Однажды мне случилось быть в деревне, одну половину которой занимали немцы, а другую наши. На южной окраине стояла полковая батарея. Ее командир отдал мне рапорт и доложил о наблюдаемом передвижении противника группами на противоположном конце улицы. Я спросил, почему он не накроет их огнем.

— К сожалению, не имею права, — огорченно доложил он. — Суточную норму мы уже израсходовали.

Я пообещал ему в виде исключения пополнить запасы снарядов (и даже с лихвой), если он не упустит благоприятного момента.

После нескольких метких выстрелов по видимой цели передвижение людей на стороне противника прекратилось, и воцарилась длительная тишина. Наши артиллеристы отвели душу.

В результате ежедневного подвоза боеприпасов с фронтовых складов и жесткой экономии в расходовании их к 5 декабря армия накопила не менее двух боевых комплектов, то есть по 160–200 снарядов на орудие. Этого было достаточно для артиллерийского обеспечения прорыва немецкой обороны.

В конце ноября и начале декабря на левом крыле Западного фронта продолжалась упорная борьба за стратегическую инициативу. Правда, вражеские войска еще не перешли к обороне, да и не стремились к этому, но и наступать по ранее принятому плану им уже не хватало сил.

Потерпев серьезное поражение под Каширой, гитлеровское командование предприняло попытку обойти Тулу с северо-востока. Общий замысел врага сводился к тому, чтобы встречными ударами 2-й танковой армии из района Венева и 4-й полевой армии из района Алексина перерезать железную дорогу Серпухов — Тула и симферопольское шоссе, полностью завершить окружение тульского гарнизона и в последующем овладеть Тулой.

Надо сказать, что вначале противнику сопутствовал успех. Перейдя 2 декабря в наступление со стороны Венева, ему удалось к исходу следующего дня овладеть несколькими населенными пунктами, в том числе и станцией Ревякино, перерезать железную дорогу и выйти к шоссе. Тула оказалась почти полностью окруженной. Между вражескими войсками, наступавшими навстречу друг другу, оставалось не более 5 километров. Но большего достигнуть противник не смог[6].

Ликвидация вражеского прорыва в районе станции Ревякино была возложена на 49-ю и 50-ю армии, которые выделили из своего состава ударные группировки войск. В 49-й армии для выполнения этой задачи привлекалась 340-я стрелковая дивизия с танковым батальоном.

В течение 5 и 6 декабря прорыв вражеских войск на восток ликвидировали, 7 декабря освободили станцию Ревякино, и противник под натиском ударных групп обеих армий вынужден был, бросая танки и другую тяжелую технику, спасаться бегством.

В ночь на 5 декабря вспыхнули ожесточенные бои на левом фланге нашей армии, в стыке с 50-й армией. Однако наступление противника и здесь потерпело неудачу, на следующий день мы отбросили его части в исходное положение.

Это были последние наступательные потуги врага.

В тылу, как нигде, четко просматривались признаки надвигавшихся перемен в форме боевых действий на фронте, и мы предполагали, что стоим на пороге грандиозных событий, к которым долго и тщательно готовились.