Мы зашли в кабинет. Вроде бы все было по-прежнему, но, приглядевшись повнимательнее, я заметила рядом с картиной легкое марево.

— Ты видишь то же, что и я? — спросила я у Властелины.

— Да.

— Очередной сюрприз, интересно, что это такое?

— Подожди, — Властелина напряглась, — мне кажется, я что-то чувствую…

Пока Властелина пыталась что-то уловить, я начала разворачивать фольгу. Рулон выскользнул из рук, и фольга слегка помялась. Я принялась было ее расправлять, но потом остановилась. Мятая фольга искажает изображение.

— Ну что там? — я повернулась к Властелине.

— Не поверишь, — ее что-то развеселило, — очень четко ощущается нервозность и беспокойство.

— И что?

— Да боится она.

— Интересно. Она оказывается, может бояться. Как сказал бы Молчанов — чудеса! Ладно, давай-ка закроем это художество.

Мы подошли к картине и закрыли ее экраном из фольги. Потом приподняли с двух сторон, и сняли со стены.

— Слушай, давай-ка мы ее, на всякий случай, и с другой стороны закроем, — предложила Властелина.

— Давай, это действительно будет не лишним.

Мы упаковали картину, закрепив фольгу скотчем. В таком виде мы и вынесли картину в приемную. Молчанов сидел в кресле и с кем — то разговаривал по телефону. Чудьненько, значит пришел в себя. Елена так же была в приемной, она сидела за своим столом и напряженно за нами наблюдала. И тут мне пришла идея, провести один, так сказать, следственный эксперимент.

— Елена Викторовна, у меня к вам маленькая просьба. — Помощница Знаменского напряглась еще больше. — Да не волнуйтесь вы так! Ничего страшного. Просто я хочу вас попросить зайти ненадолго в кабинет Александра Ивановича, а потом вы нам расскажете о своих ощущениях. Хорошо?

— А это обязательно? — спросила Елена, было видно, что моя просьба ей совсем не нравится.

— Ну пожалуйста, всего на пару минут, — я продолжала настаивать.

— Ну хорошо, — Елена встала, выдохнула и пошла к двери. На секунду задержавшись на пороге, она вошла в кабинет.

— Ну и зачем ты ее туда отправила? — поинтересовался Молчанов, закончивший к тому времени разговаривать по телефону.

— Нужно кое-что проверить. Ты, я надеюсь, пришел в себя?

— Типа того, — Молчанов смотрел на завернутую в фольгу картину, — и что вы теперь с этим будете делать?

— Сожжем.

— Здесь?

— Конечно! Прямо посреди приемной.

— Вот здорово! — почему-то идея спалить отцовскую приемную очень развеселила Никиту. — Пойду за бензином!

В это время из кабинета вышла Елена, лицо у нее было крайне удивленное. Она посмотрела на Властелину, на меня, а потом спросила:

— А как вы это сделали?

— Что именно они сделали? — спросил у нее в свою очередь Молчанов.

— Ну. Там все стало как прежде.

Мы с Властелиной переглянулись, что и требовалось доказать!

— Пошли, мальчики, нас ждут великие дела!

— А-а… — Молчанов, видимо решил начать допрос прямо сейчас, но кто бы ему позволил.

— Все объяснения потом. Вперед!

Мы вышли из приемной, оставив Елену Викторовну в полнейшем недоумении.

***

Во дворе наша дружная компания остановилась. Погода начинала всерьез портиться, на небо набежали тучки, не обещающие ничего хорошего.

— Дамы, и все — таки, где будем уничтожать этот шедевр черной магии? — в очередной раз поинтересовался Вадим.

— Я думаю, что здесь делать этого не стоит, — заявила Властелина, — нужно уехать, куда ни будь подальше.

— Хорошая формулировка, главное — точная. Мне вообще то уже в СИЗО пора. Или мне туда сегодня не ехать?

— Нет уж, езжай давай! Мы и без тебя справимся. И, пожалуйста, расспроси Валентину Павловну обо всем как можно подробнее. — Возможно, сказано это было более резко, чем нужно, но ничего — переживет.

— Слушаюсь, товарищ командир! Разрешите выполнять! — Молчанов попытался отдать честь, развернулся и, как ему, наверное, казалось, четким строевым шагом отправился к машине. Правда, со стороны Вадик был похож на циркового бегемота, на которого нацепили балетную пачку и заставили танцевать на тумбе.

— Ужас! — непроизвольно вырвалось у меня.

