Лета оглядела друзей и спросила:
— А где Денис?
Сидевшие вокруг костра, переглянулись и захохотали. Даже Шуша едва заметно улыбнулся, а после, взглянув на часы, поинтересовался:
— Кто ставил на пятнадцать минут?
— Я, — раздался хриплый со сна голос Леськи, и она подняла руку.
— Ну и на что в этот раз спорили, тролики мои? — поинтересовалась Лета, прекрасно зная их шуточки.
— Как скоро ты вынырнешь из мира грез, и поинтересуешься, где твой парень, — просветил подругу Тоха.
— Кстати это не честно, — встряла Марго, — если бы она не порезалась, то возвращение Дениса прошло бы так же не заметно, как и его уход.
К огню подсел Семыч, пристроил гитару на коленях, слегка застенчиво улыбнулся.
— Подобрал? — поинтересовалась Леська, к недовольству Тохи, тоже садясь ровнее.
— Ну, так-то да, — парень как всегда чуть смущенно кивнул, — только вы это…
— Знаем-знаем, — перебил его Шуша, — там все сыро, не судите строго… а в результате, как всегда очередной шедевр. Начинай уже.
Семыч коснулся струн, в воздухе поплыла тихая мелодия проигрыша, а после в нее вплелся голос. Друг всегда переживал, что плохо поет, что пишет банальности, и глупо вообще это кому-нибудь показывать. Но стоило ему поддавшись на уговоры лучших друзей, набраться смелости и начать петь, чуть слышно перебирая струны — он преображался. Уходили робость, голос становился сильным, а друзья взволнованно затихали, слушали.
— Мир счастью твоему,
Мир дню, что не вернется,
Смотрит на солнце и луну,
Маленький ребенок и смеется.
Мир краю твоему,
Мир взгляду и улыбке,
В озере глубоком бродят рыбки,
А деревья шепчут на ветру.
Мир миру твоему,
Мир вышине и небу,
Утру, что вершит победу,
Прочь отгоняя тьму.
Эхо музыки таяло где-то вдалеке, тишина ночного леса растекалась, окутывал замерших вокруг костра людей. Все молчали, боялись пошевелиться, нарушить то волшебство, что буквально только что было разлито в воздухе. А потом кто-то порывисто вздохнул, и это словно послужило сигналом, все вдруг разом захлопали, принялись поздравлять, обнимать, в конец засмущавшегося автора.
— Да ладно вам… Ну вы все же… — пытался внести хоть каплю порядка в поднявшийся хаос, а потом не выдержал и сбежал в тишину леса. Как всегда.
— Лета, — Марго утянула подругу чуть в сторону от излишне восторженных друзей, — слушай, твой Денис…
— Что? — приподнятое после выступления Семыча настроение резко ухудшилось.
— Ты это… Когда вернется твой парень, извинись перед ним. Он, похоже, нехило обиделся.
— Правда?
— Да. Он раз пять звал тебя с собой полюбоваться звездами, а ты кивала и говорила: «Да-да, сейчас!» А ведь мы его предупреждали, что если тебя накрыло волной вдохновенья, ты вынырнешь не скоро. В таком состоянии внешний мир для тебя перестает существовать. И неважно насколько адекватные разговоры ты при этом ведешь.
Лета стало не по себе. Неужели из-за этого ее проклятого вдохновения, некстати накатившего, она опять поругалась с Денисом. Нужно будет обязательно помириться.
— Ты права. Как только вернется, сразу попрошу прощения.
— И Женьке спасибо скажи, — добавила Марго, — Если бы не он, то твой Денис сейчас не дрова по лесу собирал, а ехал в машине в сторону города. Он уже за ключи схватился, его Жека во время тормознул.
— Хорошо, — опять не стала спорить взволнованная девушка. — Маргош, а почему вы ему просто не дали уйти? Вы ведь его не особо жалуете.
— Потому что, мы любим тебя. И пока этот парень делает тебя счастливой, мы будем за ваши отношения. К тому же, я уверена — узнав, что натворила, ты бы наверняка рванула прямо пешком через лес обратно в город, собирая по пути шишки и ссадины в довесок к порезу. Как кстати палец, не болит? Кровь остановилась?
— Да вроде, хотя порезалась я знатно, — проговорила Лета, машинально взглянув на кровавое пятнышко, просочившиеся сквозь белую ткань пластыря, — А знаете что?… — подняла голову, и забыла, что хотела сказать.
Вокруг костра было пусто, исчезли деревья, тихие голоса, перебор гитарных струн. Тишина, словно вдруг оказалась под водой. Потом постепенно проступили звуки: стрекот кузнечиков, шелест травы, пофыркивание лошади, мерное дыхание спящих людей.
— Опять? — простонала Лета, устремляя глаза вверх.
Но небеса, хоть и сменили яркое дневное одеянье, на удобную звездную пижаму, к общению были так же мало расположены.
Самое обидное, в этот раз сон был необычайно реальным, Лета в какой-то момент забылась и поверила, что вернулась. Звуки и запахи, порез опять же. Вспомнив о ране, девушка взглянула на палец: пластырь, конечно, отсутствовал, кожа ровная, без каких-либо следов. И не вспомнишь сейчас, резалась ли она тем летом на самом деле. Да и затянулась бы любая царапина за те полгода, что пробежали с дня рождения Семыча до момента исчезновения из родного мира.
— Все страньше и сраньше, как говорила одна девочка из книги, — пробормотала Лета, вздохнула, огляделась и вздрогнула, ей опять померещилось что-то за краем светового круга. И пусть она знала, что если бы какая опасность бродила поблизости, маг уже был бы на ногах, но успокоиться никак не получалось.
— Утром обязательно поговорю с Ханаром, — пообещала себе Лета, садясь как можно ближе к чародею, — уж лучше пусть сочтет сумасшедшей, чем действительно я ей стану.