— Ее чувство ответственности, — подхватил имперец, — она не может позволить себе нарушить клятву, ведь в ее понимании — это предательство, а если она предаст тебя, то не будет достойна счастья и покоя, она не сможет стать частью равновесного мира, если будет нести этот груз, бремя принятия твоей жертвы и отречения от своей любви. В ее сердце и уме будет рождаться все больше сомнений, если она смогла отказаться от своей клятвы тебе, что остановит ее так же предавать в будущем, ее духовные терзания рано или поздно выльются в серьезную болезнь и она просто не сможет с этим жить, выбирая смерть…
— Ты все правильно понимаешь, ты видел с какой легкостью она пошла на смерть, чтобы спасти своих друзей, просто друзей… Перед выбором она или Кален она не задумается вообще ни на секунду, даже если такого выбора и не будет, но будет ситуация близкая к подобному выбору, она все равно предпочтет принять удар на себя, спасая, защищая и оберегая его. Если бы она могла повлиять на его решение броситься к ней на помощь, она бы запретила ему, сделала бы все, чтобы его оградить, несмотря на то, что он вполне способен со всем этим справиться. А он, ты видел когда-нибудь такое? Да он безусловно сильнейший из воинов, но его магическая энергия растет вместе с его принятием себя и ее, и их чувств, он вспоминает так же, как и она. Когда он вспомнит кто он, кем он был, когда он поймет, все изменится, но изменится не только его могущество, изменится он сам, он вспомнит. Не только Лири, он вспомнит причину, по которой она собиралась уходить, он вспомнит Калисто, он вспомнит, неудержимое влечение к ней, вспомнит свое предательство и к чему это привело. И вот что будет потом… это уже самое сложное, ты же понимаешь, она всегда выбирала его, жизнь и Равновесие, а вот он… вера и доброта могут быть обмануты, он доверчив и немного наивен, все уже происходило. Но основное противостояние начнется, когда Кали его узнает, вот это и станет началом настоящей войны. Грядут темные времена, друг мой, и страшнее всего — неизвестность, слишком многое зависит от стечения обстоятельств. Поэтому ты должен выполнить просьбу Мирры, ты должен быть рядом с Каленом, ты один из немногих живущих, знающий о его истинном назначении, ты должен беречь его от лазутчиков Кали, чем позже она его узнает, тем будет лучше для всех нас. Он должен вернуть свою силу, все вспомнить и успеть сделать правильный выбор, до момента, когда Калисто сможет как-то на это повлиять. Он не должен больше привлекать к себе внимание, он должен исчезнуть. Ты должен занять его место, он должен оставаться на вторых ролях, ты должен быть в центре внимания.
Имперец не сводил глаз с духа.
— Вот теперь я тебе даже завидую, дух. Ты уже мертв. Тебе уже ничего не страшно, весь кошмар сложившейся ситуации тебе нипочем. А нам предстоит переживать эти темные времена, так мало этого еще и принимать во всем этом участие, находиться так сказать, в самом центре событий, влиять на все происходящее. Это угнетает, особенно когда известна цена поражения.
— Не стоит мне завидовать, маг, я уже выполнил свой долг, исполнил свое предназначение, я должен был спасти ее тогда, и привести к нему. Теперь могу наслаждаться этой пьесой, в качестве зрителя, — засмеялся дух, но потом он помрачнел горестно опустил голову. — Но я бы многое отдал, чтобы принять участие в этой игре еще раз, только вот отдавать мне уже нечего.
— Я все понимаю, дух, моя роль уже вырисовывается. Оберегать тайну и людей, имеющих к ней отношение. Все веселее и веселее становится. Жизнь обретает новый смысл и начинает играть новыми красками. Послушай, дух, а там, в вашем мире, ты видел…
— Твоего друга? Да, видел, он там. Он тревожится о тебе, ты не даешь ему успокоиться, твоя печаль, это неправильно… Ты делаешь ему больно.
Имперец опустил голову, стараясь скрыть, нахлынувшие волной эмоции, когда она начала говорить.
