона — на мосту с трудом могли разминуться трое, особенно если это были дюжие гномы из когорты бургомистра.
— Смотри-ка, кто-то всё же потащился в такую погоду, — произнес первый пристав, разглядывая приближающуюся к ним фигуру в плаще с капюшоном. — Писарь, наверно. Всю неделю туда-сюда шмыгают. И ведь поназначают на эти должности дылд с равнин. Почитай одни феларцы да эмигранты из Империи.
— Хотя ж неплохо делают свою собачью работу, — заметил второй, — да только вездесущи больно! От ихних постных рож ужо тошнит!
— Ты обучался где-то на писаря? — поинтересовался Филин.
— А тебе какое дело, мразь?! Ну, обучался и что?
— Да просто… Смотрю, слов много знаешь и языком треплешь, как помелом, а сам тупой как…
Пристав не дал дуэргару закончить, опрокинув ударом древка алебарды.
— Как ты там сказал?! Какой я?! Сейчас дерьмо жрать будешь, что б рот другим занят был!
Филин спокойно сплюнул кровь из разбитой губы, потер скулу и тихо, почти шепотом, произнес:
— Дубина ты стоеросовая! На мост этот в такой час без сопровождения ни один писарь и носа не сунет!
Гном опешил, стоя спиной к фигуре в плаще, когда сзади раздался крик, перешедший в предсмертный хрип. Сильванийский метательный нож глубоко засел с боку в шее первого пристава. Второй не успел и глазом моргнуть, как скрытый плащом убийца в два прыжка подскочил к нему и всадил второй нож по рукоять ему в грудь выверенным ударом.
С яростным криком уцелевший пристав ринулся на напавшего, чуть было не развалив тому ударом алебарды голову. Убийца отскочил назад, выхватывая еще один сильванйиский нож. Но гном сгорбился и, наставив алебарду на противника, стал медленно наступать на него мелкими шажками, постоянно водя топором из стороны в сторону. Свистнул сначала один метательный нож, потом второй. Пристав без труда уклонялся, мрачно посмеиваясь. Алебарда мелькнула в воздухе, рассекла завесу дождя и высекла искры из каменной плиты моста. Убийца в плаще пятился, отскакивая от сыпавшихся на него один за другим ударов под всполохи молний и оглушительный рокот грома. Наконец, он отпрыгнул достаточно далеко и сорвал с себя плащ, которым теперь размахивал перед наступавшим на него приставом.
— Карнаж! — вскричала Скиера.
— Не вопи, а помоги лучше, — зашипел на нее дуэргар, подставляя руки в кандалах.
— Как? — изумилась полуэльфка.
— Хватай за цепь и тяни, что есть силы! Замок старый! Поддаться-то поддался да щеколду заклинило, будь она не ладна!
Феникс метался из стороны в сторону, насколько позволял узкий мост, и пытался хоть как-то приблизиться к наступавшему на него приставу, выписывая в воздухе узоры мокрой тканью порядком изодранного плаща и нетерпеливо поигрывая кинжалом в другой руке. Со стороны это чем-то походило на укрощение быков на имперских аренах. Только там у храбреца, дерзнувшего поиграть со смертью, имелось гораздо больше пространства, а быки, по обыкновению, выходили на поединок без увесистых алебард и швигебургских нагрудников. Положение становилось отчаянным. Еще немного и их станет видно часовым со стороны башни.