Глава 14: Брайден

Свет кажется слишком ярким. Или слишком тусклым. Что-то не так.

Я раз за разом читаю и перечитываю один и тот же параграф, но слова просто не укладываются в моей голове. Мои мысли за сотню километров отсюда: думаю о ней, о Рождестве, о том, что мне нужно перестать думать о ней.

Это происходит с тех пор, как я принял решение уехать. Я пытался не делать этого, но этот чертов взгляд на ее лице. У меня были на это причины. Прекратить эту чертовщину, помочь ей двигаться дальше, и теперь я в тупике.

Мне нужен чертов косяк.

— Брайден, ты слушаешь меня?

Я моргаю, отводя взгляд от учебника по международной торговле, бросаю раздраженный взгляд на Аманду.

— Извини, увлекся, — еще одна ложь слетает с языка, спокойная и разрушительная, как все остальное.

Кажется, она принимает мое извинение, поскольку мы в библиотеке. Она протягивает руку, хватая меня. Я не поддаюсь искушению отстраниться и заставляю себя сплести свои пальцы с ее, чтобы удержать свою маску заботливого парня, когда все совершенно не так.

Правда в том, что мне уже все равно. Мой план провалился. Вместо того чтобы забыть Киру, потеряться в другой девушке, я попал в отношения, которые с каждым мгновением раздражают меня.

Я абсолютно уверен, что Аманда заметила, что я измучен до предела. Даже я знаю, каким равнодушным ублюдком являюсь. Единственное время, когда я отношусь к ней хорошо, это когда трахаю ее, и то потому, что представляю вместо нее Киру.

— Я подумала, может на эти выходные нам съездить в путешествие.

Я покачиваю наши руки на столешнице, смягчая раздражение от ее прикосновения и намерений.

— Да? Куда?

— Ну, ты уже приезжал ко мне на Рождество и встречался с моими родителями.

При воспоминании об этом меня внезапно бросает в дрожь. Попытки убедить ее отца, что мои намерения в отношении ее дочери благородны, иначе у меня будут проблемы. Но это было лучше, чем находиться рядом с ней.

— Я подумала, мы бы могли поехать к тебе домой.

Я в оцепенении. Она что, издевается? Если бы я стоял, моя задница приземлилась бы на пол от силы ее замысла.

— Не уверен насчет этого.

Аманда в радиусе десяти миль от Киры? Этому, черт подери, не бывать. Никогда.

— Почему нет?

Потому что ни за что, черт возьми, я не заставлю Киру пройти через это дерьмо. Хватит того, что я уже сделал.

Я стискиваю зубы.

— Почему бы нам просто не поехать в Индианаполис?

Она упрямо выпячивает подбородок, откидываясь на спинку стула. Замечательно. Настало время еще одного аргумента.

— В чем дело? Почему ты не хочешь знакомить меня с ними?

— Нет, я только оттуда и поеду туда в следующем месяце на весенних каникулах, — бросаю ручку на ноутбук и провожу руками по волосам. — Я взял большую учебную нагрузку. У меня нет времени на выходных для восьмичасовых поездок без видимых на то причин.

— Без видимых причин? Разве то, что твоя девушка познакомится с твоими родителями, не является причиной?

Черт. Еще одна причина, что «девушка» — это не лучшая идея.

— Мы можем этого не делать?

Она вздыхает, ее плечи расслабляются, выражение ее лица становится печальным.

— Тебе действительно трудно вести себя так, будто тебя и в самом деле заботит то, что я есть в твоей жизни?

Как ее парень я должен обнять ее, поцеловать и сказать ей, как много она значит для меня. Чтобы ее успокоить.

Но я не могу. Не тогда, когда я должен. Во мне этого нет.

Я тянусь через стол и хватаю ее за руку. Она сопротивляется, раздраженная и злая, вынуждая меня применить каждую унцию очарования, на которое я способен.

— Прости, детка, — она смягчается, позволяя мне прикасаться к ее рукам. Называть ее ласковым прозвищем — лучшее секретное оружие, которое я нашел, чтобы успокоить свою девушку. — Этот семестр просто убийственный, но я обещаю тебе, что скоро отвезу тебя к себе домой. Весенние каникулы не за горами. Мы сможем поехать на целую неделю.

Она улыбается мне.

— Дурачок, я еду в Арубу на весенних каникулах, помнишь?

Конечно же, я помню.

— Черт, точно, — притягиваю ее руки к губам и целую костяшки пальцев. — Мы выберем другое время.

