— Не бери в голову, девочка. — Попытался утешить меня рыцарь-земляник. — Никаких сплетен никто распускать не будет. Мы все знаем, как сильно ты рисковала, чтобы помочь принцу и, поверь, мы — его люди — тебе очень благодарны.

— Но господин Мальте, он же все время в соседних покоях. Он же знает, что мы только занимаемся! — От обиды у меня на глазах выступили запоздалые слезы.

— Зачем он со мной так? А еще говорит, что я ему нравлюсь!

— А кто ж его знает, госпожа Агата, — Пожал плечами рыцарь. — Обиженные мальчишки, они такие еще мальчишки… А Мальте — огневик, к тому же. Из них, конечно, получаются отменные боевые маги, но держать их надо крепкой рукой, потому что язык и руки часто работают вперед головы.

— А Его высочество? — Жгучая обида потихоньку отступала, сменяясь любопытством.

— Господин целитель говорит, что он — тоже огневик.

— А Его высочество… — Рыцарь заговорщицки понизил голос, словно собираясь сообщить мне страшную тайну, — Его высочество — такой же мальчишка, как и все остальные. Иначе не валялся бы с горячкой в постели, ожидая помощи от такой хорошенькой целительницы, как вы.

— Я — не целительница. — Помотала головой я, не зная, можно ли мне рассказать этому рыцарю о моей особенной магии, или лучше промолчать. Надо будет спросить у папы-барона, большой ли это секрет.

— Как так? Если мажете лечить, значит, и целительница тоже. Конечно, у настоящего целителя такие дела занимают намного меньше сил, так что мой вам совет, фройляйн: в следующий раз не рискуйте так сильно. Но наш принц — он и правда — хороший парень, так что не жалейте о сделанном. И, в отличие от Мальте, Его высочество умеет держать себя в руках. А вообще, фройляйн, поговорили бы вы с отцом. Он наших рыцарей лучше знает, он вам и подскажет, на ком можно зубки поточить, а кого лучше зря не задевать.

Говоря это рыцарь уже вполне добродушно посмеивался, словно приглашая присоединиться к удачной шутке.

— Я боюсь. — Почти шепотом призналась я.

Отчего-то признаться этому рыцарю оказалось намного легче, чем самой себе. Возможно, потому, что он очень сильно напоминал папу-барона, причем, не только возрастом, но и магией. Интересно, эта спокойная уравновешенность и практичная приземленность — они всем землянникам присущи? Как, например, вспыльчивость — всем огневикам.

— Он опять посоветует маме, чтобы она больше занималась мною, мама опять обидится, а потом они опять поссорятся из-за меня. А ей сейчас нервничать нельзя.

— Ах вот-оно что! — Рыцарь разулыбался непонятно чему. — А я все думал, с чего бы это нашему Железному Хендрику такая нервная баронин досталась. Ай да фон Роде! Так, малышка, ты иди пока на занятия и думай только о магии. Девица ты или парень, если уж взялась магию использовать, потрудись научиться делать это правильно. А потом спокойно поговори с отцам обо всем: и о том, что ты не хочешь ссориться с мамой; и о том, к кому из наших ребят он посоветует присмотреться; и о том, что Мальте тебе совсем не нравится, и ты не знаешь, как от него отвязаться…

— А откуда вы это знаете? — Я только глазами захлопала, как быстро этот рыцарь собрал в слова все мои страхи и сомнения.

— Откуда я знаю? Девочка, да у меня таких дома — двое. Было. Одну совсем недавно замуж выдал. И, скажу вам честно, фройляйн, с двумя парнями мне сладить намного проще, чем с одной девицей. Жаль только, мальчишки мои — совсем еще дети. Разве что к сестрице вашей присмотреться, когда подрастет.

— Так это когда-а еще будет. Лиззи пока совсем крошка.

— Да и нам спешить некуда. — Рассмеялся мой нежданный советчик.

На занятия я шла уже с легким сердцем. Собственно, то, что происходило у нас с Его высочеством, сложно было назвать занятиями в привычном мне понимании. Не было ни классной комнаты, ни строгого учителя… Я могла бы сказать, что был хороший старший друг, который давал новичку возможность попробовать свои силы, аккуратно поддерживая в сложные моменты. В свободное время я читала главу или ее часть из учебника магии, а с принцем мы разбирали, если что-то было непонятно. Причем, Его высочество то и дело порывался показать мне на практике, как наполнять силой то или иное заклинание, так что мне, периодически приходилась, буквально, хватать его за руки. Впрочем, случалась такое нечасто, потому что основное внимание и Его высочество и господин целитель уделяли не собственно магии, а ее пониманию.

