— На такое не способен никто из Сэвиджей, — продолжала кузина, — не слушать наших громкогласных выступлений. Насколько я знаю нашу семейку, мы все обожаем препираться, спорить и выяснять отношения до полного отупения.

— Говори о себе, — не смолчал Фрэнк.

— Ну вот, что я говорила? Ты не сумел.

— Я не могу спокойно сидеть и слушать, когда ты говоришь такие вещи. Вы с Бэзилом в самом деле обожаете спорить. Я помню, в детстве вас даже разводили по разным комнатам, поскольку самостоятельно успокоиться вы не могли.

— Ну конечно, — хмыкнула Гессия, — это ты помнишь. А вы с Хью? Вы ведь постоянно ругаетесь.

— Нет, — отрезал он, — не постоянно. Сейчас мы совершенно не ругаемся.

— Да, это верно. А почему? Знаешь? Так вот, я тебе скажу, почему. Потому что Хью сейчас в Испании, — и она довольно засмеялась, — трудновато вам будет сейчас спорить.

Норма захихикала. Фрэнк скорчил гримасу.

— Когда он приезжал домой, мы не ругались.

— Наверное, вам было просто некогда.

— Перестань, Гес, — взмолился кузен, — тебе просто хочется так думать, чтобы вас с Бэзилом не сочли отъявленными скандалистами. Сегодня он поругался со всеми. Даже спокойную кузину Норму не забыл.

— Но он долго старался, — вставила Гессия, — со вчерашнего дня. Так ему хотелось, чтобы она вышла из себя.

— Ну, он этого не дождался, — фыркнул Фрэнк.

И они оба рассмеялись. Норма пожала плечами.

— Я не знала, что дело чести вашего кузена — это довести меня до белого каления. Предупредили бы.

— У вас доводить его получается лучше, — сказала кузина.

— Не намеренно.

— А это не имеет значения. Вот Фрэнк, например, просто мечтает, чтобы хоть раз ему удалось одержать верх в споре с Бэзилом. Но он так и ни разу этого не сумел сделать.

— Это неправда, — с горячностью возразил Фрэнк.

— Ну, если считать тот случай, когда ты его стукнул по голове…

И Гессия громко расхохоталась, не обращая внимания на попытки кузена оправдаться. Он надулся и засопел.

Некоторое время они провели в полном молчании. Гессия сочла, что Фрэнк и без того достаточно наказан. Она позволила ему прийти в себя и переварить свою обиду, зная по опыту, что Фрэнк не может долго злиться. Как и любой из Сэвиджей, он предпочитает мусолить начатую тему до бесконечности, пока она не навязнет на зубах. Гордо хранить молчание в этом случае невозможно.

Фрэнк и в самом деле молчал всего несколько минут. Но к его чести, он не стал цепляться к Гессии, а просто сказал:

— Вы как хотите, но мне очень не нравится состояние тети Сары. Если уж она начала портить вещи кузины Нормы, чтобы досадить ей, тогда это просто опасно. Ведь неизвестно, что ей придет в голову в следующий раз.

— В следующий раз она захочет порезать твои сногсшибательные костюмы на мелкие полосочки, — хихикнула Гессия.

— Или твои французские платья, — мстительно добавил он.

— А потом понавесит во всем доме своих любимых летучих мышей.

— Ладно, хватит.

— Но что ты предлагаешь?

— Понятия не имею. Но почему бы нам это не обсудить? У тебя, к примеру, есть предложения?

— Ни одного. Разве только сказать тете, чтобы она так больше не делала.

— О да, конечно, — фыркнул Фрэнк, — это нам поможет.

— Почему бы и нет? Между прочим, тетя воспринимает разумные доводы.

— Ну и кто будет говорить с ней? Ты?

— Ну не Бэзил ведь. Если доверить ему это дело, тетя точно искромсает все вещи в доме просто в отместку за его дурной нрав.

— Я мог бы поговорить с тетей Сарой, — предложил кузен.

— Ты уверен? Когда ты в последний раз говорил с ней, она от тебя просто сбежала. И я ее не виню за это.

— Ну естественно, ты не винишь! — вскипел он.

— Ты жутко занудлив, Фрэнки. Это уже что-то клиническое.

— Мы так никогда ни до чего не договоримся, — простонал Фрэнк, — почему мы постоянно спорим и выясняем отношения, Гес?

— Так я об этом и говорила. Мы же Сэвиджи. И этим все сказано. Еще не родился тот Сэвидж, который смог бы промолчать.

— Ты не Сэвидж. Ты Харрингтон.

— Какая разница! Моя мама — Сэвидж. А я — ее дочь.

— Мой отец…., - начал кузен.

Но Гессия перебила его.

— Ох, не начинай, ради Бога. Что касается дяди Кристофера, то я очень хорошо знакома с его манерой не спорить. Когда это он умел промолчать?

— Отец не спорит! — встал на защиту родителя Фрэнк, — с ним вообще никто не спорит.

— Да, вот именно, — хмыкнула девушка, — как ты думаешь, почему? Потому что он такой же зануда, как и ты.

— Не говори так о моем отце, Гес!

— Ну ладно, ладно, не заводись, — примирительно произнесла она, — я не утверждаю, что ты хуже. В конце концов, это от вас не зависит.

Кузен окатил ее свирепым взглядом и замолчал надолго.

После ужина они разошлись по своим комнатам, распрощавшись до утра. Норма с некоторой опаской повернула ключ в замке и вошла в комнату. Но ее опасения оказались беспочвенны. За время ужина сюда никто не заходил.

Девушка села на стул в раздумье. Что ей следует делать дальше? Она сомневалась, что ее ночная гостья успокоится на достигнутом. Очень сомнительно. Вполне возможно, что она придет сегодня ночью, вновь развешивать летучих мышей по стенам.

Норма не собиралась это терпеть. Подумав еще немного, она решилась. Спать этой ночью ей не придется. Но лучше не поспать одну ночь и выяснить наконец, что происходит, чем теряться в догадках. Тем более, Норме вовсе не хотелось, чтоб ее последние платья оказались погубленными.