Глава 11

Вив держала слово. Ее слово. Софрония все еще до конца не могла поверить в очевидное. Оказывается, девятилетняя племянница профессора Лефу любила одеваться как мальчик и якшалась с «угольками». И что не подлежало сомнению — с позволения профессора Лефу!

— Эй, привет, мисс Софрония, — поздоровалась Вив, стоя в дверях и прижимая к животу набитый ридикюль.

— Добрый вечер, мисс Женевьева, — подчеркнуто чопорно ответила Софрония. — Не соизволите ли войти?

Вив нисколечко не смутилась, что ее раскрыли.

— Так ты знаешь?

— С какой стати, скажи на милость, тебе так хочется сойти за мальчика?

— Мальчишкам куда веселей живется, — ухмыльнулась Вив, демонстрируя ямочки. — Уверяю тебя, я нахожу женские платья очаровательными. Просто предпочитаю сама их не носить. Они какие — то неудобные.

Софрония смерила гостью взглядом. Этим вечером Вив напялила свою обычную шляпу, большую не по росту мужскую рубашку, у которой закатала рукава, в паре с коричневым жилетом и бриджами.

— Прости меня, но я не совсем доверяю твоим суждениям по части внешнего вида.

Вив засмеялась.

— Вот твой пациент, — показала Софрония на Плосконюха, который воспользовался отсутствием подруг хозяйки и лениво расположился под чайным столиком, что было из ряда вон и обычно ему не позволялось.

Вив вывалила содержимое сумки на столик. Выяснилось, что в ее наборе значились большей частью механические инструменты и несколько бутылочек с пробками без этикеток. Вив выманила Плосконюха из — под стола и, взяв его на колени, присела на диван.

— Чем — нибудь помочь?

— Не надо. Я так понимаю, тебя поймали лазающей снаружи во время остановки и поэтому запретили посетить театр?

— Меня не поймали. Кто — то увидел и донес.

— Это недопустимо!

Вив перевернула мехазверя верх ногами, вскрыла живот и стала копаться там длинной железной кривой палочкой. Потом взяла одну из бутылочек, откупорила ее и капнула темной вязкой жидкостью на палочку, чтобы капля стекла в точности куда и полагалось. Для девятилетней девочки Вив была замечательной мастерицей.

— Так ты вправду племянница профессора Лефу?

— Она так говорит.

Софрония присела на диван и как бы между прочим спросила:

— Знаешь что — нибудь о прототипе?

— С чего вы так решили, мисс?

— Ты любишь механизмы и изобретения, а, как я понимаю, прототип — и то и другое.

Вив подняла голову и улыбнулась. И стала больше похожа на ребенка, чем когда копалась в Плосконюхе.

— Это для специального средства связи.

— Какого?

— С тех пор, как с телеграфом потерпели неудачу из — за ограниченности его воздушными проводами, ученые работают над новым способом передачи сообщений на длинные расстояния — от одной станции к другой. К несчастью, не все гладко с передачей туда и обратно. Исследователи из Королевского лондонского общества разработали новый прототип, который с этим справился. Сделали два: один для Лондона, другой привезли сюда, бансовцам.

— Почему сюда?

— Ну, туда, где располагается другой аппарат связи, конечно. Как бы то ни было, что — то с этим прототипом случилось.

— Его спрятала Моник.

Вив заметно поразилась.

— Правда? Откуда ты знаешь?

— Я с ней была в то время. Меня как раз тогда призвали в школу.

— Это было ее задание по совершенству?

— Да. И она его провалила.

— Тогда понятно, почему она спит с дебютантками. И почему ей тоже не позволили посетить театр.

Ямочки Вив исчезли, и она в который раз стала необычно серьезной для девочки девяти лет.

Это оказалось новостью для Софронии. Она строго наказала Димити не спускать с Моник глаз. И Димити обнаружит, что выполнить задание будет затруднительно.

— Моник не поехала? Тогда почему ее нет в комнатах?

— Шныряет около учительского отсека, наверно. Подлая она штучка. И что самое худшее, ей все сходит с рук.

Софрония сжала губы. У нее не было сейчас времени на дурости Моник.

— Так ты знаешь, где это?

— Прототип?

— Нет. Аппарат связи в Бансоне.

«Если я взгляну на него, может, пойму, почему все так с ним носятся. И кроме того, хотелось бы попасть в Бансон, куда в принципе путь девочкам заказан».

Вив задумалась, глаза ее сузились.

— Понимаю, почему ты упорно ввязываешься в неприятности. Уверена, что ты девочка?

— Кто бы говорил.

— Ты себя ведешь не как девочка. — Вив склонила голову набок. — Ты хочешь добраться до аппарата?

Софрония кивнула:

— Посмотреть, вокруг чего такая суета.

