Я отшатываюсь от двери, внутри меня бушует ярость. Мои глаза широко раскрыты, тело дрожит, пока я пялюсь на дверь.

Нет. Только не он. Только не с Остином.

Я убью его. Я, черт подери, убью его.

Кира спала с Остином.

Она потеряла свою чертову девственность с этим мелким сукиным сыном. С ублюдком, от которого я просил держаться подальше.

Он забрал то, что принадлежало мне.

Я хочу выплеснуть свой гнев. Каждая мышца болит, готовая для разрушений, чтобы закричать, выпустить это.

Но тогда он поймет. Райан узнает.

Прежде, чем понимаю это, я выхожу за дверь на холод и снег. Мои ботинки стучат по земле, разбивая корку льда, покрытую снегом, который хрустит так, как я хочу чтобы хрустнуло лицо Остина. И я бегу. Без пальто, без машины, и мне плевать на это.

Я бегу.

Потому что это все, что я могу делать.

Воздух обжигает мои легкие, но я не останавливаюсь. Я не могу.

Свет фар, сигналы автомобилей, — ничто не беспокоит меня. Необходимость повернуть время вспять подгоняет меня, как Супермена.

Но я не герой.

Я не знатен. Не благороден.

Я подлец.

Я придурок.

Бессильный, но который только и делает, что причиняет ей боль.

Кира.

Моя Кира.

Она сделала это. Она, черт возьми, сделала это.

Я единственный был в этом виноват. Я подтолкнул ее, практически подложил ее под него.

Ему.

Потому что она знала. Моя ревность показала ей.

Остин был лучшим способом обидеть меня. Отдав ему то, что принадлежит мне, на что я хотел заявить права, но не смог.

Неудачно поставив ногу, падаю на колени, руками утопая в снегу. Каждый вдох причиняет боль, резкая обжигающая боль выходит с облаком выдыхаемого воздуха.

Я поднимаю взгляд, но не узнаю ничего вокруг себя.

В следующее мгновение я стараюсь отдышаться, прежде чем встаю и вытираю снег с моих рук о джинсы. Потом замечаю бар через дорогу. Не знаю, где нахожусь, или как далеко я убежал, но точно знаю, что моя задница готова надраться.

Холод просачивается сквозь туман в голове, пока я перехожу улицу, свет фонарей ведет меня. Из-за тепла мою кожу покалывает. Бар практически пустой. Покрыт мраком, убогий, в воздухе витает сигаретный дым, воняет несколькими обывателями и здоровенным, похожим на байкера, барменом.

Я сажусь на табурет за барной стойкой и провожу рукой по волосам, смахивая сосульки, которые образовались на длинных прядях. Мои пальцы покалывает и это сложно контролировать.

— Парень, ты в порядке? — спрашивает бармен.

Когда я поднимаю взгляд, на его лице отражается жалость. Я что, выгляжу настолько плохо?

— Все хорошо. Можно мне бутылку?

— Чего именно?

— Чего-нибудь покрепче.

Он издает хриплый смешок.

— Сначала удостоверение, потом твои проблемы с девушкой.

Я достаю кошелек и поддельное удостоверение. Мы с Райаном сделали их два года назад, и оно стоило каждого цента из тех двух тысяч, что я заплатил. Он смотрит на него, потом на меня. Его губы складываются в жесткую линию, потом он кивает и возвращает его.

— Годится.

Я выгибаю бровь, когда он достает бутылку «Джека» и стакан. Если он сомневался в этом, то он первый. Не то, чтобы это будет иметь значение через несколько месяцев. Потом я получу настоящее удостоверение.

Я опрокидываю первый стакан, мое лицо кривится из-за неприятного жжения.

— Повтори.

— Все настолько плохо?

Я киваю.

— Конец света.

Он пыхтит, когда наливает следующий.

— Ох уж эти мне проблемы с девушками.

— Как ты узнал?

Он ставит передо мной бутылку и хлопает своей большой рукой по барной стойке.

— Потому что только у женщин есть сила разрушить мир мужчины.

Он уходит, оставляя меня с мыслями о его словах. Они подобны наваждению.

Это правда.

Не важно, как далеко я пытался держаться от Киры, это всегда было невозможным.

Она мой мир. Всегда им была.

А сейчас мой мир рухнул.

Украден каким-то мудаком, который понятия не имеет всей важности того, что она отдала ему. Этот кусок дерьма забрал то, что являлось моим. Я сжимаю стакан и стучу им по барной стойке, стискивая зубы.

