Кира
Человеческие существа. Мы такие странные создания. Упрямые. Мазохисты. Казалось бы, стремимся уничтожить себя. Меня всегда это пугает, когда я об этом думаю.
Почему-то сила, превратившая нас в людей, предполагавшая развитие и созидание, также запустила алгоритм саморазрушения. Еще мы частенько непреклонны до крайности. Мы бежим от перемен быстрее, чем смогли бы убежать от потока лавы.
Наши души можно снова и снова разрывать на части, и мы будем возвращаться назад за большим. Пока от нас ничего не останется. Даже теневого образа, которым мы когда-то были.
И потом, может быть, мы изменимся.
Не всегда, правда. Бывают времена, когда эта чертово саморазрушение и есть эпицентром нашего падения на протяжении всего пути, до самого конца.
У меня ни осталось ничего кроме этого патологического чувства вины, именно поэтому я не сплю всю ночь до трех утра, выжидая.
Молясь.
Надеюсь, хотя любой другой нормальный человек уже бы понял, что нет смысла продолжать это делать.
Я притворилась спящей, когда мама поднялась в мою комнату, чтобы позвать обмениваться подарками. Я продолжала притворяться, когда Райан пришел и сел рядом со мной на кровать. Он пытался разбудить меня лишь раз. Все остальное время он просто сидел и тяжесть его взгляда давила на меня.
Думаю, я знаю, почему мне не хотелось, чтобы кто-нибудь поговорил со мной, увидел меня «пробудившейся». Это не то, что я планировала. Это то, что я чувствовала.
Нетерпение. Я чувствовала себя более живой, чем за последние месяцы.
Три часа, и я на цыпочках выхожу в коридор, все в той же юбке и рубашке. В комнате Брайдена горит свет, просачиваясь сквозь щель в двери, освещая коридор.
Дальше по коридору дверь Райана, она закрыта, свет выключен.
Тень пересекает луч света, просачивающийся из-под двери Брайдена.
Он проснулся. Наматывает круги по комнате.
Все также на цыпочках я иду к его двери, надеясь, что она открыта и мне не придется стучать. Моя рука обхватывает ручку, и я осторожно поворачиваю ее, медленно, тихо, затаив дыхание...
Дверь не заперта.
Последнее, что я ожидала увидеть, как Брайден полностью одетый закрывает сумку, сидя на кровати.
Он замирает, словно почувствовав мое присутствие, но не поднимает взгляд.
У меня занимает несколько секунд, чтобы осознать очевидное — он уезжает.
Его тело напряжено, голова медленно поднимается и поворачивается в мою сторону. Пылающий взгляд зеленых глаз смотрит сквозь меня.
Я делаю шаг назад.
Он зол на меня. Взбешен, что я здесь. Что я пришла.
Его телефон светится на кровати.
Входящий вызов.
Я наблюдаю, как он тянется к телефону. Садится ровнее.
Отвечает на звонок.
— Привет, детка.
Этот механизм самоуничтожения еще больше привлекает, отчего мои ноги словно прирастают к полу.
Или может быть, в глубине души я знаю, что мне это нужно. Что без этого окончательного, необратимого удара прежняя Кира никогда не сможет умереть.
Я так хочу этого. Я хочу уничтожить ее. Чтобы не осталось ничего, кроме пепла. Неприятное, горькое воспоминание. Она должна умереть, чтобы освободить меня от его власти надо мной.
Но пока я стою здесь, не отрывая взгляд от Брайдена, в то время, как он разговаривает со своей девушкой, смерть прежней Киры более ужасающа, чем я предполагала.
— Я рад, что ты тоже проснулась, — говорит Брайден. Эти пустые глаза, выражение которых я никогда прежде не видела, сосредоточены на мне. — Да. Я сейчас уезжаю. Уже сказал Райану, что возьму машину. Да, он спокойно к этому отнесся. Он понимает, что мне необходимо поехать прямиком к тебе.
То, что происходит внутри меня в этот момент, это нечто, с чем, уверена, я не смогу смириться еще долго.
Я понимаю значимость этого. Что, скорее всего, случится со мной после этого события, но я не признаю этого.
Ничего.
Так происходит, пока Брайден не заговаривает вновь.
— Я выезжаю прямо сейчас. Я... я тоже по тебе скучаю.
Я вздрагиваю, как если бы он ударил меня.
Он сделал это.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, опустив голову, словно наказанная маленькая девочка, и медленно закрываю дверь.
