Ради надежности охраны всю ближайшую территорию разбили на три кольца — внешнее, среднее и внутреннее. Охрану первых двух колец несли советские люди; внутреннее кольцо размежевали на три сектора, из них каждый охранялся людьми соответствующей державы.
Питание и другие виды обслуживания по предварительной договоренности обеспечивала себе каждая делегация своими силами и ресурсами (на Крымской конференции было иначе, там все заботы и расходы нес Советский Союз); только буфет в конференц-зале был общим, за счет СССР.
Теперь эта работа, доставившая немало хлопот тыловикам, кажется маловажной. Но рассказать о ней я должен в своей книге, потому что этот пример еще раз подтверждает истину, что нет такого положения и нет такого события, которое хоть на короткое время сняло бы с начальника тыла бремя забот, и очень часты такие положения и такие события, когда бремя это становилось более тяжелым. Так и в данном случае. Конечно, справиться с описанными выше работами — не то, что обслуживать полуторамиллионное войско. Но и в Бабельсберге не проходило часа, чтобы не создавалась напряженная и нервная ситуация. В качестве постоянного своего представителя при аппарате делегации я выделил начальника штаба тыла Группы генерала М. К. Шляхтенко. Непосредственным руководителем ремонтно-строительных работ был полковник Г. Д. Косогляд, а бытовым устройством занимался начальник хозяйственного отдела штаба ГСВГ майор Л. С. Чернорыж.
По окончании конференции многие непосредственные исполнители, занятые подготовкой и обслуживанием ее, были отмечены правительственными наградами. Особой похвалы заслужили Косогляд и Чернорыж.
Приближаясь к Берлину, мы видели немцев, пашущих землю, сажающих картофель. Но это были одиночки, и они обрабатывали отдельные клочки. Большая же часть земель между Одером и Берлином и даже западнее Берлина оставалась необработанной. Не до заботы о завтрашнем дне было в то время немцам! Многие из них считали себя обреченными и боялись, что км придется расплачиваться за все содеянное ими самими или их родными и соотечественниками. Но Красная Армия пришла в Германию не мстить немецкому народу, а помочь ему искоренить нацизм. Воспитанные Коммунистической партией, советские воины обладали высокими морально-политическими качествами. И вскоре немцы в этом сами убедились.
Какими бы в то время сильными ни казались апатия п депрессия в широких кругах населения Германии, нельзя было медлить с мобилизацией его на весенний сев. Близился конец войны — завтра встанут задачи мирной жизни.
В те дни в Берлин прибыла группа Вальтера Ульбрихта, взявшая на себя руководство демократически настроенной частью населения. В. Ульбрихт сразу же с головой ушел в дело восстановления экономики страны, налаживания новой жизни. Изучив положение, он обратился за помощью к советскому командованию. Военный совет фронта выразил готовность оказать всяческую помощь. Проводником такого рода решений, естественно, были органы тыла. Многое зависело от быстроты, организованности всей системы тыла, от ее готовности включиться в новые хозяйственные дела.
Уже упоминалось, что, подготавливая Берлинскую операцию, еще находясь на восточном берегу Одера, войска нашего фронта развернули работу по весеннему севу: к 5 мая 1945 года площадь засеянных войсками земель достигла 300 тысяч гектаров. Теперь надо было продолжить эту работу.
Всего в восточной части Германии насчитывалось пригодной земли 6700 тысяч гектаров, из них 1400 тысяч было засеяно пшеницей и рожью осенью 1944 года. Для Германии — это нехарактерное явление, там всегда преобладал озимый клин, но война внесла свои поправки. Около 5 миллионов гектаров требовалось засеять весной. Много поместий осталось без хозяев; часть из них взяли в свои руки крестьяне и назначили управляющих, остальные оставались безнадзорными. Надо было остановить разбазаривание бесхозных поместий, собрать уцелевший инвентарь, организовать его ремонт, приостановить изъятие лошадей, а главное — помочь семенами, картофелем, тракторами, горючим, транспортом. Во всем этом оказывалась существенная помощь со стороны нашего командования немецкому населению. Тысячи тонн картофеля, проса, гороха и других культур, которые еще можно сажать и сеять, были выданы немцам; помогли мы им и тракторами, автомобилями, горючим. В конце концов засеяли всю землю. Работая в поле, немцы очнулись от летаргии и показали себя, как прежде, рачительными хозяевами и тружениками.
