Севернофеларский шабер** вернулся в ножны на пояснице следом за темноэльфийским шпаголомом, с хрустом извлеченным из черепа крысолюда. Будучи искушенным в подобного рода делах, а именно по части укорота особо резвым стервятникам, готовым выхватить добычу буквально из зубов, красноволосый поспешил убраться с места схватки. Подхватив сваленные у выбитой в камне лестницы седельные сумки, он взбежал по ступеням и скрылся в тени нависающего балкона одной из башен.

Со стороны кусок скалы, на котором громоздились башни, напоминал эдакую грибницу, которая прислонялась вплотную к «Каменному Цветку». Постоянных хозяев у жилищ не было, так как редкий чародей задерживался в Подводных Пещерах надолго. В основном здесь временно скрывались от правосудия. Поскольку Карнаж отлично знал, какое право предоставляет суд большинства королевств нынешним чернокнижникам, то не боялся встречи с обитателями. Народ собирался на удивление приличный.

Островной стиль построек определяли надежность, долговечность и грубость материалов с полным отсутствием какой бы то ни было отделки. Обитатели южных островов слыли практичным народом, не любившим излишеств. Жизнь среди морей вокруг Материка к этому не располагала, отчего не удивительно, что в местах, подобных этому, трудились их славные зодчие, возводившие все быстро, крепко и одинаково. И, самое главное, никогда не просящие прибавки за то, что гнут спины в таких жутких условиях, потому как для человекоящеров с острова Туманов в здешней сырости была своя, особая, благодать.

Карнажу пришлось долго бродить по прямым и спиралевидным лесенкам, которые связывали воедино всю «грибницу», пока он, наконец, не увидел свежую табличку из не первой свежести куска дерева, на которой вырезали имя очередного съемщика башни:

«госпожа Дивана, чернокнижница»

Красноволосый немного удивился, но постучал. В конце концов, среди тех дверей, которые он обошел, не было ни одного женского имени. Или уж, на худой конец, женского окончания в подписи оглашающей профессиональную принадлежность поселенца.

— Кого там ещё черти принесли на мою голову?! — послышался изнутри сонный женский голос.

— Ты это у них сама спроси, ведь вы почти родня, — съязвил Феникс.

— Карнаж… — протянула чернокнижница.

— Он самый, Zhash’Ka, — красноволосый не без удовольствия посмотрел на гримасу демонессы, открывшей дверь.

— Здесь я — Дивана! — её алые глаза аж заискрились от самодовольства.

— Как скажешь, но для адских псов ты как была Zhash’Ka, так ей и останешься, даже после того как…

— Я же не величаю тебя Khar сын Nazha?! — понизила голос Дивана. — Вот бы удивился означенный папаша, узнай он, какого выродка ему в родословную присоседила одна ран’дьянская изгнанница. Хотя, для тех, кто следит за такими, как ты, ты как был потомком Xenos, так им и останешься. Не смотря на все ухищрения твоей матери.

— Так величать меня, как ты сказала, невозможно. Сама знаешь, что я не чистокровный ран’дьянец. И всем тем, кто, как ты выразилась, «следит», очевидно, что мой отец явно не Nazh.

— Вот и не перегибай палку, полукровка! Каждый из нас пусть остается при своем. Мои эксперименты никого не касаются! А, чтобы этим адским псам прикончить меня, сперва надо поймать, — она отвела его наверх по лестнице в кабинет, запахнувшись в тонкий халат черного шёлка с богатой вышивкой.

Её торчащие изо лба маленькие рожки выделялись на чистой перламутровой коже свежей позолотой в отсвете канделябров, а взгляд жадно обшаривал сумки Карнажа, пока тот неторопливо усаживался в кресло, взваливая ноги на пуфик перед камином.

— Наглец, — прошипела чернокнижница, сложив руки на груди, тем самым лишь ещё более подчеркнув её полноту.

— Дивана, в горле пересохло, налей чего-нибудь, — ответил Феникс, улыбнувшись.

— Поразительно! — усмехнулась демонесса, однако взяла графин с вином и плеснула немного в фужер. — У нас же здесь довольно сыро.

Карнаж неторопливо отпил, пытаясь смаковать какой-то дешевый феларский сорт.

— Пришлось немного попрыгать с парой засланных наемников, крепко севших мне на хвост.

— Вот как? — озадаченно протянула она, наливая и себе тоже. — Но ты, надеюсь, не поделился с ними? За сохранность я плачу тебе отдельно, и плачу немалые деньги.