Оказалось, что ни один маг (если он, конечно в своем уме и не на поле боя) никогда не будет использовать свою магию до последней капли. Потому, что каждый взрослый маг знает сколько сил он может потратить прямо сейчас, не влезая в долги к жизненной силе. Их этому с юности учат. А женщин, обычно, не учат. Но лишь потому, что женщины магией почти не пользуются. Их дар, словно ценный резерв, передается по наследству детям (или не передается, потому что дар, как и цвет волос, глаз или форму носа ребенка, сложно предсказать заранее). А те мелкие бытовые заклинания, которыми развлекаются иногда аристократки, они настолько слабенькие, что под силу даже ребенку.

Иногда к нам присоединялся господин целитель, тогда он рассказывал, как можно поправить пошатнувшееся здоровье с помощью дара. Правда, господин целитель постоянно порывался показать мне, как останавливать кровь, как сращивать кости и как замедлять воздействие ядов. Потом, опомнившись под неодобрительным взглядом принца, извинялся, что увлекся. Мол, что поделать, он — человек военный. А потом мы пили матушкин кофейный напиток, который так нравился господину целителю. Принц, правда, от выражения восторга воздерживался, хотя и не ругал. Я спросила его как-то.

— Ваше высочество, а правда, что матушкин напиток не отличить от заморского, как говорит господин целитель?

— Госпожа Агата, — Принц пытался оставаться серьезным, хотя уголки рта подергивались, плоха скрывая улыбку. — Дело в том, что настоящий заморский кофе непомерно дорог. Чтобы вы могли представить себе, насколько он дорог, скажу, что при нашем дворе его подают раз в неделю. И только для наиболее приближенных персон. Чаще подавать матушка не позволяет, хотя и любит этот напиток с детства. И это еще ее брат — король Фразии — присылает ей ежегодно ко дню рождения роскошный подарок — мешочек с десятью фунтами кофе. вы понимаете, что я хочу сказать?

— Что господин целитель, — Я улыбнулась принцу в ответ. — Никогда не пробовал настоящий кофе. Как, впрочем, и я. Но, все же, похоже или нет?

— Да как вам сказать… Немножко. Если добавить сливки и чуть-чуть сахара, то получается даже очень похоже. А если пить так, как я люблю, то получается совсем другой напиток. Хотя, должен признать, очень даже вкусно.

Я рассмеялась. Судя по лицу Его высочества, ни за что бы не поверила, что вкусно ему было «очень даже». Потом, вспомнив, с кем разговариваю, задала еще вопрос.

— Ваше высочество, а можно спросить почему вы при своей работе так плохо врете?

Уже договаривая фразу, я поняла, что лучше было бы промолчать, так нелепо это прозвучало. В конце концов, меня всегда учили, что врать — это плохо. А теперь я, получается, упрекаю человека в том, что он чрезмерно искренен. Но, с другой стороны, а как же он тогда служит?

— Спросить можно. — Его высочество, казалось, совсем не обиделся на мой вопрос.

— Во-первых, служу я исправно. Но никто не может носить маску всю жизнь, а перед вам и, госпожа Агата, мне не нужно притворяться. Во-вторых, вам вообще сложно солгать это как-то связано с даром природников. Никто толком не знает, как вы — природные маги — чуете ложь, разве что венды, но они не признаются. вы никогда не замечали, как это бывает?

— Не знаю. — Я задумалась. — Иногда складывалось такое впечатление, например, когда мы встретились там, в парке. Но согласитесь, вы и тогда не особенно старались правдиво солгать.

— Признаю, что я вас недооценил, — принц склонил голову, выказывая уважение, — Но не настолько, чтобы совсем не притворяться. Но как вы это делаете, я вам сказать не могу. Прислушайтесь к себе, возможно, заметите какую-то закономерность.

— Например?

— Например? Какое-то чувство, ощущение… что-то, что мешает вам воспринимать речь собеседника, когда вам лгут.