— И?.. — подтолкнул меня Ратмир, как будто это было не достаточным аргументом. — Как это влияет на наши отношения?

— Какие отношения? — взорвалась я. — Нет у нас никаких отношений! Все, что построено на принуждении, никак нельзя назвать романтическими отношениями. Поэтому, во-вторых, у нас нет и не может быть отношений.

— Не может?.. — с какой-то, показалось, обидой произнес тиран. Ха, а он оказывается умеет обижаться. Возможно, если обидеть его посильней — тогда и отстанет?

— Нет, — уверенно помотала я головой. — Мы слишком разные, у нас разные интересы. Точнее, мы даже никогда не спрашивали друг у друга об интересах, как это происходит в нормальных отношениях, — говорила я гладко, как будто у меня уже был подобный опыт. Но нет, весь опыт я получила из книг. — У нас никогда не было совместных занятий, ну кроме… — тут я внезапно покраснела, а потом нашлась. — Кроме некоторых опытов в Лаборатории. Все, что мы делаем, было построено на некотором соглашении… А не из какой-то изначальной симпатии. Вот признайтесь, что дед Гарольд обещал Вам за женитьбу?

— Дед Гарольд? — его брови удивленно поднялись, а потом он внезапно громко расхохотался. — Что обещал? Дед Гарольд обещал некоторые выгодные снабжения… Доставку камней на сниженных условиях. Но, как ты могла убедиться, у меня нет недостатка в камнях или возможностях их получить. Я еще не разу не воспользовался предложением Гарольда.

— Что же тогда Вам нужно? — вскинулась я, моментально холодея.

— Ты знаешь, я и сам не сразу нашел ответ на этот вопрос, — он задумчиво потер подбородок. — Случившееся было слишком неожиданным. Лес звал. Он явно призывал девушку. Тебя. Я это сразу почувствовал. В тебе особая кровь. Ты была нужна этим местам, как никто. Но… это не та причина.

Он сделал паузу, я же настороженно молчала, ожидая пугающих признаний. Даже про варенье забыла.

— Когда я стал наблюдать тебя изо дня в день, стало очевидно, что причина во мне. Ты нужна мне и лесу одновременно. Возможно, лес — это лишь отражение моего отношения. Ты мне очень близка, Алёна. Я хочу быть рядом с тобой… всегда. — Выражение его лица было предельно серьезным, а мое сердце куда-то провалилось. Наверное, в ту глубину, что скрывалась за его зрачками. Вдруг мрачная тень пробежала по его лицу. — А то, что было вчера… не волнуйся. Все будет совсем иначе. Скоро. Только доверься мне и ты увидишь… — прошептал он, словно коварный искуситель так, что мне и вправду захотелось проверить его слова. Но я держалась как стойкий оловянный солдатик.

— То, что случилось вчера… — я опустила глаза. — Это всего лишь механика. Механика тел. И не ищите в этом чего-то большего. Было и прошло, — упрямо выдала я.

— Механика?.. Которая забрала часть моей души и сделала меня вечно обязанным? — усмехнулся он. — Итак, Алёна, твои аргументы закончились? — остро уставился на меня.

— Еще нет! — помотала я головой. — В-третьих, — я сделала паузу, собираясь с силами. — У Вас ужасный характер. — Он поднял брови домиком, как будто ему никогда об этом не говорили.

— И чем же он так ужасен? — поддался вперед так, что нас стало отделять очень маленькое расстояние. Но я крепилась и заставляла себя не двигаться с места.

— Ну… Вы не очень уравновешенны, — силилась подобрать слова я, чтобы не вызывать приступ ярости в уже закипающих ореховых глазах. — Вы принимаете много решений, не советуясь. Вы довлеете. Не даете делать выбор. А мне это не нравится.

— Снова выбор? — он откинулся на стуле. — А что, если этот твой выбор способен разрушить нечто, что будет важно для тебя в будущем, Алёна? Что тогда? Как я должен поступить? Дать тебе право уничтожить что-то правильное и необходимое?

— Вот Вы опять считаете правым только себя, — парировала я. — И что именно Вы знаете, что важно и необходимо.

— Я, к сожалению, а может, к счастью, гораздо опытней тебя, Алёна. И обычно могу отличить зерна от плевел. — Не сказал, а выплюнул он. — Ну? Что дальше?

— А дальше… — я опустила глаза, не решаясь сказать. Как легко сказать про себя и как сложно вслух… Как трудно. Но надо. — В-четвертых, я Вас не люблю.