— Ты думаешь, что ловкий, верно?

Я ухмыляюсь ей.

— Я знаю, — мой палец двигается вверх-вниз по ее предплечью. — На самом деле, я такой ловкий, что могу заставить тебя вернуться ко мне ненадолго, — приподнимаю бровь.

Она хихикает и закатывает глаза.

— Не настолько ловкий, Казанова. Я должна возвращаться в класс, — наблюдаю, как она упаковывает сумку. — Позвонишь сегодня вечером? Может быть, мы можем проверить твою ловкость потом.

— Приходи. Я буду ждать. — Я подмигиваю ей.

Уходя, она посылает мне воздушный поцелуй, и в тот момент, когда она уже ушла, моя голова падает на стол.

Наконец-то.

Один.

С тех пор, как я оставил свою семью, чтобы увидеться с ней на Рождество, Аманда проводит со мной все свободное время. Выбрать время для себя, чтобы потусоваться с Райаном, было очень трудно.

Я откидываюсь на спинку стула и пялюсь на книгу передо мной. Это бесполезно, слова сливаются в одну линию.

Еда, вот что мне нужно, как и косяк. Может быть, Райан свободен, и мы могли бы расслабиться. Добавить к этому доступную киску позже. И это был бы идеальный вечер. Мой первый урок завтра не раньше полудня, так что я могу оставить несколько заданий на утро.

Я складываю ноутбук, книги и остальное дерьмо, что принес с собой, потом набрасываю пальто и остальную зимнюю атрибутику. До моей квартиры всего два километра, не считая поездки на автобусе, шесть дюймов снега и пятнадцатиградусный мороз. Еще один недостаток иметь общую машину, хотя в кампусе все равно не так много мест для парковки.

Чертовски замерзший и голодный я возвращаюсь домой.

— Рай, ты здесь?

Квартира, которую мы делим небольшая, кроме двух спален наверху, и вероятно он там. Есть шанс, что он включил обогреватель, и я собираюсь лечь на него.

Я перепрыгиваю через две ступеньки, ковровое покрытие приглушает мои шаги. Когда я оказываюсь наверху, то слышу его голос.

— Они все нахрен говорят об этом, Кира!

Ее имя останавливает меня от распахивания двери.

Его тон призывает меня послушать.

Будучи другом Райана одиннадцать лет, почти три года его братом и соседом по комнате, я никогда не слышал, чтобы он разговаривал таким тоном. Обычно спокойный Райан Рот не злится, он просто в ярости на свою сестру.

Каждая мышца напрягается, стук моего сердца почти заглушает голос Киры из динамика.

— А мне наплевать, что об этом говорят другие. Я хотела избавиться от этого. Я сделала то, что хотела.

Ее голос... О, черт, ее голос.

Я хватаюсь за дверную раму, сдерживаясь, замерев в напряженном ожидании. Мне нужно больше. Всего чуть-чуть и тогда я буду в порядке.

Я не понимаю, о чем она говорит. Я не знаю, что она натворила, чтобы так разозлить Райана. Все, что меня волнует, это слабое, призрачное ощущение присутствия моей девочки.

— Тебе всего семнадцать! — из-за вопля Райана я понимаю, что случилось нечто ужасное.

Всего семнадцать.

Мой желудок сжимает спазмом, когда медленный, гадкий страх скользит по моим венам, замораживая то немногое тепло, что еще осталось во мне. Понимание произошедшего накатывает на меня.

Я понимаю, но не могу даже представить этого.

Черт.

Нет.

Господи, Боже мой, нет!

— Старше, чем большинство девушек, когда они потеряли девственность. Старше, чем был ты.

Второй раз в моей жизни земля уходит у меня из-под ног. Я словно статуя на скале, неподвижный камень, ожидающий падение в пропасть.

Что за чертовщину она говорит? Я должно быть неправильно расслышал. Или так, или я сплю. Чертов кошмар, вызванный стрессом и моей непрекращающейся одержимостью ею.

Но это не так. Я ощущаю холод, как и покалывание в ладонях из-за дверной рамы, которую я сжимаю так сильно, что практически сломал ее. Все это говорит о том, что я не сплю.

Ярость и боль взрываются внутри меня. Нож в моих внутренностях скручивает и поднимается выше ломаной линией.

Черт, черт, черт. Это не может быть правдой.

Звук удара, сопровождающийся дребезгом разлетевшихся осколков, возвращает мое внимание к голосам в комнате.

— Ты не могла выбрать никого получше, чем Остин-хренов-Рид, Кира?