— Не думаю, что мудро обсуждать, что унизительно, — я предупредил её многозначительным взглядом. — Ты честно ноешь из-за того, что будешь жить со своей матерью, сразу после того, как я потерял свою?

Она побледнела, осознавая ситуацию, хотя продолжала гнуть своё.

— Ты не можешь на меня обижаться. Я очень сожалею о том, что ты потерял семью, но это не делает мои проблемы меньше. Не честно, что я здесь единственный плохой человек...

— Прекрати говорить, Эмма, — приехали грузчики, и я подошёл к двери, чтобы их впустить. — Я никогда не утверждал, что идеален. Наверное, я совершил кучу ошибок, но я бы никогда тебе не изменил. Отношения для меня священны, и узнать через четыре года, что ты не чувствуешь того же... Из-за этого бесполезно спорить насчёт любой другой проблемы. Потому что, не смотря ни на что, я не толкал тебя на предательство, — я смерил её взглядом, который говорил, что с меня хватит, чёрт возьми. — Между нами всё кончено, навсегда. Я серьёзно.

Она сжала челюсть.

— Ты бессердечный.

«Иди к чёрту».

Я открыл для неё дверь.

— Прощай, Эмма.