Словно молния пронзила стол с сырниками и таким заманчивым малиновым вареньем, и вскипятила фруктовый сок в стакане, ударившись между нами. Я это почувствовала, всей кожей ощутила по наэлектризованной атмосфере, вмиг возникшей за столом. Лицо Ратмира окаменело, он смотрел, не мигая, как застывший ящер, и лишь подрагивающие уголки губ свидетельствовали о напряженных мыслях. Потом тиран резко встал и подошел к окну, сложив руки за спиной. Какое-то время он стоял, не шевелясь и пристально вглядываюсь в лесной пейзаж. Я же, радуясь отсутствию пристального внимания, наконец, схватила сырник, смачно обмакнув его в варенье, и постаралась не чавкать слишком откровенно.

Да, я была бесчувственна. У меня словно камень с души свалился, когда я выпалила как на духу все свои истинные мысли. Почему я не сделала это раньше? Я с упоением вгрызалась в творожную мякоть и уже ощущала внутренний триумф, видя тирана, доведенного до молчаливого уединения. Но он вдруг обернулся ко мне, так, что я поперхнулась, и даже застеснялась своего неромантичного перемазанного вареньем вида с набитыми щеками. Взгляд его был слишком прямолинейным, в нем скользила неумолимость и решительность, заставившая меня дрогнуть.

— А теперь послушай мои аргументы, девочка. Сегодня ты выйдешь за меня замуж. И вот почему. — С напором сказал он, прямо глядя на меня и тем самым продолжая вызывать у меня несварение. — Во-первых, у меня есть бумага, согласно которой ты получаешь пятьсот тысяч гектаров. Как мы и договаривались. Но только после замужества. — Он вернулся к столу и выудил среди лежащей на нем перевязанной стопки, явно заготовленной заранее для давления на неокрепшую психику невесты, изящно очерченный окантовкой и печатями листок, передал мне. — Это неизведанные земли с левой стороны за Светлым деревом и поместьем. Там много природных объектов необычайной красоты. Изумрудные луга, опоясывающие острые скалы, пересекаемые прозрачными ручьями. Старинные деревья, пещеры с разноцветными кристаллами… Там обитают бабочки невиданной красы и размеров, что ты никогда не видела ранее.

Я дрожащими руками схватила бумажку, всеми силами пытаясь унять алчный блеск в глазах. Пятьсот тысяч гектаров? Кому? Мне? Внутренний калькулятор тут же подсчитал вероятную прибыль от экскурсионного дела. А воображение предательски нарисовало картинку восхищающихся ученых мужей и чопорных элегантных дам, степенно шагающих по мху, записывающих красивыми аметистовыми ручками в кожаные блокнотики свои наблюдения за неизведанными объектами. То и дело, подносящими монокль к любопытному глазу. И, конечно, не скрывающих восторженных вздохов. И в центре всей этой процессии я, проникновенно раскрывающая лесные тайны…

— Во-вторых, я уже отправил помощь твоему отцу. И отправлю еще. Он сможет без препятствий возместить все убытки и развить свою гончарную мануфактуру. Семья не будет ни в чем нуждаться. Девушки получат образование, какое захотят.

Слова Ратмира отозвались внутри меня глухой болью. Я понимала, что в них есть смысл. Действительно, я очень хотела помочь своей семье… Очень… но только так? Жертвуя собой? Отчего жизнь так жестоко ко мне отнеслась, объявив меня жертвенным барашком? Как ни хочет Алёна, как ни старается… эта роль раз за разом настигает её, накрывает с головой, бьет наотмашь, обливает ведром холодной воды и заставляет чувствовать себя скованной цепями во имя глухой необходимости… Бедный папа. Он так мечтает о большом предприятии. Я часто задышала, представив себя отца, семью… Почему…

— В-третьих, Алёна… — Ратмир подошел слишком близко, схватил мою голову за подбородок, вырывая из размышлений и заставляя смотреть на себя. — Ты хотела узнать неизведанное? Изучить лес? Разгадать его секреты? Хотела ведь и очень? Так вот, сегодня ты сможешь это сделать. Сегодня ты найдешь ответы на многие вопросы. Ты увидишь их воочию. Мне будет нечего от тебя скрывать. Более того, сегодня все сделается для того, чтобы ты их узнала. Не разочаровывай тех, кто надеется на тебя и готовит для тебя этот праздник.