Вив явно не нашла странным такое желание.

— Нам нужна помощь. Сойти с этого корабля и взойти на борт не так — то легко.

— Тогда повезло, что мы дружим с «угольками», правда?

Женевьева Лефу улыбнулась, показав ямочки.

— Хорошее дело. Верно. — Она поставила Плосконюха на ноги. — Вот так.

Мехазверь отряхнулся, как мокрый песик, и пустился по комнате. Хвостик возбужденно заработал тик — так — тик — так!

Софрония наблюдала за ним.

— Он бегает куда живее и, кажется, не скрипит. Ты хороший мастер.

Вив покраснела.

— Старалась. Он мог бы… ох, что он творит?

Плосконюх присел в уголке гостиной и наложил кучку золы.

— О, боже. Плохая мехасобака!

— Он просто маленький паровой двигатель, — заступилась за песика Вив. — Ну сделает пару кучек. Ну и что?

— А что насчет хранения в накопительном отсеке?

— Да он размером с кулачок, — пояснила Вив. — Чуть больше и его заклинит.

Софрония кивнула, запоминая на будущее.

— Ты хорошо лазишь?

— Да, но, к счастью, не придется.

Вив выставила запястье с намотанной на нем широкой лентой, к которой крепилась небольшая медная коробочка, хлопнула крышкой и показала Софронии какое — то устройство.

Сначала Софрония решила, что это музыкальная шкатулка, но, присмотревшись, увидела колесики, шестеренки и кнопки всех сортов.

— Что это?

Вив ухмыльнулась:

— Я называю это переключателем антимеханического движения и магнитного разрушающего излучения. Мыло зовет это закупоривателем.

Пяти минут хватило, чтобы Софрония страстно возжелала иметь такой закупориватель.

Вив решительно вышла в коридор, а когда горничная угрожающе двинулась в их сторону, девочка нацелила запястье на механизм и щелкнула переключателем.

Горничная застыла на месте. Из — под щитков перестал идти пар, а шестеренки и колесики на лице перестали вращаться. Словно механизм увидел нечто скандальное и впал в легкий обморок.

«Гениально!»

— Идем! — Вив схватила Софронию за руку и потащила мимо мехагорничной. — Через шесть секунд перестанет действовать. Я пытаюсь сообразить, как продлить время, но сейчас это самое большее, на что можно рассчитывать.

Они пробежали мимо механизма, задержались на повороте в коридор и выглянули из — за угла на случай встречи с другим автоматоном или с кем — нибудь из воспитанниц, которых тоже наказали, не пустив в город, и которые имели подобное стремление к побегу.

Так и пробирались через отсеки и палубы корабля, словно играли в бесконечные классики, иногда натыкаясь на механизмы. Вив «закупоривала» бедняг на шесть секунд, и девочки мчались мимо, продолжая путь.

Они миновали уже середину школы и направлялись на нижние палубы, когда Вив заявила:

— На борту еще двое учителей.

— Профессор Светлякоуп? — рискнула предположить Софрония. — Он не может покинуть корабль. И… — задумалась на мгновение она, — твоя тетя?

— Потому что ей наплевать на веселье и развлечения, — пояснила беззлобно Вив.

Наконец они очутились перед входом в котельную. Софронии казалось странным приблизиться к этой комнате скорее сверху, чем снизу. Они толкнули массивные медные двери, украшенные языками пламени и всевозможными символами, предупреждающими об опасности. Софрония пригляделась. Один из символов был похож на барсука, у которого поджарили хвост. Другой — череп, как на пиратском флаге, но оскаливший рот с вампирскими клыками.

«Если это вампир, то, может, барсук в огне означает оборотня?»

Софрония могла бы поклясться, что увидела дрозда в котелке.

«Что угрожающего, — подумала она, — в каком — то дрозде в шляпе?»

Они спустились по маленькому лестничному пролету на внутренний балкончик, который выходил на машинное отделение. Словно они очутились в театральной ложе. Отсюда удобно было охватить взором всю котельную, расположившуюся под ними: четыре огромных котла с разинутыми оранжевыми ртами топок, гору угля сбоку и кучи поменьше около котлов. Гигантские насосы и поршни, шестерни и ремни: одни вращались, другие ходили вверх — вниз, а некоторые совсем не двигались. Подсвеченный мерцающим огнем топок машинный колосс сверкал. И это сияние не затушевали даже угольная пыль и висевший в воздухе пар. Софрония подумала, не следствие ли это регулярной полировки металла. Между машин сновали, как муравьи, «угольки». Крупные фигуры смазчиков, механиков и кочегаров возвышались столпами спокойствия среди суеты, точками опоры, в которых «угольки» собирались за распоряжениями, словно эти самые муравьи обнаружили сочные крошки сыра.