Большой корабль улетел далеко в сумрак диких пустошей. Все чаще и дольше длились туманы, свидетельствуя, что наступала осень. Институт совершенства для благородных девиц мадемуазель Жеральдин теперь не опускался к земле, на время прекратились уроки капитана Ниалла. Продовольствия и горючего было предостаточно, позволяя надолго ограничивать связь с цивилизацией. Поэтому корабль плыл, окутанный влажным туманом, спрятавшись в равной степени от друзей и врагов, добрых три месяца.

Примерно через месяц Софрония подслушала, как Моник жаловалась Приши на запрет внешней связи. Очевидно, ограничения наконец достали ее, и она не сумела послать письмо ночью, когда Софрония, Мыло и Вив проникли в Бансон.

— Поверить не могу, что они не разрешают мне — мне! — послать письмо.

— Они никому не разрешают, Моник. Я слышала, как Софрония недавно жаловалась на это.

— Но мое ужасно важное.

— О, правда? Это заказ на шляпки к будущему лету?

— О, да, конечно. Что — то подобное. — Моник ловко уклонилась от ответа. — Перчатки и несколько вееров.

Позже этим же вечером Софрония обсудила этот разговор с Димити.

— Я в самом деле думаю, что Моник надеется передать кому — то сведения о том, где спрятала прототип. Как считаешь, учителя не пустили ее тогда в театр, чтобы предотвратить такое? То есть, от нее весь вечер не было ни слуху, ни духу.

Круглое фарфоровое личико Димити подозрительно скривилось.

— Какие — то средневековые меры. Не могу представить, что они с ней так сурово обходятся.

Софрония снова легла.

— Димити, нам чего — то не хватает.

— На борту? Приличного сыра? — предположила Димити.

— Нет, я имею в виду, что если Моник спрятала прототип где — то, почему мы не засекли ее на этом? Он все еще в карете, как думаешь? Вы расставались с ней во время путешествия?

— Только когда она заезжала побеседовать с тобой.

— Ну, конечно! Димити, ты гений!

— Я?

— Пока я собирала вещи, она спросила мамуленьку, нельзя ли прогуляться по окрестностям. Прототип должен быть спрятан в моем доме!

— Боже милостивый, наверно, ты права. О, Софрония, а что, если налетчики догадаются? Или Моник работает на каких — то еще более зловещих личностей, и они все поймут?

У Софронии скрутило живот.

— Тогда моя семья может очутиться в опасности. Я должна передать им как — то весточку!

Разумеется, у Софронии имелось возможностей послать письмо не больше, чем у Моник. Она с Димити даже сделали попытку обучить голубя, но потерпели неудачу. Голубь не выказал интереса к доставке почты. Софрония начала проникаться привлекательностью аппарата связи и прототипа. Она попыталась уговорить себя.

«В конце концов, только я знаю, что Моник оставалась одна какое — то краткое время. И даже если налетчики догадаются, они, надеюсь, будут применять не силу, а уловки, чтобы завладеть прототипом, и оставят моих родных в покое».