— Если ты её расстроишь, клянусь богом и всем святым…

— Не переживай. Я пришёл сюда не для того, чтобы вызывать шум, — он протягивает подставку с кофе Али. — Твой слева.

Она смотрит на него странным любопытным взглядом, но протягивает руки и всё равно берёт кофе.

— Я не буду спрашивать, откуда ты узнал, что я буду здесь, не говоря о том, какой я люблю кофе.

Рук пожимает плечами, делая решительный шаг в дом.

— Ты хорошая подруга. Так я понял, что ты будешь здесь. Или, скорее, я знал, что кто-то здесь будет. Я честно понятия не имею, какой ты любишь кофе. Он просто чёрный, без сахара.

— А остальные два?

— С чертовской порцией виски.

— Боже, ей нельзя виски. Она накачана лекарствами по горло.

Я делаю шаг вперёд, вмешиваясь до того, как Али сможет снова вытолкнуть его за дверь.

— Хорошо, хорошо. Я не буду пить кофе. Ничего страшного. Рук, идём со мной. Али, я ненадолго, обещаю, — я иду в сторону столовой, поспешно прохожу через кухню, не оглядываясь, чтобы посмотреть, идёт ли Рук за мной вообще. Я держу дверь в столовую открытой, и он быстро проходит следом за мной. Я закрываю дверь, прижимаюсь к ней спиной, кладя на дерево ладони. Рук стоит рядом с обеденным столом, где мы каждую неделю проводим заседания книжного клуба, где он сидел и съел сам почти целую тарелку сыра, и теперь у меня нет выбора. Я должна посмотреть на него. Я должна увидеть намерение в его глазах.

Моё сердце в груди кажется неестественно набухшим, когда наши глаза встречаются. Рук кладёт книги и кофе на стол, а затем смотрит на меня, не моргая, кончики пальцев его левой руки касаются поверхности стола. На его лице смесь эмоций. Его щетина прямо сейчас практически выросла в полноценную бороду, и под его светло-карими глазами синяки. На его губах полуулыбка, но она немного злая.

— Ты не хмуришься, — тихо говорит он.

— Извини?

— Обычно, когда ты смотришь на меня, ты хмуришься.

— Нет.

— Ладно, — его голос такой глубокий. Это голос кого-то на годы старше и на годы мудрее его. От этого звука у меня потеют ладони. Моё горло вдруг сжимается.

— Могу с уверенностью сказать, что ты просто соглашаешься со мной, чтобы избежать спора.

— Так и есть, — его губы дёргаются, и в глазах появляется блеск уверенности. Я протягиваю руку, глядя на кофе, который он принёс. — Ты дашь мне это или нет?

— Нет, — он слегка качает головой. — Нет, если ты под кайфом от обезболивающих.

— Это не так. Я ничего не принимала. Я сказала Али, что приняла, просто чтобы она отстала.

Рук улыбается — полноценной широкой улыбкой, которая вызывает у меня странное чувство.

— Задира. Но будь я на твоём месте, я бы эти таблетки выпил. Ты выглядишь… — он затихает, его взгляд движется по моему телу.

— Дерьмово? — предполагаю я.

— Так, будто тебе нужны обезболивающие, — по крайней мере, он не говорит, что я выгляжу ужасно. В больнице он говорил то же самое, и я признаю, что мне это было важно.

— Саша? — тихо произносит он.

Я закрываю глаза.

— Саша, посмотри на меня.

Я открываю глаза, и он всё ещё стоит на месте, всё ещё смотрит на меня, всё ещё держится как призрак на другом конце стола. Снег на его плечах уже растаял, оставляя мокрые дорожки на его куртке.

— Я переживал, — говорит он. — Очень, чертовски сильно переживал. За тебя. Я не мог трезво мыслить. Мне жаль насчёт больницы. Мне следовало остаться. Я не должен был так уходить. Я просто… Я не мог с этим справиться.

— Всё нормально. Мне тоже жаль.

Он наклоняет голову на бок.

— Почему тебе жаль?

— Потому. Всё это заставило тебя психовать. Ты не должен был…

— Чёрт, — он качает головой, зло смеясь себе под нос. — Ты действительно ничего не понимаешь, да? — он показывает жестом между нами, хмурясь, на его лбу появляются глубокие морщины недовольства. — Ты дорога мне. Меня к тебе тянет. Я хочу тебя, чёрт возьми. Так что когда я увидел, как тебя, всю в крови, увозят на грёбаной «скорой», а затем не позволяют тебя проверить? Это не просто перемешало мои мысли, ладно?

Я раскачиваюсь на пятках. Я разбита в хлам. Он не может понять этого, просто глядя на меня? Почему он хочет меня такой?

— Теперь ты в порядке? — спрашивает он, сжимая зубы. — Хотя бы скажи мне это.