— Все неправильно. Ты, дух, не должен ничего рассказывать смертным, о том мире, тебя вообще не должно здесь быть, не для того мы создавали мир духов, отделяли его непроницаемой завесой, чтобы вы спокойно могли переходить из мира в мир, только высшим существам позволены такие перемещения, но не вам, — она подняла затуманенные глаза от костра всматриваясь в притихших слушателей. — Твое место за завесой, дух. Участь смертных — неведение, о состоянии дел в том мире. Ее стремление освободиться, ее непонимание, ее вмешательство, все разрушает основы этого мира. Но и вы, смертные, ошибаетесь во многом. Слишком много обмана, лжи, догадок и необоснованных обвинений. Вы не можете охватить общую картину своим пониманием всего и, поэтому, домысливаете и искажаете реальные факты, чтобы было удобно вам. Как все усложнилось и запуталось.
Она сокрушенно покачала головой и подняла глаза к небу, рассматривая что-то в темной бесконечности.
— Кто ты? Кто говорит сейчас с нами? — превозмогая животный страх задал свой вопрос имперец. В том, что это была не их Хранительница, он был уверен: голос был другим, затуманенные глаза, смотрели сквозь них, да и действие его отвара еще не могло пройти, она должна была быть в мире грез.
Существо захватившее ее тело посмотрело на него, но на лице не отразилось презрения или гнева, она просто рассматривала его, как в первый раз с любопытством и даже толикой восхищения, а потом, вдруг, улыбнулась, показав аккуратные белые зубки.
— Вы изменились, люди, я помню вас другими. Он был прав, вы станете достойным творением по мере развития. Как интересно сейчас за всем этим наблюдать. — она задумалась на несколько секунд, осматриваясь по сторонам и поцокала языком. — Но ты же знаешь ответ на свой вопрос, человек. Зачем ты переспрашиваешь? Боишься ошибиться? Ты не ошибся, ты сделал верный вывод. Пока сознание вашей Мирриэль отдыхает, я смогла воспользоваться моментом и вернуть свое сознание, когда она придет в себя, я исчезну, как мне и положено, я ведь всего лишь часть ее, малая часть, как оказалось. Бедное дитя, ей столько предстоит свершить, ей столько предстоит познать, ей столько предстоит найти… Вам не понять… Но я попробую хотя бы открыть вам глаза на то, что происходит с ней… Она… Представь. Человек. Что вся твоя жизнь — это путь по острию ножа, ты не можешь свернуть, малейшее неверное движение и пучина безумия тебя поглотит, ты не можешь просто жить, потому что это не для тебя, но и умереть ты тоже не можешь. И вот ты идешь, понимая, что ты — никто, разменная монета, нет ничего своего, нет своего мнения, нет собственного выбора, нет даже собственного разума, потому что то и дело тебя охватывают воспоминания прошлых жизней. Заставляя вспоминать все подробности их жизней и смертей. Каждый день — новое воспоминание, каждый шаг — боль, тебе нет места среди живых, тебя не примут в мир духов. И в то же самое время ты воплощение бескрайнего могущества, ты не просто живешь, ты несешь жизнь и смерть, ты их часть, они часть тебя, ты их воплощение. Ты идешь между жизнью и смертью и каждый шаг — это выбор. Выбор между добром и злом, и это пограничное состояние, когда ты уже не живое существо, но и высшим духом ты стать еще не можешь, миссия не завершена, перерождение еще не может свершиться, ты не понимаешь где воспоминания твоих воплощений, где твои воспоминания, ты не можешь отделить себя от них, ты путаешь места, лица, людей, жизни, для тебя реально все. Для нее предательство Калисто столь же реально, как и пытки, что пережила она сама. Можете ли вы понять? Она не принадлежит себе, она — избранница случая, именно она была выбрана, чтобы завершить все это… Ты понимаешь, человек? А ты, дух, понимаешь? Ты понимаешь, что она должна будет сделать, когда доберется до твоего отца? Нет, не так… ты понимаешь, что она решит предпринять, когда доберется до твоего отца? Ты понимаешь, чем окончится это для тебя?
Дух внимательно смотрел ей в глаза.
— Я не знаю, что она может сделать. Она всегда была загадкой для меня, наверное, поэтому я и был так к ней привязан.
Она тихо засмеялась.
— В ваших легендах столько же лжи, сколько и правды. Впрочем, на данный момент есть лишь очень малый круг тех, кто знает истину, о том, что вы назвали предательством и изменой Орлена, но их вряд ли кто-то спросит, они научились прятаться у всех на виду, у них не было другого выбора. Ведь ваша ненависть к оркам так сильна, что вы и слушать-то их не захотите, — она загадочно улыбнулась. — А между тем, возлюбленный не предавал меня, он был обманут и его использовали, но он не делал ничего плохого по собственной воле. Бедная моя сестра, она так запуталась…