Однако самой сложной и трудной продовольственной задачей, вставшей перед нами, явилось снабжение Берлина. В городе, где раньше насчитывалось около 5 миллионов жителей, к нашему приходу осталось немногим более 2 миллионов, остальные разбежались по всей Германии, спасаясь от бомбежек.
Берлин — индустриальный центр с одним из крупнейших отрядов рабочего класса страны. Уже давно трудящиеся города голодали. Буржуазия сбежала, остались труженики, и о них Советское правительство позаботилось еще до капитуляции Германии. Сразу после взятия Берлина Военный совет фронта в ожидании решений Государственного Комитета Обороны ввел временные нормы снабжения населения.
В. Ульбрихт писал: «…В то время немецкий народ не мог прочно встать на ноги без помощи извне. Население Германской Демократической Республики никогда не забудет самоотверженной мирной работы советских комендантов и офицеров, еще совсем недавно сражавшихся на фронтах против фашистских войск; теперь они с небывалой энергией приступили к оказанию помощи немцам, побуждая их целеустремленно и самоотверженно взяться за работу. Это было достойным завершением освободительной миссии советских войск»[38].
9 мая в Берлин прибыли заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров СССР А. И. Микоян и начальник тыла Красной Армии генерал А. В. Хрулев. Они привезли решение Советского правительства об организации помощи населению Берлина.
В соответствии с принятыми нормами лицам, занятым на тяжелых физических работах, и рабочим вредных профессий выдавалось в день по 600 граммов хлеба, 80 граммов крупы и макаронных изделий, 100 граммов мяса, 30 граммов жиров, 25 граммов сахара; рабочие получали по 500 граммов хлеба, 60 граммов макаронных изделий и круп, 65 граммов мяса, 15 граммов жиров и 20 граммов сахара. Все остальное население получало по 300 граммов хлеба, 30 граммов макаронных изделий и круп, 20 граммов мяса, 7 граммов жиров и 15 граммов сахара. Кроме того, каждый житель получал по 400–500 граммов картофеля в день и по 400 граммов соли в месяц. Наконец, по карточкам выдавали кофе и чай. Для ученых, инженеров, врачей, работников культуры и искусства, а также для руководящих работников городского и районного самоуправления, тяжелой промышленности и транспорта были установлены такие же нормы, как и для рабочих, занятых на физически тяжелых и вредных работах. Прочие технические работники в Берлине, равно как и предприниматели, учителя и служители церкви, получали продовольствие по тем же нормам, что и рабочие обычных предприятий. Для больных, находящихся на излечении в больницах, были введены особые нормы. Кроме того, А. И. Микоян распорядился всем детям Берлина до 13-летнего возраста ежедневно выдавать по 200 граммов молока.
Вначале мы рассчитывали обеспечить питанием два с лишним миллиона учтенных жителей Берлина, и, исходя из этого числа, напечатали продовольственные карточки. Однако вскоре положение изменилось. Прослышав о том, что советское командование никаких расправ с немцами не учиняет и даже, наоборот, намеревается кормить жителей Берлина, со всех концов Германии потекли в столицу длинные колонны мужчин, женщин и детей — кто на чем мог: на велосипедах, мотоциклах, полуразбитых автомашинах, телегах, запряженных в ручные повозки собаках или просто пешком. Пришлось допечатывать продовольственные карточки, доведя их число до 4 миллионов.
Для обеспечения продовольствием населения Берлина было заготовлено за счет ресурсов 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов на пятимесячную потребность 105 тысяч тонн зерна, 18 тысяч тонн мясопродуктов, 4,5 тысячи тонн жиров, 6 тысяч тонн сахара, 50 тысяч тонн картофеля на месячную потребность, 4 тысячи тонн соли и 350 тонн кофе.