Карнаж отрицательно мотнул головой. В наступившем молчании только звук потрескивающих в камине поленьев оживлял воцарившуюся тишину.

— Стало быть, ты…

— Да, я убил их… обоих, — в руке Феникса возник медальон с огромным рубином в золотой оправе. Тем самым красноволосый прервал пошедший не туда разговор. Он не любил обсуждать издержки своего ремесла, пусть они и имели место всюду, где бы ни появлялись «ловцы удачи». Демонесса подхватила протянутую ей вещь и усмехнулась, разглядывая оплавленный драконьим пламенем камень.

— Ха! Наконец-то! — она закружила по комнате, не отводя глаз от артефакта. — Ты уже удостоверился в его свойствах?

— Разумеется, — Карнаж вздохнул, — при всем моем скептицизме, который помогает не свихнуться от общения со всякого рода коллекционерами, должен сказать, что этот камушек действительно заживляет раны. Кровь сворачивается мгновенно, даже при глубоких порезах.

— То-то и оно. Ларонийцы умеют использовать союз с драконами. Эльфья кровь, белобрысые выродки! — рассмеялась она. — Я думала, не смогут так приспособить оплавленные рубины из драконьих жилищ. Однако… Ах, да! Извини, твоя оплата.

Карнаж встал из кресла и принял протянутый ему кошелёк на тесьме. Высыпав на ладонь пригоршню золотых монет, полукровка, глядя в глаза демонессе, попробовал одну на зуб.

— Вкусно? — раздраженно поинтересовалась Дивана, которую поражало оказанное ей в который раз недоверие.

— Деньги не имеют вкуса, но иногда сильно пахнут кровью, — Феникс выдавил уголком рта едкую усмешку.

После того, как монеты вернулись в кошелек, тот исчез у него в руках, словно у ярмарочного иллюзиониста.

— Правильно. Но деньги — это как желанные гости: без них — тоска, а с ними — веселье.

Дивана проводила его вниз.

— Хотелось бы узнать, зачем тебе этот медальон? — спросил Карнаж, направляясь к двери. — Ведь ты достаточно хорошо владеешь магией, чтобы не нуждаться в подобных побрякушках, скорее пригодившихся какому-нибудь целителю или наемнику.

— Знаешь что, красноволосый, — холодно ответила Дивана, — я отвечу тебе только потому, что это сможет помочь нашим дальнейшим доверительным отношениям. Ведь ты наверняка подумал, что это я подослала к тебе наемников. И они, выпустив твои кишки, принесли бы добытое мне, не зная истинной стоимости. Примитивная экономия, не находишь? Как я наслышана о тебе, ты мне в лицо ничего не скажешь, но больше заказов не примешь, не так ли?

— Верно, — полукровка обернулся и, убрав руки за спину, выпрямился и пристально посмотрел на демонессу, — Только полный идиот вернётся на живодерню, с которой только-только умудрился сбежать.

— Так я и думала, — Дивана тяжело вздохнула, — ты по-прежнему держишь ухо слишком востро. Даже сейчас твои пальцы готовы вцепиться в рукояти кинжалов. Там, у тебя за спиной. Ты накинешься при первом подозрении, даже зная, что нет ни единого шанса?

Карнаж снова усмехнулся уголком рта.

— Шанс есть всегда? Так ты подумал?! — изумилась чернокнижница, вскинув брови.

— А ты спроси у Рэйтца из Красных Башен, — ответил Карнаж, у которого, тем не менее, не обострились плохие предчувствия по поводу этого разговора.

— Судя по сказанному, придется провести сеанс спиритизма? — натянуто улыбнулась Дивана.

— Верно.

— Тебе же знакома чародейка Роксана из севернофеларского Высокого Совета? Она, в свое время, обвиняла покойного ныне Рэйтца в том, что тот потворствует ренегатам с Острова Отчаяния.

— По-моему, в этом была здравая мысль, — Карнаж покосился на открытую дверь, — хотя от такой чародейки можно ожидать всего что угодно. Если она любит повторять по сто раз избитые истины. Как, например, то, что собирать новый орден магов Огня без кристалла стихии — всё равно, что пытаться срубить дерево топорищем: шума будет много, а толку никакого.

— Ладно, я вижу, ты торопишься, поэтому скажу вкратце: у этой нашей общей знакомой приключилось несчастие, её ребенок от рождения страдает «плохой кровью». Любой порез или маленькая ссадина — целая проблема и… Смекаешь?