Мое сердце гулко стучит в ушах.
Это потому что я пустая. Все что от меня осталось — лишь оболочка. Я отдала этой боли — этой любви — каждую частичку энергии моей души и тела, которую способна была отдать. Я словно губка, оставленная в пустыне много лет назад. Вы можете выжимать и выжимать, но ничего не выльется.
Я захожу в свою комнату, невидяще смотрю в пол. Закрываю за собой дверь.
И Брайден, наконец, уезжает.
Неделю спустя
Брайден уехал той ночью, чтобы побыть со своей девушкой.
Вот почему я тоже сбегаю. Я больше не нахожусь здесь. Мысли о нем с другой девушкой больше не причиняют мне боль.
На самом деле, я больше ничего не чувствую.
Это чертовски классное облегчение. Абсолютная свобода. Да, в бездне, в которой я существую, нет места радости, но мне наплевать. Здесь больше нет места разбитому сердцу.
Я бы все отдала, чтобы никогда не почувствовать эту боль снова.
Мое сердце ничего не чувствует, и это прекрасно. Столько лет боли и тоски исчезли.
Но когда я стою на дороге, наблюдая, как мой брат готовится уехать в колледж на своей арендованной машине, я понимаю, что моя новая эмоциональная «свобода» очевидна.
Райан кладет свою сумку на пассажирское сидение, закрывает дверь и идет к передней части автомобиля. Вздохнув, он садится на капот и скрещивает руки на груди.
— Ты выглядишь лучше.
Я ничего не говорю, только смотрю на него.
Он проводит рукой по волосам.
— Еще ты выглядишь...
Безэмоциональной? Безжизненной? Словно живая статуя?
Могу поклясться.
— Кира, я хочу, чтобы ты сказала мне имя того придурка, который разбил тебе сердце, чтобы я мог разбить его чертово лицо.
Мой брат самый спокойный в нашей компании. И это лишь свидетельство того, как сильно он любит меня, что даже готов прибегнуть к насилию в мою защиту.
Где-то в глубине моего безразличия, моя любовь к нему продолжает процветать, достаточно сильная, чтобы остановить меня от признания.
Я должна сказать ему, не так ли? Пусть он знает, что Брайдену не наплевать на меня. В конце концов, что он врал мне, не переставая, о том, что хочет меня, чтобы продолжать втягивать меня обратно в свою жизнь.
Лишь для того, чтобы вновь и вновь разбивать мне сердце.
Я смотрю в глаза моего брата, точно такого же оттенка, что и у меня, того же цвета, что у нашего отца. Я думаю о том, как отличалась бы наша жизнь, если бы папа не умер.
Мы бы никогда не переехали сюда. Мы не встретились бы с Брайденом. Наша мать никогда бы не увела чужого мужчину.
Я не была бы сломлена.
Райан и Брайден не были бы лучшими друзьями.
Тем не менее, как бы мне не хотелось, чтобы Брайден потерял это, я не могу так поступить с моим братом.
— Я в порядке, Райан. Не волнуйся.
— Ты далеко не в порядке, Кира
Я не буду спорить с этим.
— Я буду. Так что не волнуйся.
— Почему ты не хочешь рассказать мне, кто он?
Потому что я не хочу причинять тебе боль.
— Райан, оставь это. Все в порядке. Со мной все будет хорошо. Вот увидишь.
Две недели спустя
Некоторым людям везет. Они закрываются в защитной оболочке и остаются там в течение многих лет. Их эмоциональный переключатель просто остается выключенным, и они продолжают так существовать, в блаженном оцепенении.
Мой же не выключается. Я продержалась неделю после того, как уехал Райан. Неделю подавляемой ярости, которая за одну ночь вырвалась из меня наружу.
Я не в порядке. Далека от нормальности. Но я придерживаюсь своего решения, что все будет хорошо.
В этом одиноком эмоциональном потрясении я кое-что узнала — алкоголь очень здорово помогает при таких вещах. Так как это лишь напиток, мы быстро стали друзьями. Честно говоря, я начинаю удивляться, как я вообще жила без этой неги «мне на все плевать», что он дает мне.
Господи, все эти годы быть паинькой — кошмарно. И все, что мне нужно было сделать — это жить своей жизнью, а не делать счастливыми Райана и Брайдена.
Глупая, глупая Кира.
Но я выучила урок. Нужно наверстывать упущенное. На прошлой неделе я улизнула и потусила достаточно за два года.
На следующей погуляю за все три.