— Я в порядке. Я устала. Я всё ещё в шоке, наверное. Всё болит, но я буду в норме.

Рук делает шаг вперёд. Теперь он всего в трёх шагах от меня, но такое ощущение, будто он стоит прямо передо мной, будто между нами нет совсем никакого расстояния. Я одновременно в восторге и в ужасе.

— Я знаю, сейчас худшее время, Саша, но мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала, ладно?

— Я не знаю. Зависит от того, что это…

— Отправь Али домой. Прямо сейчас. Я о тебе позабочусь.

— Боже, я не могу. У неё будет чёртова истерика.

Он делает шаг ко мне, еле слышно рыча.

— Это не просьба. Это должно произойти. Либо ты выйдешь туда и скажешь ей, либо я. А я использую слова порезче, я тебе обещаю.

Я чувствую себя пьяной. Я будто не в своём уме. Перспектива сказать Али идти домой ужасная, но это лучше, чем если я спущу на неё Рука. Я опускаю плечи, затем открываю дверь.

— Жди здесь, — говорю я ему. — Не вмешивайся.

Он поднимает руки вверх, словно сдаваясь.

Али стоит в коридоре, стараясь выглядеть так, будто не подслушивала секунду назад. Но по выражению её лица я вижу, что она слышала, что он только что сказал. Я даже не пытаюсь притворяться.

— Прости, дорогая. Я знаю, ты хочешь убедиться, что я в порядке, но…

— Он хорошо с тобой обращается?

— Что?

Она закатывает глаза.

— Он хорошо с тобой обращается? Правильно к тебе относится? Он осторожен с тобой? Ты чувствуешь себя в безопасности с ним?

Я ошеломлена.

— Да, — тихо говорю я.

Али просто кивает, глядя в пол.

— Тогда хорошо. В смысле, он ростом метр девяносто пять, и телосложение у него как у кирпичного дома. Если ты говоришь, что чувствуешь себя с ним в безопасности, и он относится к тебе так, как должен, то, конечно, я не против уйти. Он больше способен защитить тебя, чем я. Но знай, что за этим что-то стояло, ладно? Я такое вижу. И если он хотя бы чихнёт так, что тебе не понравится…

Я обнимаю её, перебивая.

— Спасибо.

Она осторожно обнимает меня в ответ.

— Ладно, ладно. Я приду завтра и принесу тебе какие-нибудь продукты, — я жду, пока она надевает куртку и свою странную полосатую шерстяную шапку. У входной двери она кладёт руки мне на плечи и смотрит мне прямо в глаза. — Я люблю тебя, детка. Ты ведь это знаешь, верно?

— Знаю.

— Хорошо. Теперь иди и трахнись с этим нелепо пугающим мужчиной. И нет. Я не хочу позже услышать подробности, спасибо вам большое. Не думаю, что я достаточно смелая, чтобы даже слушать об этом.

Рук прислоняется к стене, когда я захожу обратно в столовую. Али была права: он выглядит пугающе. Он определённо не такой, на кого я посмотрела бы дважды до того, как столкнулась с ним в музее. Но у него нет острых черт и мрачного оскала, скорее от него исходит крохотная аура света.

Выражение его лица невозмутимое, когда он поворачивается и смотрит на меня, и я пытаюсь решить, какую его сторону я сейчас увижу. Этот вопрос получает ответ в ту же секунду, как он открывает рот.

— Раздевайся, Саша.

— Что?

— Снимай одежду. Сейчас же. Я хочу на тебя посмотреть.

— Не думаю…

— Хорошо. Не думай. Это последнее, что тебе нужно делать. Теперь будь хорошей девочкой и сними свою одежду.

Когда я не двигаюсь, он выгибает бровь, глядя на меня. Боль в моём теле словно угасает, сменяясь чем-то другим. Лёгким намёком на нужду.

— Хочешь, чтобы я сделал это за тебя, Саша? — спрашивает он.

Я медленно качаю головой. И начинаю выполнять задание. Мне требуется много времени, чтобы раздеться. Поднимать руки над головой сложно, как и наклоняться, чтобы снять джинсы с ног. Я колеблюсь, стоя в нижнем белье, не уверенная, хочет ли он от меня продолжения. Поднимая взгляд на него, я вижу, какой глупой была эта мысль. Конечно, он хочет видеть меня обнажённой. Я спускаю по телу трусики, избавляясь от них, а затем пытаюсь расстегнуть свой лифчик. Но у меня физически не получается. Мои рёбра ноют от боли, когда я тянусь за спину, и через секунду Рук оказывается за мной, его дыхание обжигает мне шею, когда он осторожно убирает мои волосы, расстёгивая лифчик за меня. Он скользит руками по моим плечам, спуская лямки, его грудь прижимается к моей спине. Он медленно снимает мой лифчик и позволяет ему упасть на пол.