— Да уж, ему нужно немного похудеть, — неожиданно согласилась со мной Властелина.

— А я все слышу! — Молчанов, ухмыляясь, сел в машину, махнул нам ручкой и уехал.

— Ну мне то, надеюсь, худеть не надо?! — поинтересовался Знаменский. — И вообще, такими идеями могли бы обмениваться мысленно.

— То есть ты не сомневаешься, что мы можем так общаться? — поинтересовалась я.

— После того, что я видел — не сомневаюсь. Это конечно, мягко говоря, странно, но ничего, люди ко всему привыкают.

Услышав подобное высказывание я подумала, что во взглядах Никиты на жизнь наметился явный прогресс и это безусловно радует.

— Ладно, я пошел за машиной, а вы пока решайте, куда мы поедем, — Никита развернулся и пошел куда-то за особняк.

Я смотрела вслед удаляющемуся Знаменскому и вдруг заметила бабочку, которая, легко взмахивая крылышками, летела все выше и выше. И плевать ей сверху на все человеческие проблемы. Какое-то время я наблюдала за этим беззаботным порханием. Потом повернулась к Властелине.

— Ну и куда мы повезем эту гадкую штучку?

Давайте, куда-нибудь за город. Только не очень далеко. Нам с тобой вечером нужно в салон, ты не забыла?

— Не забыла. Только пока мы выберемся из города, пока вернемся обратно. Ты уверена, что мы успеем?

— А ты что предлагаешь?

— Ну, куда-нибудь в парк. Отъедем подальше.

— Понимаешь, мне бы не хотелось, что бы даже случайно рядом оказались люди.

— А ты считаешь, что если мы уедем за город, вероятность столкнуться с людьми уменьшится? Ты же сама сказала — не далеко. Или ты думаешь, что не далеко — это километров двести? Тогда нам нужно туда лететь, а не на машине ехать.

— А тогда где? — Властелина, прищурившись, смотрела на картину. — Ее нужно сжечь как можно быстрее.

— Да понятно, — в это время к входу подъехал Мерседес, Знаменский вышел из машины и направился к нам, м-да, очередная скромная иностранная машинка!

— Слушай, Никита, а в вашем загородном доме сейчас кто-нибудь есть? — поинтересовалась я.

— Ну, я думаю вся прислуга. А что?

— А ты можешь позвонить сейчас и отпустить их до вечера? — продолжала я.

— А зачем? — недоумевал Никита, но, тем не менее, достал телефон.

— Ой, подождите. Пока никого не нужно отпускать. У вас ведь там наверняка есть лес. — Видно было, что Властелина решительно не хотела никого подвергать опасности.

— Ну да, только я что — то ничего не понимаю. Зачем вам лес?

— Никита, нам нужно, чтобы это был не просто лес, нам нужен совершенно безлюдный лес, — принялась объяснять Знаменскому Властелина.

— Ага, например Брянский! — не удержалась я. — Короче, посадим тебя на опушке — будешь лесников отстреливать! У вас в доме пулемета нет?

— Таня!!! — не знаю почему, но Властелина мою шутку не оценила.

— А что?!!

— Ладно, — Никита наоборот усмехнулся, — до боестолкновения, я надеюсь, дело не дойдет, но на всякий случай, прихвачу парочку гранат!

Я прищурилась и представила себе Знаменского в камуфляже и боевой раскраске, ему, между прочим, пошло.

— Да ну вас! — Властелина взялась за картину. — Поехали уже!

***

Меня уже не очень удивляло, что по ходу нашего движения горел зеленый и только пару раз мы проскочили под желтый. Почему — то мне вспомнилось, как один мой вечно спешащий знакомый, практически всегда, из принципа, пытался проскочить на красный свет, объясняя это очень просто: «Красный — мой, зеленый — общий». Правда, уже несколько лет он никуда не торопится.

Когда мы подъезжали к поселку, Властелина попросила Знаменского:

— А давайте мы сразу в лес заедем? — тот только кивнул в ответ.

Мы свернули с дороги и поехали вглубь леса. Через какое-то время перестали попадаться следы пребывания человека, и Властелина разрешила нам остановиться. Мы вышли из машины. Деревья, птички, воздух. Красота!!!

Никита вытащил картину. Честно говоря, мне совсем не хотелось портить окружающую природу. Такой вещи самое место на свалке! И почему я раньше об этом не подумала?

— И как ты себе это представляешь? — отозвалась в голове Властелина. — С ней нужно расправляться подальше от людей. Сейчас только найдем поляну побольше.