Я позволил этому случиться, практически подтолкнул к этому, потому что не смог сделать то, что мы оба хотели. Поскольку пытался быть хорошим парнем.

Я придурок, который трахает каждую киску, проходящую мимо. Я использую девушек для секса. Не даю никаких обещаний, не требую обязательств.

Я тот парень, о котором отцы предостерегают своих дочерей.

Для чего? Чтобы уберечь себя от сокрушительного отчаяния, что сейчас душит меня?

Мне наплевать. Это уж нахрен слишком, и я не знаю, как справиться с этим

Как мне теперь смотреть ей в глаза?

Опустошение и осыпающиеся стены — все, что осталось. Осколки от парня, которого разрушила реальность. Грустный мальчик и маленькая девочка с кошачьими ушками.

Я потерял ее.

Полностью.

Раз за разом выпивки становилось все меньше, как и жидкости в бутылке, и небольшая часть меня из-за нее тонет в черных глубинах и свете размытых огней.

Избавь меня от боли.

Пожалуйста.

Верни ее....

Днями после

Мой мозг кипит, в висках стучит, свет обжигает. Эта неделя была отвратительной. Я даже не могу смотреть на Райана, когда он возвращается в нашу квартиру, только это необходимо. Он пытался поговорить со мной, но я его избегаю.

Когда я не заставляю себя посещать занятия, чтобы не вылететь из-за пропусков, то выпиваю стакан чего-нибудь крепкого. Чего-нибудь, чтобы заглушить боль, чтобы заставить реальность исчезнуть.

Я сижу на последнем ряду аудитории с телефоном в руке, жду начала следующей лекции и рассматриваю профиль Киры на «Facebook». Я не могу оставаться в стороне. Она сменила фотографию, и я не могу от нее оторваться.

Она потрясающая. Такая красивая, что дух захватывает. Она уже не та страдающая, худенькая девушка, которую я оставил месяц назад. Она снова выглядит счастливой.

Это все из-за этого чертового придурка?

Солнце пробивается сквозь деревья, она сидит на земле, покрытой снегом. Я не знаю, где это она, но похоже на парк. Ее глаза сияют на фоне белизны вокруг нее, светятся радостью, на лице улыбка, розовые щечки, а я не имею отношения к этому.

Мои ноги дрожат, я ничего не могу с собой поделать, впитываю ее красоту, погрязший в боли за все, что я упустил.

Такая великолепная. Даже лучше, чем была раньше.

Остин увел ее. Он находился между ее ног, внутри этой маленькой киски, которую я так чертовски хорошо помню.

Я сжимаю телефон, стискиваю зубы.

Это больно.

Это. Чертовски. Больно.

Гнев, должно быть, никогда не оставит меня. Я убежден в этом. Когда увижу его в следующий раз, то растерзаю его.

Это должно было стать моим. Я должен был быть ее первым. Это было моим чертовым правом претендовать на нее.

Но я оттолкнул ее. Отказался от нас. Отправил ее прямиком в его руки. Я знал, что он хочет ее, что он положил на нее глаз, а я был настолько глуп, чтобы оттолкнуть мою девочку.

Не важно, что сейчас она с ним, она моя девочка. Больше ничья.

Да, знаю. Чертов глупец Брайден. Позволил другому парню заполучить свою девочку.

Гнев нарастает, подрывающий мой здравый смысл, оставляя только отчаяние, которое сжигает каждую клеточку моего тела.

Прежде чем я могу остановить себя, открываю приложение «Facebook messenger» и пишу ей сообщение. Всего одно слово.

«Почему?»‎

Я уже знаю ответ, хотя болезненно жажду, чтобы она сказала это. Чтобы она объяснила, чем я заслужил эту боль.

Я не ожидаю ее ответа, но она пишет в ту же минуту.

«Я не на 100% уверена о чем ты говоришь, но если это то, о чем я думаю... ты сам знаешь ответ».

Из меня вырывается низкий рык. Подтверждение этого совсем не помогает. Не знаю, почему я думал, что это поможет. Сколько раз она приходила за мной? Я всегда знал, что она чувствует ко мне.

Я оттолкнул ее. Мне некого винить, кроме себя, и от этого становится в миллион раз сложней справляться с этим.

А еще есть ничтожная, неокрепшая, эгоистичная часть меня, которая взбешена из-за того, что она пошла к Остину. Эта часть не согласна нести полную ответственность за то, что сейчас происходит.

Господи, я ничтожество.

Голова пульсирует, когда я пишу ответ.

«Это принадлежало мне, Кира»‎.

Из-за ответа Киры я готов выцарапать свои чертовы глаза.